Твой суженый - Макомбер Дебби

— Скажите мне, что вас так тревожит?

— Не могу. — Джил отвела глаза, задержала взгляд на туманном очертании горы, лишь бы не смотреть на Джордана.

— У вас кто-то есть, да?

Как легко было бы ему солгать! Изобразить дружбу с Ральфом как пылкую любовь. Но что-то мешало ей прибегнуть к такой уловке.

— Нет, никого, — чуть не со слезами ответила Джил. — К великому сожалению.

— Отчего? — резко спросил Джордан.

— А у вас? — ответила Джил вопросом на вопрос. — Почему вы ищете моего общества? Почему пригласили на званый ужин? Не сомневаюсь, вам было кого позвать. Кого-нибудь куда более подходящего.

— Не спорю, ни одна женщина не реагировала на мои поцелуи так, как вы, — сказал Джордан.

— Я вела себя грубо?

— По правде говоря, не столько грубо, сколько забавно.

— Но почему? — спросила Джил. — Чем я вас привлекаю? Мы совсем разные люди. Совсем чужие, у нас нет ничего общего.

Джордан нахмурился. По его глазам Джил видела, что он глубоко озадачен.

— Я не знаю.

— Вот видите! — Джил говорила, как судья, объявляющий приговор. — Все это сплошная нелепость. Вы целуете меня, и… меня охватывает какое-то странное… состояние…

— Состояние? И это все, что вы можете сказать? Милочка, да когда я вас обнимаю, меня пронзает такой ток, что куда до него молнии.

У Джил перехватило дыхание. Неужели на Джордана так действует подвенечное платье и его чары? Не может быть… А вдруг? Проклятие, как только она прилетит к себе в Сиэтл — немедленно вернет его Шелли и Марку. Незачем рисковать.

— Вы напоминаете мне Адама Моррисона, моего отца, — сказала Джил, упорно отводя взгляд. Одно упоминание его имени вызвало в ее сердце глухую боль. — Он вечно спешил куда-то по делам. Когда мне было десять, мы решили отдохнуть всей семьей. И осмотрели Калифорнию за день, Диснейленд — за час. Можете себе представить? — Джил не ждала ответа. — Он умер от сердечного приступа, когда мне было пятнадцать. Мы были состоятельны, согласно общепринятым меркам, и после его смерти маме не пришлось работать. Он даже успел отложить деньги на мое образование…

Неловкий момент прошел. Джордан никак не отозвался, и Джил, взглянув на него, спросила:

— Вы ничего не хотите сказать?

— Нет, пожалуй, разве что напомнить вам: я не ваш отец.

— В чем-то вы такой же, как он. Я поняла это в первую минуту, как только увидела вас. — В каком-то неясном порыве Джил вскочила на ноги, схватила полотенце и запихала его в пляжную сумку.

Джордан нехотя поднялся вслед за ней и, пока она стряхивала песок с пледа и складывала его, уложил в багажник подводное снаряжение.

На обратном пути в аэропорт оба молчали — напряженная, неестественная тишина. Раз или два Джил кинула на Джордана взгляд. Суровость его вернулась. Сжатые губы, жесткое, даже жестокое выражение лица. Так и тянет представить себе Джордана на совете директоров. Неудивительно, что его, по-видимому, не так уж волнует угроза потерять свой пост. Он преодолеет нынешние свои затруднения, как и многие другие, что ждут его впереди. Но какой ценой? Власть требует жертв, престиж стоит недешево. Джордану придется платить, чем — можно только гадать. Здоровьем? Счастьем?

Думать об этом было невыносимо. Джил просто изнемогала, стараясь удержать рвущиеся из глубины души слова. Слова предостережения. Слова мольбы. Но Джордан не станет их слушать, как отец не слушал слезные просьбы матери.

Когда впереди показался аэропорт, Джил решила, что не может допустить, чтобы их поездка кончилась так удручающе.

— Я правда провела замечательный день. Большое спасибо.

— Ммм, — промычал Джордан, не отрывая глаз от дороги.

— И это все, что вы можете сказать?

— А что вы хотите от меня услышать? — Холодный, равнодушный голос.

— Ну, не знаю. Что вы тоже получили удовольствие от нашей прогулки.

— Это было занятно.

— Занятно?! — возмутилась Джил. Такое дивное приключение. Мало того, Джордан на самом деле расслабился. Исчезли усталые морщины у глаз. Можно спорить на месячное жалованье, что он отдыхал днем впервые за много лет. Возможно, за десяток лет. Вероятно, за всю сознательную жизнь он не расставался так надолго с телефоном.

А для него всего лишь «занятно».

— А что вы скажете насчет поцелуя? Это тоже было занятно?

— Само собой.

У Джил все внутри закипело.

— Для меня тоже. Не больше.

— Так вы и заявили.

Джил убрала за ухо выбившуюся прядь волос.

— Я всего лишь была честной с вами.

— Не спорю, у вас свежий подход. Вы всегда обсуждаете замужество и детей на первом свидании?

Джил вспыхнула и смущенно потупилась.

— Нет, но вы не такой, как все… и это не был подход.

— Простите, вы правы, вы просто были честной. — Холодная насмешка в его голосе удержала Джил от попытки что-нибудь ему объяснить.

Они уже подъезжали, когда Джил вновь заговорила:

— Вы можете оказать мне небольшую услугу? — Ей пришлось спрятать гордость в карман — обращаться к Джордану с просьбой было немыслимо трудно.

— Какую?

— Когда увидите в следующий раз мистера Ховарда, передайте ему от меня… передайте, что я прошу меня извинить. — Ховард будет разочарован, но не может же она рисковать своим счастьем только потому, что симпатичный старый джентльмен оказался романтиком и вбил себе в голову, будто именно от нее зависит, познает ли Джордан Уилкокс настоящую любовь.

После секундного колебания Джордан резко остановил машину и, повернув голову, негодующе взглянул на Джил.

— Вы хотите, чтобы я попросил у него за вас прощения?

— Пожалуйста.

— Извините, но это вам придется сделать самой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Четыре дня спустя Джил вышла из самолета в аэропорту Сиэтла. Ее широкие брюки с ярко-розовым в цветочек узором и розовая блузка еще сильнее подчеркивали золотистый, словно светящийся загар. Джил не ожидала, что кто-нибудь ее встретит, и была приятно удивлена, заметив Шелли и Марка. Увидев среди пассажиров подругу, Шелли отчаянно замахала руками.

— Добро пожаловать домой! — воскликнула она, кидаясь навстречу и крепко обнимая Джил. — Ну как Гавайи? У тебя потрясающий загар! Верно, с утра до вечера жарилась на солнце?

— Гавайи — райское блаженство! — Некоторое преувеличение: с отъезда Джордана Джил почти не спала.

— Расскажи мне все-все, — потребовала Шелли, сжимая ее руки. — Мне не терпится узнать, кого ты встретила после того, как мы отослали тебе подвенечное платье.

— Голубка, — мягко прервал ее Марк, — ты же не даешь Джил вставить хоть слово.

— Ты одна? — спросила Шелли, внимательно оглядываясь по сторонам. — Я хочу сказать, ты не вышла замуж?

— Пока на это нет никаких надежд. — Ответ прозвучал довольно сухо.

Марк забрал у Джил огромную пляжную сумку, набитую сувенирами и всем тем, что не вместилось в чемодан. Джил сняла с шеи одно из трех цветочных ожерелий и надела его на шею подруги.

— Это тебе мой подарок, — сказала она.

— О Джил, какая прелесть! Спасибо! — воскликнула Шелли, перебирая душистые лепестки розовых орхидей. Они шли к помещению, где выдавали багаж. Шелли взяла Джил под руку. — Я просто не в силах ждать. Ни секунды. Расскажи мне, что случилось после того, как ты получила платье. Я хочу знать все.

Джил со страхом думала о расспросах Шелли, но не ожидала, что они начнутся с места в карьер.

— Боюсь, мне придется вернуть тебе платье. Шелли уставилась на Джил с таким видом, словно до нее не дошел смысл ее слов.

— Что?!

— Я никого не встретила.

— Ты хочешь сказать, что провела на Гавайях целую неделю и за это время не разговаривала ни с одним мужчиной? — недоверчиво спросила Шелли.

— Не совсем так.

— Ага! Значит, кто-то все-таки был. Джил подавила вздох.

— Вроде бы.

Шелли улыбнулась и обняла одной рукой мужа за талию.

— Интрига усложняется.

— Я встретила его в первый же день. Но, по-моему, он не в счет…