Хейли Гарднер - Рождественский подарок
— Если ты правда Санта, то прочитай, что здесь написано, — значительно попросила Молли.
Джеред взглянул на листок. В углу была нарисована рождественская елка, а под ней — подарки всевозможных цветов, от фиолетового до оранжевого. Вверху детским почерком было что-то нацарапано.
— Гм. Так. «Дорогой Санта…»
Молли кивнула.
— Но так все письма начинаются.
Джеред взглянул на остальные каракули и попробовал поимпровизировать.
— Велосипед? — попытался он угадать.
Молли покачала головой и забрала у него листок.
— Нет. Ты просто мистер Барроуз. Но ничего, ты мне все равно нравишься.
Джеред почувствовал, как внутри у него разливается тепло. Это было совершенно новое ощущение, но какое приятное!
Молли дернула Шейлу за рукав:
— Я хочу вам обоим что-то сказать.
Шейла наклонилась к девочке, пытаясь расслышать ее голосок, — музыка, льющаяся из репродуктора, все заглушала.
— Настоящему Санта-Клаусу пришлось уехать. — Она посмотрела на Шейлу, а потом на Джереда. — Но он сказал, что приедет еще раз.
— На Рождество? — спросила Шейла, бросив на Джереда многозначительный взгляд.
Тот в ответ лишь пожал плечами.
— Не знаю.
— Конечно, на Рождество, я уверена. — Шейла подождала, пока Джеред достал из мешка подарок для Молли, и добавила: — Обязательно приходи завтра, Молли. Санта всем детям опять будет раздавать чулки с подарками.
Молли радостно улыбнулась.
— Ладно. А я никому не скажу, что мистер Барроуз заменяет настоящего Санту, который уехал к другим детям. — Молли потянулась к Джереду и чмокнула его в щеку поверх седых бакенбардов.
Так и Джеред скоро уедет, с горечью подумала Шейла, а с ним и веселые, счастливые мгновения, которые они пережили за этот день.
Молли сбежала с помоста и исчезла из виду. Джеред смотрел ей вслед, и его голубые глаза светились улыбкой. Это было чудо. Правда, не совсем то, которого ждала Шейла.
— Какая симпатичная девочка, — сказал он. — Отец, наверное, ее обожал.
Шейла была потрясена: Джереду приходят на ум такие мысли!
— Думаю, и сейчас он с любовью смотрит на нее с небес.
— Но ребенку нужен отец на земле. Нужна реальная забота и любовь.
Джеред тревожился о Молли! Неужели и правда он начал оттаивать? Значит, ее средства — любовь и смех — действуют на него? Тогда увеличим порцию, подумала Шейла. Общение с Молли и детьми дало ему такие трогательные ощущения, каких он раньше не испытывал. Только нельзя давить на него.
Наконец последний ребенок ушел. Можно передохнуть до вечера, подумала Шейла, когда в магазин хлынет новый поток покупателей. Взяв почти пустой мешок Санта-Клауса, Шейла вслед за Джередом пошла в кладовую.
— Ну вот, все у тебя получилось, — весело сказала она. — Ты цел и невредим.
Джеред вспомнил девочку, которая, сидя у него на коленях, болтала ногой и била каблуком ему по колену; мальчика, заехавшего ему локтем в нос.
— Не считая отдельных изъянов.
— Ты же сам говорил, что они придают своеобразие.
— А я-то надеялся, ты поцелуями залечишь мои раны.
— Напрасно. Мне даже нравится твой вид. — Она повернулась и едва не наткнулась на Джереда.
Он понимал, надо дать ей пройти, но не мог двинуться. Ему отчаянно хотелось ее поцеловать.
— Нравится мой вид? — спросил он хрипло. Надо было взять себя в руки, пока он не потерял голову и не соблазнил матушку Клаус. Улыбнувшись, Джеред похлопал по подушке на животе. — Тебе нравится мой упитанный вид?
Напряжение разрядилось, и Шейла улыбнулась.
— В ближайшие шесть месяцев у меня будет такой же.
Глядя в ее сияющие от счастья глаза, Джеред осознавал, что для него она останется прекрасной всегда, стройная ли, как сейчас, или округлившаяся в ожидании ребенка.
Он подошел к столу, где оставил свои вещи, развязал широкий черный пояс и принялся расстегивать куртку, в которой играл Санта-Клауса. Шейла осматривала полки и пустые коробки в углу.
— Что ты ищешь? — спросил Джеред, вытащив подушку и с облегчением вздохнув. — Следы вредительства?
— Проверяю. Мне кажется, злоумышленник в ближайшее время попытается прогнать тебя из магазина.
— Вполне возможно. А может, ему самому уже надоели собственные шуточки или он понял, что ты не отступишь, пока его не найдешь?
— Может быть, — ответила Шейла, но ей было тревожно.
Продолжая поиски, она старалась не думать, что пару минут тому назад Джеред едва ее не поцеловал и она этого хотела! И не только этого. Она хотела, чтобы он вновь стал ее мужем.
А если они снова не найдут согласия? Сможет ли она еще раз пережить разочарование? Нет, она не имеет права рисковать судьбой ребенка, для которого уготована жизнь здесь, в Квайет-Бруке, такая, какую она мечтает ему создать.
Шейла окинула Джереда взглядом. Темные вьющиеся волосы, серьезные глаза. Прекрасный мужественный человек. Относился к ней как к равной и любил ее, как мог. Слишком замкнут. И дал уйти ей без сопротивления. Вряд ли он изменится, так что нечего и мечтать о будущем.
Она должна быть сильной и остаток времени употребить на подготовку рождественских праздников, чтобы он почувствовал, что жизнь маленького городка может быть интересной, а дети приносят не только огорчение, но и счастье.
Шейла еще раз осмотрела коробки с подарками. Все было в порядке. А был ли злоумышленник сегодня здесь? И что будет завтра — неизвестно. Видно, Джереду придется провести здесь еще не один день.
— Я так горжусь тобой, — сказала Шейла, улыбаясь и поворачиваясь к нему. Пусть он видит, как она счастлива, оттого что он помогает магазину выжить. И обнаружила, что Джеред стоит раздетый и натягивает рубашку на мощный обнаженный торс. Сердце у Шейлы перевернулось в груди. Джеред, видимо, занимается спортом. Он всегда был в хорошей форме, но сейчас… сейчас… — О, новый спортивный Джеред, — непринужденно заметила она, надеясь, что лицо ее не выдает охватившего ее желания.
— Что, впечатляет? — криво усмехнулся Джеред, застегивая рубашку. — У меня оказалось много свободного времени, вот я и посвятил его спорту.
«Впечатляет» — не то слово, которым можно было бы описать ее чувства. Но сказать об этом она не могла. Шейла оперлась спиной о стол. Это аморально — желать его физически, когда они духовно так далеки. Но ей так хотелось крикнуть Джереду: возьми меня! Прямо сейчас! Вот здесь, на рабочем столе.
Шейла в изнеможении тряхнула головой, прогоняя греховные мысли… Где ее здравый смысл? Ведь Джеред за ней наблюдает.
— Хочешь посмотреть, как я буду переодевать джинсы? — спросил он, показывая на широкие красные штаны Санта-Клауса.
— Нет, конечно! — Лицо у нее горело. Она бросилась к двери и нырнула в волшебный мир магазинного Рождества, подальше от этого столь притягательного, но уже чужого ей Джереда.
Шейла пошла к эскалатору, собираясь предупредить отца, что уезжает домой и больше сегодня не вернется. Она шла, тихонько подпевая рождественской песне, приветственно махала рукой покупателям, с улыбкой смотревшим на ее костюм матушки Клаус, и чувствовала себя в эту минуту почти счастливой благодаря Джереду. А вот полное счастье у нее будет, только если она совершит чудо.
Но Шейла понимала, что чудес не бывает. Если Джеред сможет переломить себя, отбросить свои тяжелые воспоминания о детстве, которое сформировало весь комплекс его недостатков, мешающих построить именно то семейное счастье, о котором она мечтала, то все будет в порядке. А если нет?
Но парадокс был в том, что, страшась быть несчастной с Джередом, она начинала сомневаться, будет ли счастлива без него.
Следующий день прошел спокойнее. Джеред даже почувствовал, что начинает осваиваться со своей ролью. Нельзя сказать, что он получал от этого удовольствие, но и не испытывал таких мук, как накануне, если не принимать во внимание, что временами он оказывался близко от Шейлы, испытывая постоянную душевную боль при мысли о приближающейся разлуке и разводе. А развод был неминуем. Джеред не мог рассчитывать, что Шейла, со своим стремлением к счастью и совершенству в этом несовершенном мире, сможет стать другой, но по-своему был прав, считая, что мог бы ужиться с ней и такой, если бы она в свою очередь принимала его таким, какой он есть. Но она, судя по всему, на это не пошла бы, и он не винил ее, считая, что каждый имеет право на свою точку зрения.
А проблема с ребенком? Он был уверен, что никогда не станет таким хорошим отцом и гражданином, как Мак, обожающий свою семью, родной город и его традиции, открытым, легко сходящимся с людьми, а именно такого хотела для своего ребенка Шейла. Черт подери, ведь и он желал бы того же для своего ребенка! И не его вина, что он не может стать таким отцом, вернее, не совсем его.
Вот поэтому развод и был неизбежен.
