Джулия Тиммон - Её победа
Дейв фыркнул.
— Тебе всегда было некогда, но субботние вечера ты непременно проводил в «Голден гейтс», да и о друзьях никогда не забывал. В чем дело, старик? У тебя проблемы?
— Никаких проблем у меня нет. Говорю же: мне просто некогда! — резко произнес Тим, маскируя грубостью непонятное нежелание разговаривать с лучшим другом.
Он ценил и уважал Дейвиса как бесстрашного спортсмена, верного товарища, да просто как отличного парня и, возможно, с удовольствием поделился бы с ним всем тем, что так сильно волновало его… Только не сейчас, когда он сам еще не успел в своих ощущениях разобраться, когда искал уединения для осознания происходящего.
— Ну, как знаешь, — с явной обидой произнес Дейвис. — Не стану…
Тим не дал ему договорить.
— Послушай, старик, — быстро произнес он, — со мной действительно в последнее время творится что-то неладное.
— Что-нибудь со здоровьем? — спокойно спросил Дейвис, но Тим сразу уловил в его голосе нотки тревоги.
— Нет-нет, — поспешил ответить он. — Просто болтаться по клубам и заигрывать с девочками у меня пропала всякая охота. И от всего остального захотелось вдруг отдохнуть. Ума не приложу, с чем это связано, вот и пытаюсь во всем разобраться, понимаешь? Надеюсь, это скоро пройдет… Хотя кто знает?
— Ты, часом, не влюбился? — поинтересовался Дейвис.
— Я? Влюбился? — Тим неожиданно и громко рассмеялся. Как показалось ему самому, чересчур неожиданно и слишком громко. — Нет. Ты же знаешь, ко мне эта зараза не пристает. — Он почувствовал вдруг, что сыт по горло одиночеством и что по своему замечательному все понимающему другу успел соскучиться. — А знаешь что? Приезжай ко мне? Прямо сейчас.
Дейвис усмехнулся.
— Ты же сказал, что хочешь отдохнуть от всего? От клубов, от девочек…
— Ты не в счет, — пояснил Тим, улыбаясь. — От тебя я никогда и не уставал.
— Пива привезти? — спросил Дейв.
— Пару бутылочек можно, — ответил Тим, теперь по-настоящему радуясь перспективе провести остаток вечера в компании с другом.
Дейвис приехал минут через сорок. Тим с воодушевлением принялся рассказывать ему о парашютном клубе, об основательной подготовке к первому прыжку, об особенностях парашюта, который они изучали. То и дело он упоминал о Кристин, с массой оговорок и шуточек описывая ее незаурядные способности.
Поняв, что друг продолжает посещать все тот же клуб, что не перешел, как грозился, к другому инструктору, Дейвис не вытаращил глаза и не съязвил, даже ни о чем его не спросил — сделал вид, будто ничего другого и не ожидал услышать.
Тим видел, что Дейв все прекрасно понимает, и за это был ему безгранично благодарен.
4
Кристин, вернувшись домой из парашютного клуба, поспешно приняла душ, переоделась, подкрасилась и поехала к Альберту Хэмпстону, проживающему в Саут-Исте в огромном доме, который достался ему от бабушки.
У Альберта по случаю приезда Мэри Бреннинг, вот уже три года работающей психологом в психиатрической больнице Пинель в Монреале, собрались многие из его однокашников по университету. В основном, естественно, те, кто по окончании учебы остались в Вашингтоне.
Сам Альберт, подобно доктору Алексу Кроссу из знаменитых триллеров Паттерсона, занимался расследованием убийств. Он был старше большинства товарищей, с которыми учился когда-то в Джорджтауне, и еще до поступления в университет успел поработать в полиции.
Кристин приехала, когда веселье было в самом разгаре. Ее встретили громким гиканьем и радостными улыбками. Первой к ней подбежала Мэри, с которой в университетскую пору их связывали весьма доверительные отношения. Подруги обнялись.
— Ты выглядишь моложе, чем раньше, Кристи! — воскликнула Мэри, отойдя на шаг и оглядев бывшую сокурсницу. — Молодец!
— А тебе очень идет стрижка, — сказала Кристин.
— Девочки, вы все у нас писаные красавицы! — провозгласил хозяин, сгребая мощными ручищами в объятия и Кристин, и Мэри. — Айда за стол!
— Эй, не ты один хочешь обняться с Кристи. Отойди, дай и другим с ней поздороваться! — тоненьким звонким голоском потребовала Энн.
У нее было на первый взгляд невзрачное, веснушчатое лицо и копна тускло-рыжих курчавых волос. Но когда она улыбалась, то превращалась в настоящую красавицу, даже кудряшки, казалось, становились какими-то светящимися, золотистыми. Работала Энн в организации по оказанию моральной поддержки людям, страдающим серьезными психическими заболеваниями.
Кристин с истинным удовольствием обнялась со всеми своими друзьями и прошла вместе с ними в гостиную, наконец-то на время отвлекаясь от мыслей о Тиме Хеннеси. Она размышляла о нем с самого первого дня их знакомства почти постоянно, а после его сегодняшнего поступка вообще не забывала ни на полсекунды.
Сегодня он окончательно завладел ее сердцем, потому что повел себя в непредвиденной ситуации как настоящий мужчина, потому что ни на мгновение не растерялся… И потому что проявил заботу о ней. Зачем ему это понадобилось? Может, он просто не мог допустить, чтобы на столь опасный шаг в его присутствии отважилась женщина?
Да, думала она. Подобного Тим не потерпел бы.
Сердце же сжималось от страстного желания верить в другое объяснение его поступка — в то, что он не позволил ей попытаться выручить Сэма, потому что видел в ней не просто женщину…
Кристин успела прокрутить в памяти тот момент, когда по возвращении Тима они жали друг другу руки, наверное, уже сотню раз. А еще ей вновь и вновь вспоминалось, как он смотрел на нее потом, почему-то задержавшись в самолете.
Было в том его взгляде нечто такое, что дарило надежду, окрыляло, и она, боясь увлечься этими надеждами, твердила себе, что ошибается…
— Кристи, садись со мной рядом! — с шутливой повелительностью распорядился Альберт, ставя для нее стул. — Белый, а ну, подвинься!
Белым с первого курса прозвали Оливера Мелфаллана — отличника, до сих пор продолжающего учиться и занимающегося наукой. Отец Кристин называл Оливера надеждой университета, светлой головой и отзывался о нем с большим уважением. На самое первое занятие в Джорджтауне Мелфаллан явился во всем белом, с тех пор студенты обращались к нему не иначе как Белый. Он не обижался, так как помимо выдающегося ума обладал еще и весьма миролюбивым нравом и умел со всеми ладить.
— Ишь, чего захотел! Подвинься ему, — с напускным возмущением проворчал Белый, отодвигаясь.
Альберт, подобно лакею в хоромах вельможи, поклонился, жестом приглашая Кристин сесть. Белый простодушно рассмеялся.
