Жаклин Топаз - Водоворот
— Почему ты хочешь взять меня с собой в Париж?
— Потому что думаю, будет ужасно романтично заняться с тобой любовью в Булонском лесу. — Он взял ее руку и нежно поцеловал, что вызвало, если честно признаться, приятную дрожь в теле.
Да, вот такая альтернатива: или заниматься любовью в Париже, или убирать грязь в заводских цехах… Однако…
— Это имеет какое-то отношение к ссуде, о которой ты так хлопочешь?
— О, разве я забыл об этом упомянуть? — губы Тома насмешливо изогнулись. — Да, действительно имеет. Оказывается, у Йенсена и его деловых партнеров в Париже есть компаньон, который в деле активно не участвует. Это финансист по имени Жак д'Арман. Вот он-то и желает непременно лично познакомиться с мистером и миссис Клинтон.
— А с одним мистером Клинтоном он не мог бы познакомиться?
— Эффект, как подсказывают наши с тобой знакомые, был бы не тот. — Том все еще держал ее руку в своей, и лицо у него посерьезнело. — Мне действительно нужна твоя помощь, Пола. Просто сыграй так же, как ты это сделала в Малибу. Чем плохо оплаченный отпуск и бесплатный тур во Францию? Есть что-нибудь получше на примете?
Предложение, что и говорить, заманчивое. Где найти силы противостоять собственной давней мечте?
— Когда нужно отправляться?
— Самолет вылетает из Лос-Анджелеса примерно через два часа. Значит, нам уже пора двигаться. Где твои вещи?
— Внизу в машине.
Том защелкнул чемодан, потом извлек из кармана красивую черную коробочку, явно от ювелира, и, протянув Поле, коротко изрек:
— Подарок.
В бархатном чреве футляра Пола обнаружила обручальное кольцо с бриллиантом и полудюжиной изумрудов. Вот это да! Про такое он Салли ничего не сказал. Что-то уж больно дорого. Значит, и от нее большого ждет.
— Давай будем считать так: мне дали его временно поносить как реквизит спектакля, — заявила она.
— Это уж как хочешь, так и считай! А теперь поехали. — Том взял свои вещи и направился к выходу.
В аэропорту Том завладел ее паспортом и, быстро пролистав его, не без снисходительного удовольствия заметил:
— Чистенький.
Действительно, странички для визовых отметок были девственно белы.
— Да, такая вот бедняжка, — ответила Пола, бодростью тона сумев побороть сочувствие к себе.
В зале ожидания они оказались как раз в тот момент, когда объявили посадку.
— Между прочим, что будем делать с фамилиями? — Почему-то именно она обеспокоилась этим вопросом.
— Фамилиями?
— Да, фамилиями в наших паспортах. Они у нас, как это ни странно, разные. Тебе не пришло это в голову? Мистер д'Арман может невзначай заинтересоваться подобным казусом.
— Вряд ли он увидит паспорта. А если и увидит, то мы скажем, что ты оставила свою девичью фамилию. Поскольку это необходимо тебе по работе.
Ничего не скажешь — умеет быстро и гладко солгать. Совсем как Микки.
Мистер Клинтон с супругой по приглашению стюардессы прошествовали по крытому переходу в самолет. Взглянув на их посадочные талоны, другая приветливая служительница неба указала им на места в первом классе. В первом классе! Пола почувствовала, что ее переполняет радость, но решила, что не стоит показывать спутнику свой телячий восторг. В конце концов ее должны волновать куда более серьезные вещи.
С деланным равнодушием женщина опустилась и роскошное кресло у окна и деловитым тоном поинтересовалась:
— Скажи на милость, что ты имел в виду, говоря про интересы моей работы? Раньше ты ограничивал поле моей деятельности исключительно благотворительностью, не так ли?
— Но ты, надеюсь, никому не успела ничего ляпнуть про благотворительность? Вот и хорошо. Меняем версию. Давай сделаем тебя писательницей! Сама о своих скромных писательских трудах не заикайся. Спросят — пожалуйста: я, мол, не совсем профессионал в своем деле, но пописываю. Не знаю, как там читателям, а мужу нравится.
Пола раздумывала над новой версией ее общественной значимости.
— Да, придумано неплохо. — Говоря это, она возилась с пристежным ремнем, который застрял между сиденьями, попытки его вытащить были безуспешны.
— Позволь мне. — Том высвободил ремень, затем наклонился и застегнул его на талии Полы, причем задержав руки несколько дольше, чем требовалось.
— Терпеть подобное входит в мои обязанности? — спросила та, пытаясь скрыть за ироничным тоном непрошеное волнение. Господи, пусть этот сластолюбец утешится парижскими ночными бабочками, иначе ей грозит беда.
— Внешне нам следует быть нежными друг к другу. Чтобы все было правдоподобно. — С этими словами Том взял ее за подбородок и, прежде чем Пола успела уклониться, поцеловал прямо в губы. Поцелуй был быстрым, но порывистым, если не сказать страстным. Она бы много дала, чтобы не почувствовать в себе ответной реакции. Но нет… Отчего это учащенной сердцебиение, отчего эта слабость в коленях?.. Лишь бы он не заметил ничего, а она-то с собой справится…
Полет в Нью-Йорк тянулся долго, потом нужно было пересесть в другой самолет и еще дольше лететь над Атлантикой. Во всяком случае, Поле на пришлось переводить часовые стрелки, поскольку часов у нее по-прежнему не было.
Ах, Париж! Эйфелева башня, Лувр. Неужели сбудутся ее мечты? Жаль, что условием исполнения является мистер Клинтон.
Когда самолет миновал Ньюфаундленд, ее вдруг смутила мысль, что скудный гардероб вряд ли соответствует статусу супруги американского миллионера. Одни туфли сношены, а у пары из искусственной кожи пришлось самолично замазать трещинки черным фломастером.
— Том, — решилась она высказать свои сомнения. — Что, если я буду одета не так, как нужно?
— Если сомневаешься, сними то, что на тебе надето, — посоветовал тот. — Без одежды ты смотришься весьма неплохо. Гарантирую, против тебя не устоит ни один француз.
Она ущипнула его за руку.
Полет тянулся и тянулся. Им обоим на какое-то время удалось задремать. Короткий сон не принес спокойствия ее душе. Сейчас бы неделю отдыха, в санатории, чтобы прийти в себя. Что же касается Тома, то он восстал ото сна с ясными глазами. По всему было видно — уже готов к предстоящему испытанию.
Пола исподтишка наблюдала, как он вежливо разговаривает со стюардессой. Всего-то и нужно, чтобы та принесла кофе, а человек говорит, говорит… При таких обстоятельствах и Микки стал бы долго болтать. В своих беседах с женщинами тот старательно использовал свое обаяние, сам не замечая, как постепенно иссякает источник его вдохновения.
Самолет наконец совершил посадку. Мистер Клинтон провел спутницу к выходу, раньше всех получил багаж и продефилировал через таможенный пост с отрешенно величавым видом, тем самым совершенно обезоружив таможенников.
