Андреа Йорк - Лунный пейзаж
— Красиво, должно быть, — задумчиво произнес папаша Кло.
— Да.
Дженнифер стиснула зубы и замолчала. Папаша Кло оседлал трехногий табурет, гадая, что же сказать Дженнифер. Все, с чем она столкнулась, — подло и жестоко, но, увы, часто встречается в жизни, и лучше бы ей познакомиться со всем этим ну хоть немного попозже.
— Тебе понравилась твоя работа? — спросил он.
— Да, но это причинило Мэгги боль. — Дженнифер глубоко вздохнула. — И мне стало невыносимо стыдно за себя. Мало того, что я подсматривала, так я еще это и использовала…
— Подсматривать — это, конечно, нехорошо. Но почему тебе должно быть стыдно? Ведь боль Мэгги причинила не ты! Верно?
— Верно, — удивленно и даже немного обрадовано согласилась Дженнифер. — Но почему с ней так жестоко обошлись? Ведь он тоже…
— Он — это он, — спокойно перебил ее папаша Кло. — У него имя, талант, жена со связями. А она, — он вздохнул, — она никто. Мелкая пташка, залетевшая в сладкие сети.
— Но ведь он тоже виноват! Если тут бывают виноватые. — Дженнифер задумалась. — Я видела, им хорошо было вместе… И как он мог оставить ее? Так легко?
— Может, и не легко, Дженни, откуда тебе знать. Конечно, он о-го-го как виноват, он-то ведь с самого начала знал, что Эмили никогда не выпустит его из своих когтей. Да ему ведь очень выгодны ее когти.
— Неужели ради выгоды можно всем пожертвовать?
Папаша Кло пожал плечами.
— В этой жизни, девочка, многое можно. И очень немногое можно объяснить.
— Но зачем же Эмили держать его, если она знает, что он ее не любит? — с искренним непониманием спросила Дженнифер.
Папаша Кло развел руками.
— Я еще многого не знаю и не понимаю, так ведь? — обижено сказала Дженнифер, видя, что папаша Кло раздумывает, говорить с ней дальше или не говорить.
— Да, дорогая, — согласился он. — И ничего здесь нет обидного. Я вот уже почти весь седой, а тоже порой, кажется, ни черта не понимаю… Каждый когда-то делает свой выбор, а потом расплачивается, если при этом переступил через себя.
— Но сейчас за все расплачивается одна Мэгги!
— Значит, модельер расплатится позже… Тем более что это не Мэгги отказалась от него, а он от нее… Понять его можно, он уже немолод, многое ставит на карту…
— Но прежде всего Мэгги?
— Да, это подло. Но, знаешь, Дженни, любит он ее или не любит — тяжело-то будет ему.
— А почему?
— Потому что у того, кого скинули со счетов, особенно если так беспощадно, как, к примеру, Мэгги, должны появиться силы, чтобы выжить, подняться. А когда человек выжил, — папаша Кло оживился, словно припомнил что-то очень знакомое, — он должен идти дальше. И идет, и ему везет, обязательно в чем-то везет. Ведь на каждый минус должен быть свой плюс, иначе не будет равновесия в жизни.
Тут одна из кастрюль обиженно зашипела, папаша Кло встал и сердито взглянул на большие часы, висящие над плитой.
Гадкий суп, подумала Дженнифер. Теперь уже папаша Кло больше ничего не скажет. И надо же, на самом интересном месте!
— Какой суп ты будешь есть? — строго обратился к Дженнифер папаша Кло.
Отказываться было бесполезно.
— Мне все равно, если честно.
— Тогда на мое усмотрение.
— Ладно, только немного, пожалуйста, — покорно попросила Дженнифер, встала и направилась к мойке. Подставив руки под воду, она вдруг почувствовала огромное желание долго-долго мыться, чтобы очиститься от скверны всей этой истории.
— Ты правильно делаешь, что не упираешься, — довольно сказал папаша Кло, когда Дженнифер села за стол, и поставил перед ней благоухающую тарелку. — Ты перенервничала, наревелась, набегалась, теперь тебе надо поесть, захотеть спать и отправиться домой.
— Как вы думаете, — спросила Дженнифер, доедая суп, — тетя Элен меня теперь выгонит?
Папаша Кло улыбнулся и покачал головой.
— Вряд ли. Во-первых, не за что, а во-вторых, ей слишком нужны твои руки и фантазия. — Он ненадолго задумался. — За то, что убежала от разговора, — влетит, но это поделом.
— Спасибо, было вкусно, — поблагодарила Дженнифер, отодвинув тарелку.
— Может, еще? Или что-нибудь другое?
— Нет-нет, а то не дойду до дома от сытой усталости. Спасибо большое;
— На здоровье, детка. Теперь я за тебя более-менее спокоен, поскольку глубоко убежден, что трудно нервничать на сытый желудок. Теперь беги домой, а то скоро явится Фил, и тебе придется все рассказывать и переживать с самого начала. Отдохни, а завтра постарайся наладить отношения с тетей Элен. Я думаю, она первая сделает шаг навстречу. А ты будь умницей. Тебе ведь нравится работать с витриной?
— Да, очень.
— Тогда помни, что это для тебя самое главное, а эмоции со временем улягутся.
— Да. Спасибо, папаша Кло.
Дженнифер подошла к папаше Кло и поцеловала его в щеку. Старик просиял.
— Как славно! — донеслось от дверей.
На пороге стоял Фил и протирал очки.
— Сейчас будешь как следует протушен с луком за опоздание на полчаса, — проворчал папаша Кло. — Дженни передала мне кое-что от миссис Вейст и теперь убегает обратно на работу.
— Привет, Фил! — Дженнифер направилась к двери. — Я действительно не могу больше задерживаться.
Она хотела проскользнуть мимо него, но Фил поймал ее за локоть. Дженнифер низко опустила голову и попыталась освободиться.
— Мне показалось, что у тебя красные глаза. Ты плакала? Тебя обидели?
Дженнифер молча покачала головой.
— Сидел бы я здесь с кастрюлями, если бы кто-нибудь обидел Дженни, — пробурчал папаша Кло. — Сказали же тебе: спешит человек.
Дженнифер быстро выскочила за дверь. Она медленно шла по улице, медленно поднялась к себе. Действительно, сытость подействовала на нее умиротворяюще. Она опустилась в кресло в прихожей, двигаться было лень. Завтра надо извиниться перед тетей Элен, сказать, что я вдруг плохо себя почувствовала и немедленно вышла на воздух. Какая же я все-таки непрактичная — не удосужилась узнать ни адреса, ни телефона Виктории. Ведь сейчас можно было бы у нее поинтересоваться, что делалось в магазине после моего бегства…
Робкий звонок в дверь оторвал ее от размышлений. Дженнифер нехотя пошла открывать. Только бы не Фил, подумала она. Говорить с ним сейчас — выше сил. Только-только полегчало после разговора с папой Кло — и вот все сначала.
Дженнифер вяло открыла дверь, постаравшись придать и без того усталому лицу еще более унылое выражение. За дверью стояла Люси — в каком-то немыслимом берете и, как всегда, с испуганными глазами.
— Дженнифер! — выдохнула она, снова набрала воздуха и замотала головой.
