Карен Смит - Добьюсь твоей любви
— Я подойду поближе, — пробормотал он и пошел к столику жюри.
Напряжение между нею и Джудом росло.
— Я не хочу быть причиной ваших стычек.
— Ты тут ни при чем. Это наши обычные отношения. Не твое это дело.
Мало того, что он идет с Шелби на вечеринку, так еще и Тетчер подлил масла в огонь, выступив в ее защиту, которая не могла вызвать у Джуда ничего, кроме раздражения!
— Что же тогда мое дело? — возмутилась Мария. — Не ты. Не Тетчер. Не «Стар Фор». Что я здесь делаю, если все — «не мое дело»?
— Ты собираешься рожать ребенка.
— Не просто ребенка, Джуд. Твоего ребенка. Я-то не забываю об этом, но мне кажется, что ты хочешь забыть.
Не успел Джуд открыть рот для возражений, как загудел микрофон. Краснолицый лысеющий человек произнес:
— У нас есть победители. — Мария ждала напряженно, чувствуя присутствие Джуда. Человек на подиуме продолжал: — Объявляются победители, занявшие третье место. Мария Розвелл получает двадцатипятидолларовый чек за коричный хлеб.
Мария слышала, как Тетчер приветствовал ее, видела Фло, показывающую ей большой палец. Дальше объявили тех, кто занял второе место. Всех встречали бурными аплодисментами. Фло выиграла первое место и подарочный чек в двести долларов за фирменный шоколадный пирог.
— Я так и знал, что ты победишь, — сказал Джуд, поправляя края шляпы. — Я же говорил, что твой хлеб хорош!
— Надо было дать тебе попробовать всю мою выпечку. Возможно, тогда я заняла бы первое место.
Она увидела огоньки желания в его глазах, которые говорили ей, что Джуд думает о дегустации кое-чего еще — например, ее губ. Затем она вспомнила, что он идет на вечеринку с Шелби Вэнс.
— Пойду получу чек.
Он придержал ее за локоть:
— Ты не проголодалась? Здесь есть все — от жареного цыпленка до чили.
Гордость подсказывала, что она должна отказаться, но сердце откликалось желанию побыть с Джудом.
— Жареные цыплята — хорошо звучит. Я сейчас вернусь.
Когда Мария получала чек, улыбка на ее лице была слишком широкой для третьего места.
Потом они прогуливались по аллее, изредка перебрасываясь пустыми фразами. Мария видела, что Джуд то и дело пристально посматривает на нее. На нем были новые джинсы — специально для выхода в город. Синяя, ковбойского покроя рубашка отутюжена, начищенные ботинки сверкали на солнце.
Переходя от стенда к стенду, Мария пыталась сосредоточить свое внимание на глиняной посуде, серебряных и бирюзовых драгоценностях. Но ей это не удавалось: Джуд прочно завладел всеми ее помыслами.
— Давай купим две порции цыплят и уйдем от этой толпы, — предложил он. — Я знаю много мест, где можно посидеть в тишине.
— Прекрасная мысль!
Пикник с Джудом! Может, это именно то, что им нужно.
Мария вдруг заметила, что Джуд нахмурился, пристально глядя куда-то позади нее. Обернувшись, она увидела: Тетчер стоит у стенда французской кухни и щедро посыпает солью что-то, собираясь отправить себе в рот.
— Остановить его?
Джуд отрицательно помотал головой.
— Это не приведет ни к чему хорошему. Если мы заберем его оттуда, он найдет себе что-нибудь еще хуже.
— Он действительно серьезно болен?
— Доктора прописали ему кучу лекарств и назначили строгую диету. Но разве его убедишь! Он считает себя бессмертным! — Джуд глубоко вздохнул. — Я не знаю, что с ним делать.
— Он мог бы сказать то же самое о тебе.
— Он мог бы. Но он не понимает, что, если я собираюсь жить в «Стар Фор», я должен поступать по-своему, а не по его указке.
— Ты — его сын, Джуд. Я не могу утверждать, что знаю все, что он чувствует, но, когда поняла, что беременна, я вдруг почувствовала огромную ответственность за этого будущего человечка. Я готова на все, чтобы защитить ребенка. Когда ты станешь отцом, то поймешь, о чем я говорю.
Глаза Джуда медленно скользили по ней, словно хотели запомнить каждую черточку.
— Трудно поверить, что ты собираешься стать матерью, — прошептал он.
Она не хотела упустить этот момент, потерять удивление в его глазах или мягкость в его голосе.
— Это так! Я сама никак не привыкну к этой мысли, но она мне нравится.
Они купили цыпленка, печенье, бутылку легкого вина и торт и подошли к своим предупредить, что уезжают.
Последние лучи дня заскользили по краю горизонта. Джуд съехал на обочину и заглушил мотор. Вылезая из машины, он прихватил одеяло из багажника.
— Нам надо попасть вон на тот холм за соснами.
Пока они взбирались по пологому склону, Джуд бережно поддерживал Марию под локоть. От его прикосновений она буквально таяла, с трудом сдерживаясь, чтобы не сказать ему об этом. Дрожь пронизывала все ее тело.
Наконец они оказались на живописной поляне, окруженной соснами. Джуд поставил на землю пакет с продуктами и расстелил одеяло.
— Господи, тихо-то как! Хорошо!
Он упал на одеяло и снял шляпу. Мария присела рядом, одернув сарафан, что, впрочем, не слишком помогло скрыть оголившиеся ноги.
— Ты не любишь людей?
Джуд криво усмехнулся.
— Я с утра до ночи среди людей. Один папочка чего стоит! А в июле еще «Летняя классика»! Тоже толпы соберутся!
— Что такое «Летняя классика»?
— Конные соревнования. Длятся две недели.
Он развернул пакет с цыпленком.
Они молча ели, неторопливо смакуя вино. В глазах Джуда появилось отсутствующее выражение.
— О чем задумался?
Их плечи чуть соприкасались.
— Вспомнил прошлое лето.
— Где ты был?
— В Вайоминге.
Приехав в Техас, Мария иногда звонила матери. Общения с нею ей не хватало. Вчера она получила письмо из дома, но оно не могло заменить ласковых материнских рук и понимающих глаз. А Джуд, неужели он не тосковал?
— Ты скучал по дому?
— Иногда.
— Если бы твой отец не заболел, ты бы вернулся?
— Не знаю.
Джуд взвалил на себя ответственность, но не был уверен, подходит ли он для этого. И теперь она навалила на него еще забот. И это на всю жизнь…
Темнело. Они пребывали в благостном оцепенении. Такого покоя Мария не ощущала с момента внезапного исчезновения Д.Т. Но всему настает конец.
Его голос был низким и глубоким, когда Джуд сказал:
— Нам пора.
Даже по воскресеньям он вставал рано, лошади не знают, что такое выходные дни. Но Джуд не торопился подниматься. Казалось, в целом мире остались только они вдвоем. Его губы нашли ее… медленно, осторожно, словно он боялся испугать Марию. Они слились в упоительно долгом, глубоком поцелуе, становившемся все более настойчивым и страстным.
Руки Марии обвились вокруг шеи Джуда. Он опрокинул ее на одеяло. Она замирала от каждого его прикосновения, мечтая, чтобы они никогда не кончались.
