Патриция Гриффитс - Баллада счастья
Мэри в жизни не встречала таких упрямцев. Он так болезненно относился ко всему, словно разговор шел о жизнеописании его родственников.
— У меня создалось впечатление, что вы с презрением отнеслись к моей тематике, а это совсем нечестно, ведь у моего сценария очень большой потенциал. Ни один уважающий себя человек не станет чинить препятствия творческому началу.
— Но ведь люди верят фильмам, — возразил Пол. — Ваш сценарий с так называемой доподлинной основой будет искажением настоящей истории.
— Вы ошибаетесь.
— Нет, и вы знаете об этом не хуже меня.
Мэри беспомощно вздохнула.
— Послушайте, Пол, я знаю, вы деловой человек и поэтому не хочу больше отрывать вас.
Мак-Гроун наклонился, поднял чучело большой черепахи и, прижав его к груди, развалился на кожаном кресле, положив ногу на ногу.
Короткое затишье, казалось, немного разрядило атмосферу.
— Я решил, что вам нужен правдивый источник, — уже более миролюбиво заговорил он.
— Конечно, поэтому я к вам и обратилась.
— Вы попали в точку. Если вас интересует происходившее здесь в последние десятилетия прошлого столетия, так я знаю то, что неизвестно никому.
Это уже походило на хвастовство. Мэри покосилась на него.
— Разве такое возможно?
— Поверьте мне на слово. Я действительно знаком с людьми того времени.
Мэри хотелось крикнуть, что она тоже знакома, но пришлось сдержаться. Как могла она объяснить, что была там, в 1891 году? Все, что ей требовалось, — записать рассказы местных жителей, откопать более-менее подлинные факты и отделить истину от вымысла.
— Это означает, что вы все-таки хотите кое-что рассказать мне, несмотря на то, что не согласны с моим выбором темы?
— Я же дал слово и хочу его сдержать. — Он улыбнулся. — Может, и в самом деле кому-то интересно покопаться в грязном белье «падших ангелов» с Милфорд-стрит.
— Если это для вас так важно, могу включить в свой сценарий небольшие сцены с перестрелками за окнами «Тенет любви». — Мэри взглянула на часы. — Уже поздно, нельзя ли нам встретиться завтра? Мы могли бы пообедать где-нибудь за мой счет.
— Мне кажется, здесь спокойней и уютней, — ответил Пол. — Почему бы вам не приехать сюда завтра, ведь вы заодно могли бы поработать в моей библиотеке. Она самая полная из всех в городе. Если прихватите с собой купальник, сможете поплавать в бассейне. Там вода с подогревом — вам будет приятно. А потом, когда я покончу со всем запланированным на завтра, мы бы пообедали вместе и распили бы бутылочку хорошего вина, а между делом и поболтали как серьезные взрослые люди.
— Взрослые? — повторила Мэри. — Ладно. Я все равно не люблю сидеть на одном месте. А завтра вы будете заниматься с лошадьми?
— Да. А вам в то время придется самой похозяйничать в доме. — Он поднялся, осторожно положив черепаху на пол. — Пойдемте, я покажу вам, где библиотека. Возможно, меня не будет, когда вы приедете. Я предупрежу Винетт, чтобы она приготовила вам ленч. И если вы не против, на обед я попрошу ее сделать тамали. У моей экономки оно так вкусно получается.
— Вы очень гостеприимны. Спасибо.
Они прошли в библиотеку — большую светлую комнату с обитыми деревом стенами, с пола до потолка уставленную стеллажами с книгами, в центре стоял стол с двумя стульями.
— Я пытаюсь поддерживать здесь порядок, — сказал Пол. — Иначе мне никогда не разобраться в ней и не найти нужное. Справа от вас — тома с историей штата Колорадо. Основную массу книг я унаследовал от своей матери, а остальные докупал.
Мэри принялась читать названия.
— Не думаю, что вам удастся найти много материала о проститутках, — добавил он. — О них мало что было известно, поэтому писать было нечего.
— Или просто никто не интересовался, как вы сказали. А от кого вам столько известно о серебряной лихорадке?
— Я общался с очень интересными людьми, они-то и поведали мне о том времени. Правда, всех их давно нет в живых.
— М-м-м. А что вы знаете об Элизе Мерлин?
— Ангеле Сильверстауна? Здесь есть кое-то о ней. Вы составьте вопросник, и я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
— Очень любезно с вашей стороны. Неужели вы для всех так открыты?
— Нет. Но далеко не каждый день в мою дверь стучатся девушки с таким звенящим, заливистым смехом, напоминающим мне о чем-то, что я никак не могу вспомнить. Может, завтра мне больше повезет в этом…
Дойдя до дверей, Мэри не выдержала.
— А завтра вы опять будете пытаться любыми путями уговорить меня сменить тему?
— Уверяю вас, нет. Все, что связано с моим родным городом, имеет для меня колоссальное значение, независимо от того, нравятся мне или нет фильмы о нем. Если честно, я вообще не люблю смотреть их, впрочем, как и все остальное, что показывают по телевизору. Я его почти не включаю.
— Так многие говорят, но не пропускают ни одной передачи.
Мак-Гроун снова улыбнулся и проводил ее до машины. Где-то вдали завыл койот, в стойле тихим ржанием отозвалась ему лошадь. Откуда-то из темноты вылезли собаки с пушистыми, завитыми колечком хвостами и окружили своего хозяина.
— Как здесь красиво, — с восторгом выдохнула девушка.
— Красота всегда тянется к красоте. Я очень рад, что познакомился с вами, мисс Бернсон. Остерегайтесь койотов.
— До завтра, — попрощалась Мэри уже из машины.
Пол долго смотрел вслед удалявшейся машине. Их разделила ночь, годы, десятилетия.
И тогда было то же небо. Росли те же деревья. Койоты так же, как и сейчас, бродили ночами по заросшим склонам и выли на луну. Но в те времена неподалеку от этих мест шла война с апачами и повсюду в темноте шныряли разбойники и конокрады.
Его воспоминания никогда не стирались из памяти.
Я должен был остаться в том времени, часто упрекал себя Пол. Ведь девочка, которую он так любил, была там и нуждалась в его силе и помощи. Что стало с ней? Интересно, о чем она подумала, когда увидела, что я исчез?
Пол Мак-Гроун много раз задавал себе эти вопросы, но ответов на них так и не находилось. Лицо той девочки постоянно стояло перед его глазами. Может, поэтому он до сих пор так и не женился. Теперь Пол понимал, что это никогда не произойдет. Воспоминания тех дней крепко держат его в своих оковах, и нет такой силы, которая разорвала бы их. Видимо, одиночество предначертано ему судьбой…
Странно, как получилось, что за совсем короткое время между ними с необыкновенной легкостью возникла любовь. И еще невероятней то, что за все последующие годы он ни разу не испытал подобного чувства ни к кому другому. Даже сейчас, на пороге своего тридцать второго дня рождения, ему никого не хотелось видеть, кроме той девочки, которая жила и умерла в давние-давние времена.
