Донна Олвард - С риском для сердца
С тех пор как он впервые приехал сюда, все в его жизни изменилось. Томаса радушно встретили на ранчо, к тому же ему приглянулась Роза…
Они приближались к бухте, и дорога становилась все круче. София ехала осторожно. Внезапно ее лошадь споткнулась о кочку, и девушка взвизгнула. Сегодня утром, когда она испугалась паука, Томасу хотелось обнять ее, успокоить и защитить, потому что она не притворялась. Однако теперь, встревоженный непривычным ощущением близости с ней, Томас лишь тряхнул головой. «Мы просто поедем медленнее», — решил он.
За бухтой было тихое, спокойное местечко, укрытое от ветров. Они с Мигелем частенько приезжали сюда, чтобы поболтать у костра. Если сейчас не сделать привал, София, утомленная длительной верховой прогулкой, будет плохо себя чувствовать утром. Томас спешился, подождал Софию, а затем привязал лошадей:
— Пойдемте. Я хочу вам кое-что показать.
Как только он взял Софию за руку, у него внутри все перевернулось. Тепло разлилось по телу. Вчерашнее напряжение исчезло.
Интересно, когда это началось? Когда она утром вошла в кухню? Или когда он увидел ее в старом комбинезоне? Рука девушки была маленькой и мягкой. И не вспомнить, когда в последний раз кто-то вот так протягивал ему руку. Давно такого не было. Прежде Томас некоторые вещи воспринимал как должное и игнорировал, не задумываясь об их значимости. Например, последнее прикосновение Розы, последний поцелуй, последнее признание в любви… Все это исчезло навсегда, оставив пустоту в его душе.
Они обогнули холм. Перед ними предстали две скалы.
— Боже! — воскликнула София и побежала к ним.
Она уселась на камень, сложив руки на коленях. Она выглядела как восемнадцатилетняя девчонка. Куда делась стильная девушка в дорогой одежде, которая приехала на ранчо? Томас догадывался, что это все было напускным. Напротив него сидело очаровательное создание с рыжими волосами и сияющими глазами. Это была настоящая София. Ее восхищение было настолько искренним, что в него нельзя не поверить.
— Как здесь замечательно! Сверху совершенно ничего не видно! — воскликнула она.
— Прелесть этих скал и заключается в том, что они укрыты от глаз.
— От кого вы тут прятались? — поинтересовалась София.
— В основном от Карлоса и Марии. Мы с Мигелем брали лошадей и приезжали сюда. Он мечтал перебраться в город. Сейчас он преподает в университете. А мне, наоборот, хотелось спокойствия и надоела городская суета. Ранчо стало моим вторым домом. Но, честно говоря, мне кажется, что Мигель все еще любит ранчо. — Томас присел с ней рядом, наблюдая за пенящимися волнами.
— Вы всегда привозите сюда гостей? Здесь просто прелестно!
— Нет, не всегда. — Неожиданно Томас подумал, что это была плохая идея — показать ей свои любимые места. Она ничем не отличается от других гостей.
— Значит, ранчо стало вашим вторым домом?
Томас улыбнулся. Может быть, стоит признаться, что он является совладельцем ранчо? Нет.
— Да, я предпочитаю общение с Карлосом и Марией, а не со своими родственниками, как ужасно это ни звучит. Я люблю свою семью, но… Вы говорили недавно о поисках себя. Я вас прекрасно понимаю. Здесь я чувствую себя самим собой. Если во время прогулки у вас появилось такое же чувство — я очень рад.
Наступила тишина. Томас посмотрел на Софию. Она любовалась бухтой, ее взгляд был спокойным и умиротворенным.
— Тут такая красота! — вздохнула девушка. — Вначале я не обратила на это внимания и только теперь осознала, что у ранчо очень правильное название — Райский уголок. Здесь просто дух захватывает!
В эту минуту Томас сообразил, что начинает влюбляться в Софию. Ведь ей понятно то, что он испытывает. Открытие пугало и радовало его одновременно.
— Я всю жизнь пыталась, — продолжала она, — угодить близким. Пыталась быть такой, какой меня желали видеть. Я не знала, чего хочу сама.
Томас кивнул:
— Но у вас еще есть время. Сколько вам лет? Двадцать четыре? Двадцать пять? Все только начинается. Вы обязательно найдете свой путь.
— Спасибо, Томас. — Она улыбнулась.
Собственно, все ее несчастье заключалось лишь в отмененной свадьбе. В отличие от него, у Софии не было потребности в раскаянии.
— В любом случае, — она мягко перевела разговор на другую тему, — мне не терпится познакомиться с Марией и Карлосом.
— Вам они понравятся, — тихо ответил Томас.
— Их сын женат? У него есть дети? Моя бабушка шутила, что внуки — это ее проклятие, — рассмеялась София.
Томас замялся. Софии просто хотелось поболтать, а для него эта тема была болезненной. Девушка не унималась:
— Когда у вас будут дети, вы привезете их сюда?
Эти невинные слова нанесли удар по его сердцу.
— Томас?
Он даже не заметил, как София встала и подошла к нему. Она положила маленькую руку на его плечо. Томас взглянул на взволнованную девушку. Кожа у нее была нежно-кремовая, а волосы — будто струящиеся языки пламени. Но от ее прикосновения ему стало не по себе. Тело пронзила острая боль.
— Я что-то не то сказала?
Он покачал головой. София не виновата. Причина была в нем, и только в нем.
«Дыши глубже, — приказал он себе. — София всего лишь гость ранчо. Перестань думать о ней. Еще не прошла скорбь по Розе».
— Я думаю, нам пора. — Он поднялся. — Сегодня надо перевезти коробки в магазин.
Девушка прикусила губу. Томас бессознательно уставился на ее розовые мягкие губы. Затем, спохватившись, перевел взгляд на бухту. Ни при каких обстоятельствах он не дотронется до нее, не поцелует и не обнимет.
— Томас, ты никому не даешь говорить? — Она обратилась к нему на «ты», как к другу. — Или ты так поступаешь только со мной?
Она была права, и ему нечего было ответить. Да и что он мог сказать? Что думает о том, какая у нее шелковистая кожа под кофточкой?
— Она причинила тебе боль? — начала София. — Кто-то поступил с тобой так же, как Энтони со мной?
— Что? — Он покачал головой. — Нет!
Однако вопрос задел его за живое.
— Значит, есть какая-то другая причина, — не успокаивалась София.
Теперь она не отстанет. И приятный день превратится для Томаса в каторгу. Почему ему трудно относиться к Софии как к обычной гостье? Они должны были спокойно беседовать об истории ранчо, а вовсе не на личные темы. Каким образом он потерял контроль? Как ей удалось легко вскружить ему голову?
Она считает его романтичным, честным и справедливым. Но он вовсе не такой. Она смотрела на него понимающе, как будто все знала. Но ей ничего не было известно. Томас примирился с постоянным ощущением вины и занимался тем, что ему нравилось, — ранчо. Работал он на совесть.
