Линси Сэндс - Мой опасный возлюбленный
— В любом случае я не стал бы кусать Инес, — заверил его Томас.
— Отчего же? — спросил Бастьен.
Томас недовольно поморщился, уловив в его тоне явную заинтересованность.
— Потому что она показалась мне очень милой, — ответил он уклончиво.
— Милой? Когда Инес приехала в отель, она костерила тебя на чем свет стоит, — заметил Бастьен.
— Да, но, ругая меня, она выглядела весьма привлекательно, — пробормотал Томас и добавил: — К тому же не думаю, что это входит в ее должностные обязанности.
— Не входит, — со вздохом согласился Бастьен. — И в любом другом случае мне бы это и в голову не пришло, но мама пропала, и чем дольше задержка… К тому же это не причинит Инес никакого вреда. И ситуация того требует. — Томас продолжал молчать, Бастьен вздохнул, признав свое поражение, и сказал: — Тебе придется забронировать билет на более поздний рейс.
— Нет, — тотчас возразил он. — Все будет в порядке, Бастьен. Я смогу продержаться до Амстердама.
— А если рядом с тобой в самолете окажется человек, который боится летать? — спросил кузен. — Он будет нервничать, покроется испариной, его запах раздразнит тебя. А если стюардесса порежет палец или произойдет что-то вроде этого? Черт побери, а если у кого-то просто пойдет кровь из носа, пока ты будешь ожидать приглашения на посадку? Нет. Это слишком рискованно, Томас.
— Бастьен, — сердито начал Томас, но замолчал, когда увидел, что в спальне зажегся свет. Он нахмурился и, подойдя к двери, заглянул в комнату. К своему удивлению, он увидел Инес, сидевшую за небольшим столиком, настольная лампа была включена. Очевидно, до этого она работала при солнечном свете, но когда солнце начало опускаться за горизонт и сумерки сгустились, девушка включила лампу. Инес что-то быстро писала и одновременно говорила по телефону.
— Что там у тебя? — спросил Бастьен.
Инес посмотрела на дверь, увидела Томаса и, улыбнувшись ему, продолжила разговор.
Томас улыбнулся ей в ответ и, повернувшись, отошел на несколько шагов.
— Она здесь.
— Мама? — радостно воскликнул Бастьен. 45
— Нет, Инес, — пояснил Томас.
— А… Ладно… Хорошо. Подпитайся от нее. Чтобы хватило на все время полета, тогда не придется кусать кого-нибудь в самолете, — быстро добавил он, прежде чем Томас успел возразить. — Не забудь стереть ее память и отправляйся в аэропорт. — Поскольку Томас молчал, Бастьен, вздохнув, продолжил: — Я понимаю, что тебе не хочется этого делать, Томас. Но ты же знаешь, что это лучше, чем оказаться в окружении смертных, будучи голодным.
— Ты прав, — сдался Томас. — Пусть будет так.
Он не стал ожидать продолжения разговора, захлопнул телефон и некоторое время просто стоял, раздумывая, что же ему делать. Он поймал себя на том, что недовольно морщится при мысли о необходимости укусить Инес. Он был вампиром и раньше легко подпитывался от смертных, пока не появились разбросанные по всему свету банки крови, правда, произошло это всего лет пятьдесят назад. С тех пор столь необходимое бессмертным питание поступало в готовых упаковках, и он понял, что сейчас нервничает при мысли о необходимости укусить кого-либо. И не потому, что ему придется это сделать, а потому, что укус может разбудить почти уснувшие чувства и доставить ему удовольствие.
Томас очень опасался, что забытый вкус свежей крови может ему понравиться. Консервированная кровь не шла ни в какое сравнение с настоящей, она была холодной, поскольку ее приходилось хранить в холодильниках, и практически безвкусной. Она не имела запаха владельца, никаких индивидуальных особенностей и не доставляла того удовольствия, которое испытываешь, когда в твой рот и твое тело поступает живая, теплая, пульсирующая кровь. Разница была почти такой же, как между домашней едой и той невыносимой снедью, которую подают в самолетах.
Конечно, такие, как он, могут пойти в ночной клуб, где подают специальные напитки, которые в какой-то степени сохраняют характерные особенности донора. У диабетиков кровь была сладкой, и так далее, но и эта кровь была холодной и далеко не такой ароматной, как кровь, текущая из живой плоти. С последнего укуса прошло так много времени. А что, если он не сможет остановиться и выпьет слишком много, а вдруг он уже утратил навык и, забывшись, не сможет сделать так, чтобы она не почувствовала боли?
— Томас!
Резко повернувшись, он увидел, что Инес стоит у двери, ведущей в спальню, и с любопытством смотрит на него. Увидев застывшее на его лице виноватое выражение, она удивилась. Томас чуть заметно улыбнулся, стараясь скрыть свое смятение.
— Я не знал, что вы еще здесь, — сказал он и, чтобы девушка не заметила его голодного взгляда, быстро отвел глаза. Продолжая смотреть мимо Инес, он с деланным раздражением проворчал: — Вы должны были разбудить меня после того, как примете ванну.
— Да, конечно, но я подумала, что вы, вероятно, устали после полета. Кроме того, мы не могли пользоваться телефоном отеля одновременно, поэтому я дала вам возможность поспать, — объяснила Инес. — Я провела весь день на телефоне: сначала обзванивала гостиницы, чтобы узнать, не переехала ли Маргарет в другой отель, но найти миссис Аржено не удалось. Тогда я начала обзванивать агентства по сдаче автомобилей напрокат, но и с этим мне пока не повезло. — Она нахмурилась. — Конечно, Маргарет могла зарегистрироваться в отеле или взять напрокат автомобиль на имя своего напарника, но единственное, что мне о нем известно, — это то, что его зовут Тайни. Фамилии его я не знаю, я даже не знаю, настоящее ли это имя, поэтому и спрашивать о нем не могла.
— Вообще-то его действительно зовут Тайни. Тайни Макгро. Я думаю, это его настоящее имя, — сказал Томас и нахмурился, подумав, что имя Тайни на самом деле может быть прозвищем.
— Значит, Макгро?
Томас отмахнулся от этой мысли и посмотрел на Инес, которая, неожиданно повернувшись, быстро скрылась в спальне. Озадаченно поглядев ей вслед, Томас подошел к двери, за которой исчезла девушка, и заглянул в комнату. Мисс Урсо уже склонилась над своим импровизированным рабочим столом и перебирала какие-то листки, делая пометки. Немного поколебавшись, он вошел в спальню.
Томас остановился за спиной Инес, буквально в шаге от нее, и почти сразу же его ноздри дрогнули от исходившего от девушки запаха. Это не был аромат дорогих духов. Не взволновало его и слабое дуновение мыла и пены для ванн, тем более что после целого дня, проведенного у телефона, этот оттенок запаха почти исчез с ее кожи. Но вот ее естественный запах, этот приятный, немного сладковатый, с легким оттенком мускуса аромат, тщетно пытавшийся скрыться под иными запахами, витавшими в воздухе, почти ворвался в его нервно затрепетавшие ноздри.
