Эми Эндрюс - Драгоценная ночь
Сестра была уязвимым местом в доспехах Блэйка. Блэйк медленно повернулся, испепеляя ее взглядом, и она поняла, что права.
– И что? – спросил он, и голос его опустился до невероятно низких октав.
Она пожала плечами:
– Каждому благотворительному фонду требуется покровитель. Громкое имя. Возьми меня с собой, пока полиция не скажет, что все чисто, и я это сделаю. Стану помогать их фонду. Появляться на всех мероприятиях и сборах пожертвований, представлять их интересы и говорить от их имени. Работать без устали.
Блэйка вновь застало врасплох импульсивное предложение Эвы. Джоанна была бы счастлива иметь на борту женщину, обладавшую статусом Эвы.
– Позволь, я уточню, – начал он. – За несколько ночей на этой лодке ты не только дашь фонду моей сестры миллион фунтов, но и возьмешь на себя покровительство?
Эва кивнула:
– Да.
Блэйк неуверенно покачал головой:
– Но зачем? Если ты вправду обеспокоена своей безопасностью, тебе будет дешевле нанять профессионального телохранителя. Да и работы меньше.
– Я не боюсь тяжелой работы. И я могу себе это позволить. Мне нужен не профессионал. Я чувствую себя в безопасности только рядом с тобой, как мы уже выяснили.
Для Блэйка все происходило слишком стремительно.
– По-моему, у тебя денег больше, чем мозгов.
Эва улыбнулась, чувствуя, что его защита ослабевает.
– Пожалуйста, Блэйк. Если не ради меня, сделай это ради Джоанны.
Блэйк покачал головой, следя за идеальным и уже ничуть не надменным движением ее мягких губ. Ей удалось его прощупать. Она сделала ему предложение, от которого он не мог отказаться, и она это знала.
Но если она воображала, что может просто поманить его пальцем, и он побежит к ней, высунув язык, то здорово ошибалась.
– Тебе когда-нибудь говорили слово «нет», Эва?
Эва улыбнулась чуть шире. Означало ли это, что он признает поражение?
– Думаю, этим утром ты уже сказал мне это слово несколько раз.
Глава 5
Блэйк открыл было рот, чтобы в очередной раз сказать ей «нет», но тут зазвонил телефон Эвы. – Черт, – пробормотала она, узнав номер своей матери на экране. Она не хотела разговаривать с ней сейчас, но по опыту знала, что мать лучше всего держать на коротком поводке. – Прости, это моя мать, – сказала она.
Блэйк жестом дал ей понять, что подождет, и повернулся обратно, к раковине, окну и виду Лондона, не собираясь слушать их разговор. Однако это было довольно сложно.
Даже стоя спиной к ней, он уловил напряжение в ее голосе. Он не слышал, чтобы Эва хоть раз заверила мать в том, что она в порядке, или пересказала ей события прошлой ночи, а потому пришел к выводу, что мать ее об этом не спрашивала. Эва, похоже, просила мать чего-то не делать, и просьба эта звучала все менее вежливо.
Затем он услышал:
– Я сейчас с другом. Я все расскажу, когда вернусь. А пока не давай никаких интервью.
Ее мать собиралась идти в прессу?
Она даже не попрощалась; он просто услышал, как Эва бросила телефон на обеденный стол.
– Как ты? – спросил он.
– Я в порядке, – ответила она усталым голосом.
Подняв руку, она потерла шею. Движение это вызвало множество интересных событий под ее рубашкой.
– Знаешь, вообще-то ты могла бы и сказать матери, где находишься.
Эва тихо фыркнула:
– Нет уж. Ей бы я сказала в последнюю очередь.
– Она не одобряет твоей профессиональной деятельности?
Эва издала резкий смешок:
– Она-то еще как одобряет. Она была одной из первых королев красоты. Всем знакомая история: себя не реализовала и принялась использовать меня. Когда я приняла участие в своем первом детском конкурсе, мне было всего месяц.
Блэйка поразила горечь в ее голосе.
– Дай угадаю. Ты выиграла?
Эва улыбнулась, невзирая на его легкую иронию:
– Я выигрывала каждый конкурс, в котором принимала участие, пока мне не исполнилось два года, и мой отец топнул ногой, настояв, чтобы у меня была нормальная жизнь.
– Но потом ты взялась за старое?
– После смерти отца у нас были долги. Мама много работала, чтобы платить по счетам, а потом я выиграла национальный конкурс новых моделей, и…
Блэйк кивнул:
– Ты вытянула счастливый билет.
– Да.
Он нахмурился.
– И что же, вы обе не сошлись в вопросе направления твоей карьеры?
– Нет. Мама наняла для меня агента. Своего старого школьного друга по имени Пол. Он занимался всем, что касалось моей карьеры: моей работой, моими деньгами и имиджем. Я во всем зависела от него. Он, я и мама были одной командой.
Блэйк все еще не понимал, в чем проблема.
– И это… плохо?
– Плохо, когда он занимается растратой твоих денег у тебя за спиной, а параллельно спит с твоей матерью, задурив ей голову так, что, даже когда его предательство раскрылось, она защищала его в суде, умоляя меня дать ему еще один шанс. А потом она сбежала с ним за границу, прихватив мои деньги. Вышла за него замуж, а меня, в семнадцать лет, оставила на произвол судьбы.
Блэйку показалось, будто его ударили кулаком в грудь, и он сделал пару шагов в ее сторону. Как могла мать бросить несовершеннолетнюю дочь?
– Она выбрала его, а не тебя?
– Да. Это так. Сказала, что, мол, «с тобой все будет хорошо, дорогая! Ты молода и красива, и все жаждут подписать с тобой контракт, благодаря Полу! А мне тоже нужна любовь».
Блэйк помотал головой. Ее предали два близких ей человека. Неудивительно, что у нее такой характер.
– Они развелись четыре года спустя. Мать вернулась домой и пыталась снискать мое расположение. Но я уже наняла Рэджи, который научил меня трем важным вещам: никому не доверять, самой контролировать собственные деньги и не считать своего агента другом.
Блэйк про себя решил, что должен извиниться перед Рэджи, если они встретятся снова. Очевидно, что он вооружил Эву самым необходимым ей багажом знаний. Возможно, он даже перестарался.
Семья Блэйка была большой и шумной, где каждый стремился сунуть нос в твои дела, и выносить это было крайне сложно, когда хочешь укрыться где-нибудь и зализать раны. Но он никогда, ни на минуту не сомневался, что семья всегда готова его поддержать.
– Наши отношения… натянутые, – сказала Эва, опустив руку.
– Прости, – сказал он. – Когда не доверяешь семье, это плохо.
Эва ничего не могла возразить.
– Тебе не о чем сожалеть, – сказала она. – Просто возьми меня с собой.
Ее голос пронизывала горечь, и Блэйк понял, что отказать ей уже не сумеет. Во всем мире она была абсолютно одна. У нее не было даже семьи, на которую при случае можно опереться. Отец умер. Мать бросила, предпочтя ее агенту. Ее надменность являлась не более чем игрой. Эве требовался человек, которому можно верить, и похоже, что таким человеком оказался он.
