Сюзанна Форстер - Только не Эбигейл! (сборник "Горячий шоколад")
Эбигейл не произнесла ни звука, что можно было истолковать как приглашение.
Коему Макс и последовал. И как!
Девушку порой посещали некие фантазии, связанные с ее сексуальным рассеянным
шефом, но чтобы он чесал ей спину!..
Она и представить себе не могла, каково это, когда он слегка проводит ногтями
между лопаток от самой шеи до талии.
Господи помилуй! Откуда ей было знать, как мурашки бегают по коже и как они
исчезают, когда мужчина медленно
гладит ладонью твою спину. Чешет и гладит. Чешет и гладит. Эбигейл чувствовала
себя словно котенок, которого ласкают и
почесывают за ушком.
Что за чувственные, медленные движения - вверх-вниз. Какое обволакивающее
тепло. Когда он начал проделывать то же
самое в горизонтальном направлении, Эбигейл чуть не начала вращать бедрами, как
учили в танцклассе. Нет, этого она не
могла себе позволить. Что Макс подумает? Нужно стоять смирно.
- Так лучше? - спросил он; его движения становились все медленнее.
- О... намного. - Казалось, она вот-вот упадет.
- Тогда, может быть, начнем?
- Начнем?..
- Записывать поручения на сегодня.
- О... разумеется.
- Жду вас. - Его голос звучал по-прежнему волнующе хрипловато.
Убедившись, что Макс вышел, она наконец повернулась и уставилась на дверь
кабинета: нет никаких сомнений, что ей
нужно сделать нечто большее, чем просто поправить белье. Ей требовалось сменить
его! Даже если бы Эбигейл достало
храбрости появиться перед боссом сейчас, когда расслабленные мышцы, казалось,
струились, как ручейки, ноги все равно не
удержали бы ее в вертикальном положении!
Что делать? Макс Галлахер - ее начальник. От этого никуда не денешься. Как не
спрячешься и от боли, сжимающей
сердце, и тоски, которую выдавал ее взгляд. Нет никаких сил сейчас идти к нему в
кабинет и сидеть там как ни в чем не
бывало, записывая распоряжения.
Ее сумочка и портфель лежали в кресле, куда она бросила их, придя на работу.
Эбигейл тихо закрыла ящик с папками и
поддалась вдруг безумному порыву, какому, быть может, следовало поддаться
гораздо раньше. "Быстрее, - подстегнула она
себя, - пока ты не передумала".
В следующую минуту девушка уже вихрем мчалась мимо стойки Мейвис, надеясь,
что секретарша, говорившая по
телефону, не заметит ее. Эбигейл знала: если остановится - разрыдается. Она и не
остановилась, даже когда Мейвис
окликнула ее.
- Куда это ты мчишься с такой прытью, ласточка?
"Не знаю, - ответила себе Эбигейл. - Я не знаю, куда бегу, да в конце концов
это и не имеет значения. Хуже, чем здесь,
не будет нигде".
Глава 5
Макс услышал стук в дверь и поднял голову. Он ожидал Эбигейл, но на пороге
стояла Мейвис - руки в боки, глаза горят.
Дурной знак.
- Я бы хотела поговорить, мистер Галлахер!
- Входите.
Он было поднялся, но секретарша стремительно и с такой непреклонной
решимостью подлетела к его столу, что едва не
опрокинула Макса обратно в кресло. Теперь он понял, почему ураганам присваивают
женские имена. Сегодня с его
сотрудницами определенно происходило нечто странное. И Эбигейл, и Мейвис вели
себя необычно. Может быть, он забыл о
каком-нибудь торжественном дне вроде Дня секретарш или чьего-то рождения?
- Вы ни о чем не хотите спросить меня насчет Эбигейл? - задала вопрос Мейвис.
Макс ничего не понимал, словно она попросила коротко объяснить ей теорию
относительности.
- Спросить насчет Эбигейл? А что? С ней что-то случилось?
- Вопрос неверный.
- То есть это значит, что с ней ничего не случилось? Я только что был в ее
кабинете, чесал ей спину... - Черт, не то. -
Сегодня что, День секретарш?
- Вопрос неверный.
Секретарша явно пыталась натолкнуть его на какую-то мысль. Макс никогда не
был силен в играх, требующих
отгадывания, но вступать в пререкания с мисс Свон ему не хотелось, потому что
она была из тех женщин, которые в
критические дни при малейшем раздражении начинают бить посуду. Может быть, в
этом вся проблема?
- У Эбигейл какие-то женские проблемы? - спросил он, все же втянувшись в игру
с гаданием. - Она себя неважно
чувствует?
- Не то, не то, не то! Спросите меня об этом ее "приятеле".
- А что с этим ее приятелем? - "Чертовски хороший вопрос, - добавил он про
себя. - Давно хотел разузнать об этом
типе".
- Никакого приятеля нет! - объявила Мейвис.
- В самом деле? Они расстались?
Секретарша не сводила с него пристального взгляда.
- Никакого приятеля никогда и не было, простофиля вы эдакий! А теперь
спросите меня, что произойдет, если вы будете
заставлять бедную девушку искать вам идеальную жену.
- Что произойдет?
- Она уйдет от вас! - Сделав, этот выстрел ему прямо в сердце, Мейвис Свой
резко развернулась и решительно, так же
как вошла, зашагала прочь из кабинета, а на пороге, обернувшись, бросила: - И я
тоже.
Макс почувствовал себя так, словно ему срочно необходимо искусственное
дыхание. Это был бунт на корабле, но он
понятия не имел, чем мог его спровоцировать. Мейвис ворвалась, будто разъяренная
фурия, и это имело какое-то отношение
к приятелю Эбигейл, которого, как выяснилось, не существовало в природе.
В подобной ситуации вполне естественно пройти в кабинет Эбигейл и спросить,
как она себя чувствует. Быть может, он
смутил помощницу тем, что почесал ей спину? А если признаться честно, то в его
теле полыхал настоящий пожар, но Макс
не знал, что чувствовала при этом Эбигейл. Он вообще никогда не мог сказать о
мисс Гастингс ничего определенного.
Открыв дверь, Макс увидел, что ее нет в кабинете. Это казалось невероятным.
Эбигейл всегда была на месте. Он не мог
припомнить случая, чтобы девушка отсутствовала на рабочем месте, и понятия не
имел, что теперь делать. Вызывать
полицию - это, пожалуй, чересчур; будет совсем глупо, если она скоро вернется.
Вероятно, просто вышла в дамскую
комнату. Макс смутно припоминал, что в расстроенных чувствах женщины, кажется,
именно так и поступают.
Он стоял в ее кабинете и размышлял о загадочности женщин и об Эбигейл
Гастингс в частности. Ничего определенного в
голову не приходило, потому что в висках стучал один и тот же вопрос: "Значит,
никакого приятеля вовсе не было?"
* * *
Вечером, поднявшись к себе в пентхаус, Макс действительно был готов
обратиться в полицию. Пройдя в гостиную, он
бросил пиджак на первый попавшийся предмет мебели - странного вида антикварное
