Джина Айкин - Колдовство глаз
Мэтт прочистил горло.
– А что, по-твоему, я хочу сейчас сделать?
– Э-э… ну, наверное, прикоснуться ко мне? О да! И не только.
– Мне кажется, это не очень хорошая идея, – произнес Мэтт, ставя папку с делом Призрака обратно нa полку.
Синти медленно скользнула взглядом по его стройной фигуре – сверху вниз, затем снизу вверх, – и он ощутил новый прилив возбуждения.
– Почему? – хрипловато слетело с ее губ.
– Могу с ходу назвать дюжину причин, – ответил он, будучи па самом деле не в состоянии придумать даже одной.
Синти издала тихий чувственный смешок.
– Вижу, у тебя все та же проблема!
– Я думаю как полицейский?
Она немного помолчала, чтобы, видимо, лучше сформулировать свою мысль.
– В своих действиях ты учитываешь слишком много правил.
Мэтт усмехнулся.
– Зато ты вообще им не подчиняешься. Так что в каком-то смысле мы друг друга уравновешиваем, верно?
– Возможно, – Опустив ресницы, Синти оглядела собственную грудь, словно обдумывая, реально ли с ее помощью соблазнить этого парня. – Но, может быть, тебе стоит хотя бы разок встать на мою позицию? Вот увидишь, так жить гораздо забавнее.
Постепенно нараставший в теле Мэтта жар усилился настолько, что, казалось, скоро на коже запляшут язычки пламени.
Прошлой ночью, в одной из спален супругов Шеннонов, Мэтт попробовал отступить от привычных правил. «Забавно» – не то определение, которое способно описать удовольствие от любовного общения с Синти. Скорее, здесь более уместны слова «потрясающе», «бесподобно», «фантастично», хотя и они выглядят довольно пустыми по сравнению с тем, что должны были бы выражать.
Но как бы сильно Мэтт ни желал ее, он знал, что не может себе позволить полной близости с ней. Синти – подозреваемая. Вдобавок сейчас она сотрудничает с полицией. И потом, у него уже сейчас голова идет кругом, а что произойдет, если они и впрямь займутся любовью?
Пока в голове Мэтта текли эти «правильные» мысли, его рука, будто сама собой, потянулась к глубокому вырезу на платье Синти и сдвинула материю вниз, обнажив грудь с крупными темными сосками. У него перехватило дыхание.
Вчера он страстно целовал эту самую грудь, но то было поздним вечером, в темноте, когда подобное кажется в порядке вещей. А сейчас, в собственном кабинете, посреди белого дня, когда в окно широким потоком льется солнечный свет и нет никаких теней, никаких оправданий, за которыми можно спрятаться, даже сама возможность сделать это во сто крат обостряет чувства…
Мэтт непроизвольно сделал глотательное движение, вспомнив, как прикасался вчера языком к этим бархатистым столбикам.
Тем временем Синти легонько повела плечами и вырез платья сполз еще ниже. Ее дыхание стало прерывистым, учащенным, язык скользнул по губам, увлажняй их.
– Ну, ты поцелуешь меня? Или как?
Но Мэтт не мог оторваться от манящей, завораживающей глубины ее глаз. Он вдруг понял, что если кто-то и способен уговорить его переступить через принципы, то это именно Синти.
Она чувствовала, что задыхается. Ей не хватало воздуха, даже несмотря на то что подвешенный под потолком вентилятор обдавал ее обнаженную грудь прохладным ветерком. Под его воздействием соски Синти уплотнились еще больше, а кожа покрылась пупырышками, хотя внутри ее тела все сильнее разгоралось пламя, пышущее нестерпимым жаром. Сейчас ее даже не пугала мысль, что в кабинет может войти кто-то из сотрудников.
– Или как, – хрипло ответил Мэтт словами самой Синти.
Затем он наклонился и обвел языком напряженный сосок ее груди.
Она ахнула, ее спина непроизвольно выгнулась, голова запрокинулась, пальцы вцепились в край стола. Волны наслаждения одна за другой прокатывались по телу Синти, не утоляя, а все больше распаляя желание.
Мэтт вдруг поднял голову, подхватил Синти со стула и рывком усадил на стол, не обращая внимания на то, что на пол полетели какие-то предметы и бумаги. Стараясь сохранить равновесие, она крепко ухватилась за его плечи и немного переместилась вперед, так что ее ягодицы в конце концов оказались на самом краю стола. Мэтт наклонился, прижавшись к ней всем телом, и наконец поцеловал ее.
На мгновение Синти полностью забыла, где находится. На нее словно пахнуло жаром из раскаленной печи. Языки пламени, полыхавшего в их телах, встретились и сплелись в настойчивом, но нежном поединке.
Сейчас Мэтт действовал уверенно, как человек, знающий чего хочет. Его поцелуй ничем не напоминал неуклюжий вчерашний – теперь он был глубок, требователен и нежен.
Синти взяла лицо Мэтта в ладони, еще плотнее прижав к себе. Пальцами она ощущала легкое покалывание уже отросших после утреннего бритья волосков на его скулах и подбородке. Затем почувствовала его ладони на своих ногах, пониже колен. Вскоре они двинулись вверх… но медленно, ох как медленно! Но вот ее подхватила столь мощная волка удовольствия, что она вознеслась почти к пику блаженства. Чтобы не упасть, Синти уперлась ладонями в стол позади себя, потом выгнулась, еще теснее прижавшись к телу Мэтта…
Наклонившись, он принялся поочередно щекотать языком столбики сосков. Насладившись этим, поднял на нес потемневшие от прилива страсти зеленые глаза, взял ее за плечи и аккуратно уложил спиной на стол.
Синти покорно легла и тут же ощутила, что ласки Мэтта стали еще интимней, пронзительней и острей….У нес перехватило дыхание. Казалось, просто не существует более сильного наслаждения. Какая-то поднимающаяся изнутри, мощная огненная волна, прокатившись по всему телу, подхватила ее и бросила вверх, в небо, бескрайнюю высь пространства.
Именно в это чудесное мгновение раздался стук в дверь.
Синти услыхала, как кто-то ахнул, но это была не она сама и не Мэтт. В следующую секунду с порога прозвучал женский голос:
– П-простите… Зайду позже…
Потом раздался звук захлопнувшейся двери.
В другое время Синти, может, даже посмеялась бы над реакцией коллеги Мэтта, но сейчас она была слишком взбудоражена. Ей безумно хотелось продолжения, однако Мэтт уже отступил на шаг от стола и сейчас смотрел на нее с таким видом, будто только что увидел.
Она приподнялась на локтях. Только не говори, что впервые занимаешься этим в своем кабинете!
Он медленно кивнул.
– Ладно, не стану говорить.
Синти неохотно приняла сидячее положение и грустно вздохнула, поняв, что продолжения не будет: на лице бедного Мэтта возникло такое выражение, будто он подумывал, не выброситься ли из окна. В конце концов она соскочила со стола, одернула подол платья и. поправила лиф.
Мэтт был настолько выбит из колеи, что ему пришлось извиниться перед Синти и выйти в туалет, где он плеснул себе в лицо несколько пригоршней холодной воды. Это подействовало на него благотворно, и он вернулся в кабинет.
