Джулия Тиммон - Модель и кутюрье
С Софи она побеседовала часа полтора спустя, пообещав в недалеком будущем позвонить и поговорить о деле более серьезно.
Филип к Софи больше не подходил, словно почувствовав, что своим вниманием приводит ее в сильное замешательство. Она наблюдала за ним сначала тайком, потом все смелее и смелее, благо смотреть на него в этот вечер — его вечер — всем даже следовало.
Опять начались танцы. На первый медленный Вассона пригласила Франсин. Во время второго он увлеченно разговаривал с Джейн и двумя французскими модельерами.
Глядеть на Софи Филип как будто больше не решался, и ей стало даже немного жаль его. Когда зазвучала очередная медленная мелодия, она посмотрела на него так выразительно, что он повернул голову, и их взгляды встретились.
Софи улыбнулась — просто, немного застенчиво, безмолвно говоря, что теперь станцевала бы с ним с огромным удовольствием. Поняв ее и обрадовавшись, Филип приблизился и без слов протянул руку.
Когда они прошли к эстраде и его ладони легли на ее талию, когда Софи сама обвила руками его шею, ей показалось, что настал конец света, что мечтать больше не о чем, что сбылось все самое заветное.
Вассон с легкостью повел ее в танце, и следовать за ним, повиноваться ему было крайне приятно.
— Ты потрясающая, Софи, — прошептал он ей на ухо.
«Ты тоже» — рвалось у нее из сердца, но губы лишь растянулись в улыбке.
— У нас впереди еще сотня таких вечеров, уйма побед, море радости, — сказал Филип, опять порывисто прижимаясь щекой к ее щеке.
Софи кивнула, закрывая глаза и мысленно моля судьбу о том, чтобы именно так все и вышло.
4
Для Кетлин этот праздник, к которому она готовилась так долго и основательно, обернулся сущим адом. Умело заигрывая с каким-то французом, демонстрируя ему наполовину обнаженный бюст, она глушила в себе гадкие, рвущие душу на части чувства.
Софи Лоринг не понравилась ей в первую же секунду. Слишком уж естественной и открытой, а потому чересчур привлекательной и невинной она выглядела. Слишком восторженно смотрел на нее Вассон, слишком запросто и с чрезмерным удовольствием общались с ней все вокруг, в том числе и остальные девочки.
Это настораживало. Сигнализировало об опасности быть безвозвратно отодвинутой на задний план.
Так оно и вышло. Талант Софи, приводящий известного кутюрье в неописуемый восторг, засиял так ярко, что о достоинствах Кетлин все позабыли.
До появления Софи в Доме моды Вассона Кетлин считалась не самой лучшей, но отнюдь и не худшей моделью. В один прекрасный день она мечтала стать первой, оттеснив всех соперниц, главным образом Лауру Росси.
В итальянке, с ее резковатой, несколько хищной, а потому примечательной красотой, Кетлин, по сути, и не видела соперницы. Просто та начала работать с Вассоном несколько раньше и отличалась большей пронырливостью. Особой артистичностью не обладала, хотя в свои двадцать три успела сняться в рекламных роликах для нескольких известных парфюмерно-косметических компаний «Ревлон», «Буржуа», «Люмине», а еще для каталога «Эспри».
Кетлин была на год моложе и страстно мечтала о славе. До недавнего времени в ней жила уверенность в скором осуществлении своей мечты. Ей хотелось, чтобы люди во всех уголках земного шара, разглядывая ее фотографии в журналах и просматривая рекламные блоки в перерывах между телепередачами, любовались ее прозрачными, как лед, глазами, блестящими черными волосами, стройной фигурой, длинными ногами.
Она хотела, чтобы, встречая на улицах Парижа, Лондона, Милана, Нью-Йорка, Берлина, Вены, Праги и других городов, прохожие узнавали ее, останавливались и в изумлении и восторге раскрывали рты. В мечтах она плавала на роскошных яхтах, лениво перебирала длинными тонкими пальцами поблескивающие загадочным блеском украшения с бриллиантами, общалась как с друзьями с известнейшими людьми планеты.
Но главная ее задача состояла в покорении сердца Филипа Вассона — мужчины, отвечающего всем ее требованиям, представляющего собой идеал спутника жизни. Он был богат, талантлив, знаменит, привлекателен, мужественен. Его уважали, к нему прислушивались, с ним водили знакомства сливки общества. Филип Вассон — она была убеждена в этом — мог сделать ее поистине счастливой.
К реализации своего замысла Кетлин подходила со всей осторожностью, действовала хитро и не спеша. Улыбалась Вассону, когда бы он ни посмотрел на нее, появлялась перед ним только в сексуальной, подчеркивающей длину ног одежде, как можно чаще смеялась в его присутствии. Ей уже начинало казаться, что он смотрит на нее как-то по-особому, что вот-вот проявит по отношению к ней свои настоящие, долго скрываемые чувства.
И именно в этот столь многообещающий момент на ее пути появилась эта «невинная овечка».
На сегодняшнем празднике, весело хохоча с французом, забавно искажающим английские слова, Кетлин в глубине своей мелкой честолюбивой души скрывала зародившуюся ненависть к Софи.
Все в этой так приглянувшейся Вассону светловолосой красавице казалось ей отвратительным и лживым. И бесхитростное выражение голубых глаз, и пухлый с чуть выпяченной, как у ребенка, нижней губой рот, и белизна кожи, и поразительная раскованность на подиуме, и эта нашедшая на нее теперь скромность, смущающая и явно сводящая Вассона с ума.
Он влюбился в Софи — в этом не было сомнений. Не заметить произошедшей в нем перемены не мог никто, даже Луиза, безмозглое создание, хорошо разбирающееся лишь в стрижках и способах укладки волос. Кетлин слышала, как в дамской комнате она говорила одной из манекенщиц, что «находит Вассона и Софи парочкой просто супер».
Просто супер! Ха! Кетлин казалось, что мир сошел с ума. Она была уверена, что черноволосому высокому Филипу Вассона подходит непременно брюнетка, непременно худенькая, непременно с длиннющими ногами. То есть она.
Софи, естественно, тоже не страдала избыточным весом, но была ниже Кетлин на восемь сантиметров и обладала, на ее взгляд, какой-то чрезмерно натуральной, до противного «чистой» красотой.
Где-то в глубине души Кетлин осознавала, что проигрывает Софи по всем статьям. И от этого злилась сильнее, еще старательнее убеждала себя, что главное в манекенщице не полная грудь, белая кожа, пухлые губы и артистизм, а ноги, что называется, от самых ушей и внешний лоск, умение произвести впечатление шикарности.
А еще хитрость и стремление во всем быть первой. Но и этими качествами, она была уверена, Софи не могла ни с кем сравниться. Корчит из себя святую невинность, а на самом деле шельма, каких поискать, кипя от негодования, думала про соперницу Кетлин. Подкралась к бедняжке Вассону на мягких лапках, свела с ума, а теперь, чтобы сильнее его разжечь, прикидывается растерянной. Мерзавка!
