Елена Сапожникова - Отец ребенка
Оксана собрала лекарства назад в коробку, закрыла и положила на прежнее место, в шкаф. Нанесла толстым слоем крем на щеки, отнесла брошенные ночью валенки и пуховик в кладовку. Платок был влажным. Тщательно расправив, она повесила его сушиться на радиатор отопления. Огляделась вокруг — и не смогла придумать, чем занять себя дальше. Вытирать несуществующую пыль? Не хочется. Честно говоря, вообще ничего не хочется. С того самого момента, как открылись глаза, она старательно пыталась не думать о своем будущем. Что толку сейчас от ее слез и истерик? Что толку? Что случилось, то уже случилось. Надо научиться с этим жить. Это она понимала умом, но сердце продолжало саднить. Оно висело в груди тяжелым булыжником и тихо ныло. Оксана даже и не представляла раньше, что это не просто слова, что сердце действительно чувствуется. Жить с этим ощущением не просто неприятно, невыносимо. Невыносимо даже дышать нормально. Словно идешь по горло в воде навстречу несущемуся потоку, преодолевая бешеное сопротивление ревущей пучины. Бредешь и не знаешь, какой шаг будет смертельным.
Она прошла на кухню, налила в чайник воды, поправила перекрутившийся шнур. Ей сейчас нельзя распускать нюни. Как ни крути, как ни обманывай себя, рассчитывать придется только на свои силы. Валера остался в счастливом прошлом, и вернуться туда — один шанс из тысячи. Даже не из тысячи, а из миллиона. Самое время задуматься о финансах. Ей придется жить не месяц и не два без работы, а значит, и без зарплаты. Залезать в долги она не любила. Это только занимаешь чужие деньги, а отдаешь всегда свои. А с такой нестабильной ситуацией в стране влезать в долговую кабалу просто страшно. Можно остаться и без крыши над головой. Придется соблюдать режим строжайшей экономии. Пока она одна, можно питаться скромно. Вместо дорогущих фруктов покупать дешевую морковку и свеклу, обходить супермаркеты и почаще заглядывать на рынок. Времени свободного у нее море. В первую очередь отложить деньги на квартплату и коммунальные услуги. Надо будет уже сейчас начать оформлять пособие по безработице, узнать, какие ей полагаются льготы как одинокой матери. Хотя в этом ей откажут, она же состоит в браке. Одежду она себе покупать не будет, у нее практически все есть. В крайнем случае, джинсы и китайские кроссовки не столь дороги. Денег должно хватить минимум на год, потом она постарается устроиться в какой-нибудь офис техничкой. Маргарита у них приезжала и убиралась часа два, ей такой график подойдет идеально.
Странно, почему так долго не закипает вода? Оксана поднялась с кухонного диванчика, на краешке которого примостилась в ожидании, подошла к чайнику. Долго бы ей пришлось ждать. Она все сделала: поставила чайник на подставку, воткнула шнур в сеть, но рычажок выключателя опустить вниз не соизволила. Человек рассеянный на улице Бассейной. Всего-то дел — утопить кнопочку. Пустячок, частность, а без нее ничего не выходит. И в жизни так же, все состоит из связанных между собой мелочей. Стоит упустить одно — начинает рушиться все. И не поймешь, что действительно важно, а без чего можно обойтись. Разве такую она преследовала цель, когда решилась на измену? Совсем наоборот, хотела мира и благополучия в семье, хотела видеть счастливое лицо мужа. Благими намерениями вымощена дорога в ад.
Она щелкнула кнопкой и повернулась к окну. На улице снова шел снег. Крупные снежинки лениво фланировали вниз, чтобы, упав, затеряться в огромных сугробах среди себе подобных. Природа стремилась полностью засыпать город снежной крупой, но он упорно сопротивлялся. Матерясь, на борьбу с ней уже который день подряд выходили дворники в оранжевых спецовках с огромными алюминиевыми лопатами, снегоуборочные машины работали круглосуточно, как большие комбайны, перебрасывая грязно-белые сугробы в кузова огромных самосвалов. Последние, натужно ревя, вывозили снег тоннами за город, где он лежал огромными взгорьями до весны.
Чайник зазвенел, выключаясь. Оксана положила себе в чашку пакетик «Дилмы». Она любила этот сорт — «Леди Голд». Он так вкусно пах ирисками. И напоминал детство, когда сливочные ириски были любимым лакомством. Положила в чашку две ложки сахара, потом подумала и добавила еще одну. Есть у нее такой грешок — сладкое. Ей постоянно приходится ограничивать себя, чтобы не поправиться. И что за чепуха лезет ей в голову? Только и забот — о фигуре.
Она осторожно пригубила чай. Хорошо, что все обошлось потрескавшимися губами и испорченным лицом. Не хватало еще простыть и заболеть серьезно. Видимо, на самом деле Бог хранит дураков и пьяниц.
Это был вечер, ничем не отличавшийся от ее обычных вечеров. С тех пор как она осталась одна, все вечера были похожи один на другой. Спокойный, тихий, уютный. Хотя далось это нелегко. Почти месяц Оксана пила успокаивающие настойки пустырника, прописанные врачом, до умопомрачения считала прыгающих через изгородь овец. Она даже придумала им имена, не всем, а первым десяти, но вдруг в один прекрасный день, проснувшись утром, почувствовала, что хочет посмотреть на себя в зеркало. Она нашла себя вполне недурственной, просто хорошенькой, правда, сильно располневшей, но в целом ничего. Располнела она только из-за беременности, хотя беременность — не болезнь, это проходит. «Я беременна, но это временно», — промурлыкала она и сама удивилась своему настроению. Хандра оставила ее, уступив место хрупкой безмятежности. С того самого утра она старательно поддерживала в себе это состояние, радуясь самым незначительным пустякам: наступившему потеплению, прилетевшему на подоконник голубю, звонку школьной подруги, мягкой фланелевой распашонке и махровым ползункам со смешными мишками.
По вечерам Оксана читала, свернувшись на диване калачиком. В последнее время она не могла смотреть телевизор: раздражала бесконечная реклама и активизировавшиеся перед выборами политики, нагло вравшие согражданам о своей неподкупности, принципиальности, патриотизме и любви к электорату. Боевики с крутыми штатовскими суперменами и передачи с расплодившимися экстрасенсами не добавляли положительных эмоций. Засилье экстрасенсов, ведьм и колдунов не просто раздражало, вызывало стойкое недоумение: откуда в век электроники столько средневекового шарлатанства? Даже мультфильмы оставляли желать лучшего: косоглазые Сейлормун да мяукающие и лающие котопсы. Временами бывали приятные исключения, но основная их масса приходилась на выходные дни, когда показывали сентиментальные мелодрамы с хорошим, счастливым концом. Или «Кривое зеркало», или КВН, но и здесь удовольствие портила вездесущая реклама.
Но от этой книги клонило в сон. Оксана уже третий день пыталась ее читать, но после десятка страниц веки начинали неумолимо слипаться. Конечно, она знала, что «Сто лет одиночества» Габриеля Гарсия Маркеса — классика и прочитать ее необходимо, хотя бы для расширения собственного кругозора, но ничего поделать с собой не могла, ей было скучно. Наверное, она еще просто не доросла до уровня столь заумных книг. А может, просто потому, что женское одиночество отличается от мужского. Она уже почти задремала над перипетиями жизненного пути полковника Аурелиано Буэндиа, когда встревоженной курицей заквохтал дверной звонок и пришлось идти открывать дверь. Замок недовольно заскрипел, щелкнул, открываясь, дверь отворилась на длину стальной цепочки.
