Шэрон Де Вита - Счастье по рецепту
Бо и Кэсси с улыбкой переглянулись.
— А кем был я, сборной солянкой? — спросил Шорти.
Софи захихикала.
— Это смешно, Шорти, — сказала она.
Великан повернулся к ней, подмигнул и широко улыбнулся.
— Что такое «сборная солянка»? — спросила девочка.
— Девчушка, «сборная солянка» — это просто выражение.
— Значит, ты так выразился, чтобы не говорить плохих слов, — понимающе кивнула Софи.
— Что ты знаешь о плохих словах, юная леди? — удивленно спросила Кэсси.
— Э… ничего, мама, — сказала Софи, внезапно заинтересовавшись своей почти пустой тарелкой. Она взглянула на Бо из-под полуопущенных ресниц, и тот улыбнулся ей. Малышка захихикала.
— Шорти пригнал твою машину, Кэсси, — сказал Бо, пытаясь сменить тему. — Но многие улицы еще не расчистили, а те, что расчистили, снова занесло снегом. Тебе лучше никуда сегодня не ездить на машине.
— Значит, мне придется идти в салон пешком…
— Пешком? — хором воскликнули Грейси, Джаспер и Бо.
Кэсси обвела их взглядом.
— Ну, вам незачем вести себя так, будто я заявила, что собираюсь танцевать голой посреди улицы.
Софи широко раскрыла глаза.
— Мама, ты действительно собираешься танцевать голой? — Хихикая, девочка прикрыла рот рукой. — Можно мне посмотреть?
— Эй, мне тоже! — сказал Бо.
— Это просто выражение, милая, — заверила Кэсси дочку. — Как… «сборная солянка».
— Но ты не можешь говорить серьезно, Кэсси, дорогая, — встревожено возразила ее мать. — На улице холодно, а ветер такой сильный, что просто с ног валит. Я знаю, до салона всего четыре квартала, но не думаю, что тебе надо выходить в такую погоду!
— Подождите… Подождите, подождите! — Бо поднял руку. — Кэсси, я же приехал сюда на внедорожнике. Я все равно собираюсь в свой кабинет и могу подбросить тебя до салона. А когда соберешься домой, позвони мне, и я за тобой заеду.
— Ты уверен, что это не слишком тебя затруднит?
— Мой кабинет всего через три дома от твоего салона. Нет, это не слишком меня затруднит. Меня это не затруднит вовсе. Я поступаю всего лишь по-соседски, — многозначительно произнес Бо, напоминая Кэсси о ее обещании принять его помощь. — Один сосед помогает другому. Жизнь в маленьком городе, и все такое…
— Да, — Кэсси поняла: ее попытки дистанцироваться от этого мужчины терпят неудачу. И как она могла удерживать их отношения в рамках дружеских, если Бо вел себя… скажем, не совсем так, как должен вести себя просто друг?
Просто друг не поцеловал бы меня так, как Бо прошлым вечером…
— Не то чтобы мне не хотелось увидеть, как ты танцуешь голой по Мейн-стрит, — широко улыбаясь, сказал мужчина. — Но, по-моему, в машине тебе все же будет теплее.
— Ладно, — сдалась Кэсси.
— Хорошо, — Бо кивнул и подмигнул Грейси.
Кэсси торопливо допила свой кофе.
— Если ты закончил… Мне уже пора, — сказала она, глядя на часы.
— Я закончил, — сказал мужчина, вставая из-за стола. — Спасибо за завтрак, миссис Грейси… — Он поцеловал женщину в щеку, потом чмокнул Софи, отчего та захихикала. — Пора бежать. — Он поспешил следом за Кэсси, которая уже надевала пальто в прихожей.
Как только они вышли за дверь, Кэсси чуть не опрокинул резкий порыв ветра.
— Господи, — пробормотала она, собираясь с силами.
— Будь осторожна, — сказал Бо и взял ее за руку. — Мне жаль, что до завтрака у нас не было времени расчистить твою дорожку или подъездную аллею, но я уверен, Шорти сделает это к тому времени, когда мы вернемся.
Кэсси рассмеялась.
— Ты меня балуешь.
— По-моему, нет ничего плохого в том, чтобы баловать женщину, — тихо сказал Бо, ведя Кэсси под руку к машине.
— Вот как? — поддразнила она. — Теперь понятно, почему каждая незамужняя женщина в Куперс-Коуве готова протоптать дорожку к твоей двери.
Бо застонал.
— Не напоминай, — сказал он, открывая дверцу внедорожника и помогая Кэсси забраться внутрь. — Взять хоть миссис Вандер-как-ее-там, — Бо скривился, и Кэсси снова рассмеялась.
Мужчина сел за руль и начал прогревать двигатель.
Кэсси поудобнее устроилась на сиденье и повернулась к Бо.
Как романтично, внезапно подумала она.
Бо сидит так близко, снаружи бесится ветер, метет метель, а здесь тепло и спокойно… Можно подумать, что вселенная перестала существовать, остались только мы в нашем маленьком уютном мирке…
— Так как ты с ней поступишь? — Перестань мечтать, Кэсси! — Знаешь, она ведь рано или поздно узнает, что у тебя нет никакой свинки, и обязательно тебя разыщет!
— Буду прятаться и врать, — с улыбкой признался он. — Я научился этому еще в колледже. — Бо переключил передачу, и внедорожник медленно отъехал от края тротуара. — Пока получается.
— Значит, ты никогда не думал о женитьбе? — Кэсси точно не знала, зачем задает этот вопрос. Просто ей не хотелось, чтобы Бо до конца жизни оставался одиноким.
— Думал, как не думать… Целую безумную минуту, когда был молодым, наивным студентом.
— Но ты не женился?
Внедорожник медленно въехал на почти безлюдную Мейн-стрит.
— Боюсь, нет.
— Что случилось?
— Помешало холодное сердце, я бы сказал.
— Не понимаю…
— Я тоже, Кэсси. Я тоже ничего не понял… — Вздыхая, Бо крепче сжал руль. — А как насчет тебя? Когда-нибудь решалась?
— Нет, — тихо сказала Кэсси.
На самом деле она не стыдилась того, что влюбилась и забеременела вне брака. Она лишь досадовала, что у нее оказалось так мало здравого смысла. Но тогда, в семнадцать лет, она была ослеплена любовью, поэтому видела только то, что хотела видеть. А отец Софи казался милым и обаятельным, он совершенно очаровал юную Кэсси объяснениями в любви и обещаниями вечного счастья.
Только забеременев, девушка поняла, что за внешним обаянием скрывалась этика змеи. Кэсси была рада, что Софи никогда не придется узнать, каким трусом оказался ее отец.
— Я никогда не была замужем и, откровенно говоря, даже не думала о браке — по крайней мере после рождения Софи… — Молодая женщина пожала плечами. — Мне это не нужно. У меня есть все, о чем только можно мечтать… — Внезапно перед ее мысленным взором промелькнуло то, что она могла бы иметь и чего оказалась лишена: собственный дом, любящий муж, множество детей…
Кэсси попыталась взять себя в руки. Она понимала: чтобы все это осуществилось, ей по меньшей мере надо довериться мужчине. А она не могла себе этого позволить. Теперь она отвечала не только за себя, но и за Софи.
