Джейн Арбор - Мнимая невеста
Приподняв ветвь ежевики, Леоне предупредил:
— Осторожно, она колючая.
Аликс взяла ветку в руки.
— Надо же, сейчас только май, а она уже в цвету! — изумилась она. — В Англии в такое время еще и бутонов-то нет, а здесь вовсю цветет. Впрочем, что же удивительного? В прошлом году уже в начале августа я собирала спелую ежевику на развалинах Помпеи.
— И здесь сможете собирать. Смотрите, сколько ее. Только, кажется, для вас подобная перспектива звучит как угроза? «Неужели я буду еще здесь, когда созреет эта его ежевика? Неужели все еще буду изображать перепелку в сетке? Да если б я знала, ни за что не согласилась бы!» Ну признайтесь, ведь так вы подумали?
Аликс покраснела, радуясь, что этого не видно в темноте.
— Что значит «перепелку в сетке»? Я что-то не понимаю, — уходя от ответа, поинтересовалась она.
— Ваша задача — удерживать Микеле дома. Пусть он ухаживает за вами на глазах у матери. А насчет перепелки в сетке, это, пожалуй, слишком жестоко. Вы ведь знаете, перепелки ценятся гурманами и альпийские крестьяне ловят их в силки. Поймав несколько самок, они ждут, когда те своими криками привлекут в расставленные западни побольше самцов. Может, и у вас, англичан, есть такое выражение?
— «Приманка для диких уток». Малозавидная роль, — сухо ответила Аликс, отводя ветку ежевики в сторону, но ее изогнутый конец зацепился за платье, распрямился и хлестнул Аликс по щеке, расцарапав ее от ноздри до подбородка.
Аликс вскрикнула от боли, Леоне подскочил к ней:
— Что случилось?
— Ничего страшного, просто ветка ежевики.
— Дайте-ка я посмотрю. — С неожиданной для него мягкостью он отстранил руку Аликс и щелкнул зажигалкой, чтобы осветить больное место. — Довольно глубокая царапина. Я же предупреждал вас, что она колючая.
Он взял Аликс за подбородок, достал из кармана платок и приложил к кровоточащему месту. Промокнув кровь, он показал испачканный платок Аликс, и в этот момент послышались приближающиеся шаги.
На тропинке показался Микеле и, увидев их, сказал:
— Вот оно что! Я оставляю моего любезного братца со своей дамой смотреть телевизор и что же вижу по возвращении? Оказывается, даже не спросив меня, он пригласил ее прогуляться, и вот теперь я должен гадать, что означают эти нежности…
Леоне оборвал его на полуслове:
— Перестань паясничать! Я хотел показать Аликс парк и…
— Вот как? Между прочим, для англичан парки с мягкой шелковистой травой много что значат, — дерзко сказал Микеле и добавил: — Конечно же, я не имел в виду вас.
Не обращая внимания на колкости, Леоне невозмутимо продолжал:
— Но Аликс зацепилась за ветку ежевики и оцарапала себе лицо.
— Дайте-ка взглянуть. — Микеле подошел поближе. — Да, бедняжка! Впрочем, от этого есть чудотворное средство. — Проведя несколько раз пальцами по царапине, он изобразил воздушный поцелуй и взял Аликс под руку. — Ну вот видишь, уже лучше. А тебе, Леоне, не стоит вмешиваться — пусть артисты играют свои роли. Так что теперь? Ночь только начинается. Куда пойдем?
— Никуда, — ответил Леоне. — Аликс нужно обработать царапину антисептиком. — Он пошел вперед, потом обернулся и спросил: — Что делала мачеха, когда ты уходил? Она спит?
— Нет. Приняла таблетку, но она не действует. Затем отпустила меня к Аликс.
— Тогда я зайду к ней, — сказал Леоне.
Дома он проводил Аликс в туалетную комнату, разбавил водой антисептик, достал из шкафчика стопку чистых льняных полотенец и протянул их Аликс:
— Не жалейте жидкости, прикладывайте к царапине и держите дольше — при нашем жарком климате легко получить заражение.
Пока Леоне занимался щекой Аликс, Микеле стоял в дверях и наблюдал за ними.
— Знаешь, — заметил он, когда брат ушел, — если бы Леоне не был таким хладнокровным и расчетливым и если бы я действительно имел на тебя виды, я бы мог заподозрить его в том, что он собирается перейти мне дорогу. Эта прогулка по ночному парку, это нежное воркованье… А как он возился с твоей царапиной! Взял тебя за подбородок. Я же видел! Будь ты моя девушка, я вызвал бы его на дуэль.
Поморщившись от боли, вызванной антисептиком, Аликс потянулась за полотенцем.
— Не говори глупостей. Если ты подслушивал, то должен знать, что мы говорили о ежевике. А потом Леоне просто посмотрел, насколько глубока царапина.
Микеле усмехнулся:
— Подумать только, говорили о ежевике! Только со стороны выглядело так, будто вы вот-вот начнете целоваться. Знаешь что, я вынужден предупредить тебя. Не надо!
— Не надо — что?
— Не надо поддаваться. Леоне самонадеян, и тебе это должно нравиться. Такой легкомысленный тип, как я, совсем не в твоем вкусе, зато он… Только напрасно ты думаешь, что из этого могло бы что-то получиться. Ему только и надо, чтобы ты растаяла. Такую доверчивую неопытную девчонку, как ты, он проглотит на завтрак и будет с нетерпением ждать обеда.
Аликс убрала с лица полотенце.
— Не беспокойся. Я устою против вас обоих. Оба вы чересчур самонадеянны, только каждый по-своему.
— Боже мой, ты ранила меня в самое сердце! — Микеле хлопнул себя ладонью по груди. — Но насчет Леоне я рад. Значит, это просто деловое соглашение. И сколько же он собирается заплатить тебе за… за все это?
— Заплатить? Нисколько.
Микеле вытаращил глаза:
— Неужели он не предложил тебе этого? Ты хочешь сказать, что приехала сюда просто так?
— Он предложил мне деньги, а я отказалась.
— Но ты же говорила, что ищешь работу!
— Послушай, давай прекратим этот разговор, — отрезала Аликс. — Я согласилась изображать твою подружку и погостить у вас ровно столько, сколько сочтет нужным Леоне. Но я ясно дала ему понять, что не возьму за это денег. И сейчас говорю это тебе. Понял?
Микеле покачал головой:
— Ну что ж, как знаешь. Это твое право. Только я впервые вижу, чтобы Леоне принял услугу от женщины, не заплатив при этом наличными. Похоже, он начинает менять убеждения. Догадываешься, чья в этом заслуга? — Он посмотрел на часы. — Ночь только начинается. Как проведем ее?
Аликс тоже посмотрела на часы:
— Сейчас почти одиннадцать, и я собираюсь спать.
— Спать?! В такое время? Да ты что?! Мы могли бы…
— Да, спать, — решительно проговорила она. — Леоне правильно сказал — у меня был очень насыщенный день. Спокойной ночи!
Микеле по-детски надул губы:
— Если так пойдут дела, то я скоро пожалею, что затеял все это, — обиженно проговорил он.
— И будешь в этом не одинок, — съязвила Аликс.
Измотанная событиями тяжелого дня, Аликс не ожидала, что будет спать так крепко. Даже утром, когда горничная принесла ей кофе и булочки, она еще долго не могла встать. Она осталась завтракать в своей комнате, как это, по словам горничной, было принято в доме.
