Барбара Данлоп - Испытание ложью и правдой
– Ты обманываешь.
– Да. Обманываю. Он любит людей. Он надеется, что ты бросишь мячик или опустишься на пол поиграть с ним.
Дарси коснулась пальцами головы собаки и погладила.
От удовольствия Бумер закрыл глаза.
Тут подошел Гас, и Дарси приласкала его тоже.
– Видишь, – сказал Шейн. – Ты сделала это.
Он почувствовал, как ее тело начинает расслабляться.
– Я жива, – сказала она.
– А теперь получи вино.
Пройдя через просторную современную кухню, Шейн и Дарси оказались в небольшой гостиной на втором этаже. Дарси здесь сразу же понравилось. В отличие от остальной части особняка, комната казалась и уютной. Невысокие потолки, мягкие цвета, немного потертая мебель, эркерное окно выходило на небольшую дубовую рощу.
– Как здесь мило, – восхитилась Дарси, усаживаясь в мягкое кресло болотного цвета.
– Это моя любимая комната, – признался Шейн, снимая пиджак.
Он сел в другое кресло и поставил вино и бокалы на маленький круглый столик между ними. В комнате стояли еще два двухместных кресла и огромный диван с деревянным подносом в центре. На подносе – медная чашка с орешками, две декоративные свечи и со вкусом составленная цветочная композиция. Стены украшали бра, рассеивающие теплый желтый свет, и несколько абстрактных картин маслом. Гигантские растения в горшках окаймляли зону отдыха.
Дарси с удовольствием бы скинула свою тесную обувь и поджала под себя ноги. Но она не хотела выглядеть слишком раскованно.
Шейн налил вино, затем поднял свой бокал.
– За твою храбрость.
Она коснулась своим бокалом его.
– Это очень великодушно.
Шейн улыбнулся и сделал глоток. Дарси последовала его примеру, и во рту у нее раскрылся весь нежный букет вина.
– Ну как тебе? – спросил Шейн.
– Боже, просто великолепно!
– Тысяча девятьсот девяностый был хорошим годом в Бордо.
Дарси сделала еще один глоток.
– Ничего себе. Я уже подумываю о том, чтобы завести щенка.
Шейн засмеялся, но выражение его лица стало доверительным.
– Если бы это было так просто.
Вдруг Дарси засмущалась.
– Я не хотела надоедать тебе своей фобией.
– Не беспокойся об этом. У каждого ребенка есть кошмары и иррациональные страхи. Большинство из нас так и не избавляются от них.
– Нас? – Неужели он имел в виду то, о чем она думала?
– Я тоже был ребенком.
Она попыталась представить его маленьким.
– Ты не похож на труса.
– Всем детям бывает страшно, я не исключение.
– Слава богу! – воскликнула она и спохватилась: – Я имею в виду, что это плохо. Ладно, просто расскажи, чего ты боялся, Шейн.
– Ты мне нравишься, Дарси.
Она не к этому стремилась. Но его слова согрели ее. Дарси тоже увлеклась им, особенно после того невероятного поцелуя. Но она не смела дать волю эмоциям и осложнить все.
– Уходишь от темы? – спросила Дарси дразнящим тоном.
– Ладно. – Он поставил бокал. – В моем случае – это деньги.
– Я не могу поверить, что ты боишься богатства.
– Я боюсь последствий, вытекающих из него. Когда мне было около восьми, я услышал разговор между отцом и кем-то еще – даже не могу вспомнить, кем именно, – они говорили о возможном похищении и выкупе.
– Твоем похищении? – Это все объясняло.
Шейн кивнул.
– Я представлял, как меня связывают, затыкают рот и бросают в багажник автомобиля.
Сердце Дарси разрывалось от жалости к нему.
– Как страшно для маленького ребенка.
– Оглядываясь назад, я понимаю, что мне, наверное, не стоило смотреть так много детективов.
– Ты кому-нибудь говорил об этом?
– Никому. До сегодняшнего дня.
– Спасибо. – Она оценила его моральную поддержку. – Но твой детский страх далеко не фобия.
– Он по-прежнему влияет на мою жизнь.
– Ты не ходишь по городу, опасаясь каждого человека или автомобиля, проезжающего мимо.
– Это правда, – согласился он. – Но я окружаю себя самыми современными средствами безопасности.
– Это логично.
– И я очень хорошо осведомлен обо всех опасностях богатства.
– А опасностей так много, верно?
По ее мнению, это могло быть расплатой за то, что перенес ее отец, – предательство, поражение и потерю значительного дохода.
– Это не только икра и особняки. Вспомни о Бьянке.
– При всем уважении, Шейн, ты боишься, как бы лучшие девушки Чикаго не подумали, что ты цитируешь Байрона на шелковых простынях?
Он нахмурился.
– Я боюсь, что клиенты разорвут многомиллионные контракты.
– И стоимость твоих огромных активов может немного снизиться?
– И, – он сказал суровым тоном, – я переживаю, что не знаю, кто друг, а кто недруг, кто предаст меня.
На одну ужасную долю секунды Дарси решила, что ее раскусили, и приготовилась к обвинениям. Шейн молчал, ее стало одолевать чувство вины. Дарси сглотнула, потянулась за бокалом и почувствовала себя еще хуже. Он угощал ее этим удивительным вином, пригласил к себе в дом, проявил к ней сочувстве и понимание, а она все это время строила коварные планы. И в довершение всего еще иронизирует.
– Прости меня, – сказала она низким голосом.
– У тебя может быть собственное мнение.
Дарси покачала головой.
– Я не подумала. Я не хотела сказать, что у тебя нет никаких проблем.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Я не хочу ссориться с тобой, Дарси.
– Я тоже не хочу ссориться.
Чего она хотела, так это снова оказаться в его сильных руках.
– Рад, что мы это выяснили, – сказал Шейн.
– Расскажи мне о своей системе безопасности.
– Хочешь увидеть, как мои детские страхи превратились во взрослые фобии? – усмехнулся он.
– Хочу.
– Чтобы обуздать свои личные кошмары, я установил систему охранной сигнализации, и здесь, и в пентхаусе. Особняк напичкан внешними камерами, детекторами движения, есть газовая, пожарная и наружная охранно-периметральная сигнализация, все управляется четырьмя скрытыми приборными панелями.
– Ничего себе. – Действительно современно.
– Я могу включить или отключить систему, находясь в прихожей, кухне, кладовой, подвале и спальне. – Он жизнерадостно улыбнулся. – Последнюю я могу показать тебе в любое время, как только захочешь.
Она усмехнулась:
– Ты знаешь, что этого не будет.
– Да, знаю.
– Я имею в виду…
Дарси осеклась. Что она собиралась сказать? Не сегодня, но, может, в другой раз. Шейн продолжил:
– Окрестности патрулирует специальная служба. И еще собаки, хотя они больше для шоу.
– Меня они бы напугали, – призналась она.
– В пентхаусе, – продолжил Шейн, – просто электронная система, но в холле всегда сидит охранник.
– Должна сказать, на фобию все это не похоже.
