Гвендолин Кэссиди - Доверься судьбе
— Вы говорите со знанием дела, — заметил Маркос.
— Я сама в юном возрасте связалась было с дурной компанией. — Добровольная заступница не стала упоминать, что тогда ей было не восемнадцать, как Элеане, а всего четырнадцать. — Поэтому примерно догадываюсь, что испытывает ваша сестра, вернувшись домой. Представляет, какой ужасной кажется окружающим, а от этого еще сильнее замыкается в себе и ведет себя все более вызывающе. Все, что ей надо, — это немножко сочувствия. Неужели вам в детстве не приходилось оказываться в подобном положении? Ну не в детстве, так в ранней юности?
— Да, в общем-то, нет. — По лицу Маркоса нельзя было понять, какое впечатление произвели на него ее слова. — Значит, по-вашему, я бесчеловечен?
Клэр неуверенно посмотрела на него, чувствуя, что вновь переступает границу того, что дозволенно случайной знакомой.
— По-моему, в этой ситуации вы чувствуете себя слегка не в своей тарелке, — ответила она наконец. — Ваша мать или Олимпия, наверное, справились бы с ней лучше.
— Женщины тоже не всегда понимают друг друга, — последовал сухой ответ. — И вообще они все разные. Вот вы, например, самая откровенная из всех, кого я встречал.
— Ну да, постоянно сую нос в чужие дела, — пробормотала Клэр, стремясь перевести разговор в шутку. — Забудьте все, что я вам наговорила, хорошо?
— Вряд ли это удастся. Ладно, можете сказать Элеане, что преуспели в своей нелегкой задаче и уговорили меня сменить гнев на милость.
— Спасибо. — Неожиданная капитуляция Маркоса застала Клэр врасплох. — Она будет вне себя от радости.
— Сомневаюсь, что Спиро разделит эту радость.
— Правда? — растерялась девушка. — Но почему?
Маркос выразительно пожал плечами.
— Элеана с шестнадцати лет на него… Как это говорят?.. А, запала. Рассчитывала, наверное, что год в Швейцарии поможет ей достичь совершенства и он тотчас же захочет на ней жениться.
— А Спиро знает о ее чувствах?
— Разумеется. Раньше его это забавляло, теперь уже нет.
— Надо было вам раньше сказать.
― Зачем? Чтобы вы обвинили меня в том, что его чувства мне дороже чувств родной сестры? — иронически поднял брови ее собеседник. — Нет уж, пусть сами разбираются. Если, конечно, вы не сумеете употребить свое невесть откуда взявшееся влияние на глупышку и не убедите ее, что преследовать мужчину на столько лет старше себя просто глупо.
— Да, здорово я влипла, — хмуро произнесла Клэр. — Но, боюсь, что бы я ни сказала, чувств ее это все равно не изменит.
— Ну, попытка не пытка. Хуже не будет.
Клэр поглядела на него с сомнением.
— Вы всерьез хотите, чтобы я поговорила с ней на эту тему?
— Хуже не будет, — повторил Маркос. — Кто-то ведь должен объяснить ей, что Спиро никогда не увидит в ней девушку своей мечты.
— Элеана поймет это, только если он женится на другой, — заметила Клэр. — Можно ли рассчитывать на такое в ближайшем будущем?
— Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно, — разочаровал ее Маркос.
— Наверное, ищет свой идеал, совсем как вы. — Клэр старалась, чтобы голос ее звучал легко. — Знаете, я совсем недавно видела фильм, в котором все женщины превратились в роботов, запрограммированных исполнять любые желания мужчин.
В темных глазах появилась смешинка.
— А что, неплохо было бы. Нажмешь кнопку — включишь, нажмешь — выключишь. Но боюсь, меня запрограммированная покорность не удовлетворила бы.
Они все еще сидели за столом. Маркос накрыл обеими ладонями руки девушки. Клэр еле сдержалась, чтобы не вырваться и не убежать.
— Какие гладкие, какие мягкие, — пробормотал он.
— Мне почему-то казалось, что мы говорим о вашей сестре, — попыталась поставить его на место Клэр. Но, увы, от одного его прикосновением внутри у нее все оборвалось. — Я, конечно, не тетушка-наперсница, но что-то делать надо.
― Тетушка-наперсница? — поднял брови Маркос.
— Так называют сотрудников газет, что ведут колонки, в которых дают советы людям по всякого рода проблемам. — Он вкрадчиво поглаживал ее ладонь, и Клэр не могла больше притворяться, будто ничего не замечает. — Перестаньте! — севшим голосом попросила она.
Маркос тотчас повиновался и, откинувшись на спинку стула, устремил на собеседницу испытующий взгляд.
— А что, если вы просто-напросто боитесь меня, моя прелестная богиня?
— И не думаю! — фыркнула Клэр, бестрепетно выдержав его взгляд. — Просто не люблю излишней самонадеянности.
— Если вы намекаете на то, что я уверен в собственной неотразимости, то вы глубоко заблуждаетесь, — возразил Маркос. — Да, меня влечет к вам, и я не вижу смысла это скрывать. Но к чему делать скороспелые выводы? Неужели вы станете отрицать, что и вас ко мне тянет? — Она промолчала, и он продолжил: — Я же вижу, как вы откликаетесь на каждое мое прикосновение. Или станете утверждать, будто все это лишь обман чувств, игра моего воображения?
Клэр повела плечами.
— Да, вы меня привлекаете. Чисто физически. Но это вовсе не значит, что я намерена при первой же возможности прыгнуть к вам в постель.
— Это вовсе не значит, что вам придется прыгать ко мне в постель, — поправил Маркос. — А может, вы боитесь прослыть доступной и испорченной женщиной, если вдруг поддадитесь своим инстинктам?
— Разве не так в глубине души считает большинство мужчин? — вызывающе спросила Клэр.
— Отвечу за себя. Лично я не стану хуже думать о женщине только из-за того, что она уступила требованиям плоти.
— Даже если это касается вашей будущей жены?
— А! — Выстрел попал в цель. — Это совсем другое дело.
— Лицемерие, вот что это такое! — возмутилась Клэр.
— Возможно. Но я и не претендую на безгрешность. Мать моих детей не должна знать никакого мужчины, кроме меня.
Он говорит совершенно серьезно, поняла Клэр. И имеет в виду ровно то, что сказал, — до последнего слова.
— Послушайте, если вы вообще собираетесь обзаводиться семьей, то не слишком ли вы затянули? — колко поинтересовалась она.
В глазах Маркоса вспыхнул опасный огонек.
— Полагаю, стать отцом мне это не помешает. Что же до женщины, которую я возьму в жены, она, безусловно, будет достаточно молода и станет рожать детей, пока не произведет на свет сына, наследника моего имени.
— До чего практично! Точно в генетической лаборатории! — Клэр с трудом сдерживала отвращение. — Жаль мне бедняжку, которую угораздит стать вашей женой. От всей души жаль!
На этот раз он словно не заметил насмешки.
— Можете ее не жалеть. Многие позавидовали бы жизни, которую она будет вести. И многие охотно заняли бы ее место.
