Пенни Джордан - Вечный инстинкт
У Руби не было сил ходить по магазинам, но она решила не допускать никаких проявлений слабости. Сандер тут же объявит, что она плохая мать, если не желает порадовать сыновей обновками.
Возможно, на пути попадется аптека, где она сможет купить что-нибудь от головной боли. У нее так давно не было приступов мигрени, что Руби не имела при себе соответствующих лекарств. Решительно игнорируя приступы тошноты, она кивнула и поморщилась от боли.
— Мальчикам нужна летняя одежда, — продолжал Сандер. — Уже в марте температура на острове поднимается выше двадцати двух градусов, а летом превышает тридцать.
Через два часа Руби разрывали противоречивые чувства: она злилась оттого, что Сандер пресекал все ее попытки выбрать более дешевую одежду, чтобы уменьшить затраты, и раздувалась от гордости за своих детей, вызывавших восхищенные улыбки продавцов. Руби была вынуждена признать, что мальчики в одежде из новой летней коллекции выглядят просто неподражаемо.
В качестве награды за хорошее поведение Сандер повел детей в магазин игрушек, где купил им такие технически совершенные машинки, что близнецы потеряли дар речи.
Все время, пока они ходили по магазинам, Руби подмечала восхищенные взгляды женщин, оборачивающихся в сторону Сандера. Эти женщины несомненно были бы счастливы выйти за него замуж, да еще в двухдневный срок, признала она, и сердце ее екнуло.
— Сегодня вечером у меня назначено несколько деловых встреч, — предупредил Сандер, когда после посещения магазинов они прогуливались в парке. Руби охотно согласилась отправиться в парк, надеясь на то, что свежий воздух немного утишит головную боль.
Приняв к сведению сообщение Сандера, она стала следить за близнецами, которые бежали впереди.
Сандер продолжал:
— Но перед моим уходом в отель прибудет ювелир с коллекцией обручальных колец. Завтра утром ты посетишь салон красоты, а продавец-консультант поможет тебе выбрать новый гардероб. Пока ты будешь занята, я пойду с мальчиками в исторический музей, чтобы они не скучали.
Руби, остановившись, повернулась к нему, глаза ее вспыхнули от гнева.
— Мне не надо идти ни в какой салон красоты, я не желаю делать новую прическу, мне не требуется новый гардероб. Спасибо большое. И уж точно мне не нужно обручальное кольцо.
Она лжет, конечно. Или думает, что сможет вытянуть из него больше, если притворится, что не хочет ничего…
Не замечая, что Сандер задумался, Руби продолжала:
— И если моя внешность тебе не нравится, извини. Потому что она нравится мне.
Поспешив вслед за близнецами, Руби старалась не замечать, как плохо она себя чувствует. Но, даже не видя Сандера, она знала, что он идет вслед за ней. Женщина ощущала его близость всем телом, но упрямо не желала поворачиваться к нему.
— У тебя есть два пути, — холодно сообщил Сандер. — Либо ты сама выбираешь себе одежду, либо будешь носить ту, которую подберут работники магазина. Став моей женой, ты не можешь одеваться так, как сейчас. Ты выставляешь напоказ свое тело, причем делаешь это настолько демонстративно, что даже не носишь пальто. Несомненно, ты жаждешь облегчить мужчинам доступ к тому, что так откровенно предлагаешь.
— Это отвратительно — твои слова — и абсолютная неправда. Если хочешь знать, пальто я не ношу потому, что… — Руби замолчала, осознав, что сейчас, в гневе, скажет лишнее.
— Почему?
— Потому что я забыла взять его с собой, — запинаясь, произнесла она. На самом деле она просто не могла позволить себе купить пальто — близнецы росли очень быстро, и им постоянно требовалась новая одежда. Но Руби не собиралась говорить об этом Сандеру, потому что совершенно не хотела испытать еще большее унижение.
И как он решился жениться на такой женщине, как она? Сандер пришел в ярость. Ему было бы гораздо проще отобрать у нее близнецов, если бы в отчете, полученном от частных сыщиков, было бы указано, что она — плохая мать, пренебрегающая своими материнскими обязанностями. Но в отчете, однако, ничего подобного не содержалось: наоборот, сыскное агентство сообщало, что Руби — прекрасная и заботливая мать, а это означало, что близнецы, лишившись ее, будут очень страдать. Поэтому Сандер не был готов разлучить мальчиков с ней.
Проигнорировав объяснение Руби, он продолжал:
— Мальчики приближаются к тому возрасту, когда они будут оценивать внешность других людей и прислушиваться к мнению окружающих. Скоро они окажутся в совершенно новом для них окружении, и я не думаю, что ты хочешь затруднить их адаптацию. Семья Константинакосов — самая богатая и влиятельная на острове, а я — ее глава. И в мои обязанности входит посещение различных светских раутов. В качестве моей жены ты тоже будешь на них присутствовать. Кроме того, моя сестра, ее подруги и жены моих сотрудников, живущих в Афинах, — очень стильные и следящие за модой женщины. Они быстро поймут, что наш брак — фиктивный, если ты будешь одеваться так, как сейчас. И это отрицательно скажется на наших сыновьях.
Наших сыновьях… Руби показалось, что чья-то огромная рука сжала ее сердце. Сандер не желает принять во внимание тот факт, что он совсем недавно узнал о существовании близнецов, а потому не имеет права судить, что для них хорошо, а что — плохо. К сожалению, бессмысленно говорить ему об этом. Он победил. Снова победил, была вынуждена признать Руби. Она прекрасно понимала, что он прав: в этом обществе ее будут судить по внешнему виду, и если она останется в старой одежде, это действительно скажется на близнецах. Мнение ровесников очень важно для детей. Руби знала, что даже маленькие дети хотят быть «такими же, как все», и не отличаться от сверстников. Ради своих мальчиков она примет деньги от Сандера, даже если ей придется смирить свою гордость.
Руби ненавидела собственную беспомощность и зависимость от сестер. Она любила их и была бесконечно благодарна им за то, что они сделали для нее и близнецов, но порой ей было очень тяжело. Ей было недоступно чувство самоуважения, которое возникает тогда, когда человек сам финансово обеспечивает себя. Руби надеялась, что, когда мальчики начнут посещать среднюю школу, она получит образование, которое позволит ей в конце концов найти работу. И вот теперь она попала в еще большую финансовую зависимость — от другого человека. Однако гордость придется усмирить. Самое главное — счастье ее детей, ее чудесных мальчиков.
Она не просила Сандера высказывать мнение насчет ее наружности и не просила у него денег. Ей уже двадцать три года, и тем не менее она по-прежнему беспомощна и унижена. Руби была готова заплакать.
