Элис Детли - Спустя годы
— Давление восемьдесят на тридцать. Падает, — ответила сестра. — Пульс сто сорок. Продолжает расти.
Пострадавший был в глубоком шоке. Лина прилепила к его груди датчики кардиографа и увидела, что самописцы выводят почти ровную линию.
— Мы его теряем! — воскликнул Энтони. — Остановка сердца…
Он стал делать массаж сердца, а Лина искусственное дыхание, но оба в глубине души знали — все их усилия напрасны. Юноша терял кровь быстрее, чем ее закачивали, да и рана оказалась намного серьезнее, чем Лине вначале показалось. Минут через пять Энтони отошел от стола и, покачав головой, мрачно констатировал:
— Все кончено. Мы его потеряли. — И, скатав перчатки, с отчаянием швырнул их в корзину.
— Его родственники здесь? — спросила Лина у сестры.
Та не успела ответить — в этот момент в палату вошел заведующий отделением Томас Кук в сопровождении бригады экстренной помощи. Бросив беглый взгляд на каталку, все молча повернулись и один за другим вышли.
— Лина, я сам поговорю с его родными, — предложил Томас, когда она вышла из палаты. — Вам с Энтони еще предстоит объясняться с полицией. С тобой все в порядке?
Растроганная заботой шефа, Лина молча кивнула, подумав, что привыкнуть к смерти — сколько бы раз ее ни видела — невозможно. Особенно когда умирает почти ребенок… Заметив, что на нее смотрит Энтони, и прочтя в его серых глазах понимание, она почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Лина, а где же Билл Смит, хотел бы я знать? — спросил Томас Кук, взглянув на часы.
— У него только что родился еще один ребенок, сэр, — не моргнув глазом ответила Лина.
— Вы хотите сказать, у его жены только что родился ребенок, — сухо поправил ее шеф. — Что, кстати говоря, ничуть не извиняет опоздание на дежурство. А вот и вы, Смит. — Он с неодобрением воззрился на запыхавшегося подчиненного. — Потрудитесь приходить на смену вовремя! А то доктор Нэвилл постоянно за вас отдувается. — Повернувшись к Лине и Энтони, Томас пригласил: — Пройдите ко мне в кабинет. У полиции есть к вам кое-какие вопросы.
Кивнув, Лина подошла к рукомойнику, Энтони за ней следом. Лине вдруг пришло в голову, что сейчас, моя руки в одной раковине, они стали ближе, а Энтони, словно читая ее мысли, молча плеснул ей в ладони антисептический раствор. Нахмурившись, заглянул в глаза и спросил:
— С тобой на самом деле все в порядке?
Она кивнула.
— Ужасная смерть, верно?
— Да. — Он помолчал. — К такому невозможно привыкнуть.
— Ты тоже не привык? До сих пор? — удивилась она.
Покачав головой, Энтони печально улыбнулся.
— Представь себе, до сих пор не привык. Думаешь, у мужчин по-другому душа устроена? Нет, Лина! Нам тоже больно, и привыкнуть к этому нельзя. А если вдруг в один прекрасный день просыпаешься и ничего не чувствуешь, значит, выбрал не ту профессию.
— Ведь мы больше ничем не могли ему помочь? — Это прозвучало не то как вопрос, не то как констатация.
Даже зная ответ, всегда хочется услышать подтверждение — чтобы избавиться от мучительного чувства вины, которое неизбежно возникает, когда чья-то жизнь, особенно молодая жизнь, ускользает из твоих рук.
— Не могли, — сказал Энтони. — И часто сюда привозят больных с огнестрельными ранениями?
— На моей памяти в первый раз. А ножевых ранений очень много. И сломанных в драке носов, челюстей и прочих частей тела хоть отбавляй… Между прочим, именно из-за загруженности я решила жить в квартире при больнице. Все лучше, чем возвращаться домой среди ночи.
— Верно, лучше, — задумчиво согласился Энтони. — Ну что, пойдем давать показания?
К счастью, полицейские не отняли у них много времени, и, после того как формальности были соблюдены, Энтони предложил:
— Я тебя провожу. Разумеется, если ты не против, — добавил он насмешливо.
Лина с досадой покачала головой. Когда он обращался с ней по-дружески, как с коллегой, все было прекрасно. Теперь же он снова видит в ней только женщину. Тем не менее, несмотря на усталость, ее разбирало любопытство.
— Не хочу отнимать у тебя время, — уклончиво ответила она.
— А ты и не отнимешь! — запальчиво возразил Энтони. — Нам по пути.
— Как?! Ты тоже живешь при больнице? — поразилась Лина.
— А почему бы нет? — Он усмехнулся. — Ты же живешь здесь.
— Но ведь ты… — Она запнулась.
— Что я, Лина? — тихо спросил он. — Где, по твоему разумению, я должен жить? В королевском дворце? Или в президентском люксе? Господи, ну что за наказание! Помнишь, ведь мы с тобой как-то говорили об этом?
Как не помнить! «Титул может отпугнуть. Иной раз титул и все, с ним связанное, мешает тому, что на самом деле имеет значение».
Они дошли до дверей ее квартиры.
— Извини. — Лина печально улыбнулась.
Энтони промычал что-то невнятное, продолжая смотреть ей в лицо, будто и не слышал вовсе, что она сказала. Блеск его глаз притягивал взгляд, и Лина словно приросла к полу, но внезапно до ее слуха долетел бой часов. Плакал мой сон! — подумала она и вдруг осознала, что Энтони смотрит на нее с насмешливым любопытством.
— У тебя очень усталый вид, — заметил он.
— У тебя тоже, — сказала она и убрала за ухо выбившуюся прядь.
— И ты напряжена, — добавил Энтони. — Это из-за меня, Лина?
Она покачала головой.
— Нет. Просто сегодня особенно тяжелый день. Столько больных, а под конец дежурства еще и… — Она мотнула головой в сторону, откуда они только что пришли. — Так и стоит перед глазами… жутко!
— Согласен. — Он нервно провел рукой по волосам. — Работа у нас адская. Каждый день видишь такое… Пропускаешь через себя и не знаешь потом, как от всего этого освободиться. Ведь мы не роботы… Почему-то считается, что мы сами должны решать эту проблему.
— Думаешь, врачам, особенно тем, кто постоянно работает с тяжелыми случаями, не помешала бы специальная служба психологической помощи?
— А ты с этим не согласна?
— Я-то согласна, да где взять средства? Их и так не хватает. Какая там служба помощи… Размечтался!
Неожиданно для себя Лина улыбнулась, и Энтони улыбнулся тоже, а глаза у него потеплели.
Господи! Как же это получается? — удивилась Лина. Всего лишь одна улыбка — и я оттаяла и усталость прошла… Она заметила, что Энтони притих, словно прислушиваясь к себе. Неужели он почувствовал то же самое?!
— Хочу заняться с тобой любовью! — выпалил он.
Лина опустила глаза — чтобы спрятать охватившее ее разочарование. Вот в чем дело…
— Полагаю, я должна быть польщена, услышав из твоих уст столь откровенное предложение? Увы, Энтони, это не так. А моему другу это и вовсе не понравится.
