Кэролин Зейн - Деловое соглашение
Джонни про себя чертыхнулся, желая понять, что чувствует Эммелин. Он не учел эмоционального значения этой церемонии. Подняв глаза, он увидел сестру, уже утирающую слезы, а за ней — родителей, на их радостных лицах тоже блестели слезы. Он ничего не мог сделать, чтобы уменьшить то горе, что им предстоит перенести впоследствии. Будущее многих людей зависело от его свадьбы, и необходимо было пройти через это. Раздумья Джонни были прерваны приглашением произнести клятву. Для их семьи эта клятва была вечной. Торжественные слова соединяли двоих в одно целое, как в молитве: «Един дух, одна душа, одна плоть». Священник уже взял кольца, и Джонни пришлось приготовиться дать клятву любви и верности, пока смерть не разлучит их.
— Берешь ли ты, Джонни Брубейкер, эту женщину, Эммелин, в законные жены? — Слова пастора Доджа отдавались эхом в его мозгу и обжигали, как раскаленный меч. — В болезни и здравии, в счастье и горе… пока смерть не разлучит вас? — Он снова попытался увидеть глаза Эммелин, но складки фаты надежно скрывали ее лицо.
— Да, — услышал он собственный голос. Двигаясь как зачарованный, он надел золотой обруч, купленный вчера, на палец Эммелин. Бриллиант сверкнул на тонком пальце.
— Берешь ли ты, Эммелин Мэри Артур…
— Да, — прошептала она срывающимся голосом. Ее руки дрожали, когда она с трудом надела кольцо на большую, сильную руку Джонни.
Он сжал левую руку, привыкая к необычному ощущению. Пока пастор Додж снова вещал им о святости брака и величии уз, которые они заключили, Джонни чувствовал, как боль сжимает его сердце. Ему надо было это предвидеть. Тогда бы они просто расписались у мирового судьи. Челюсти его сжались. Нет, этим он расстроил бы своих родителей. Пройти через эту церемонию было необходимо.
Наконец пастор Додж обратился к ним с более земными словами:
— Поскольку вы двое перед лицом собравшихся, — тут он обвел широким жестом публику, — обещали оставаться друг с другом до конца ваших дней, властью, данной мне Богом и штатом Техас, объявляю вас мужем и женой. — Весело ухмыльнувшись, пастор радостно добавил: — Друзья, я горд первым представить вам мистера и миссис Джонни Брубейкер! Вы, сэр, — он хлопнул Джонни по плечу, — можете поцеловать молодую.
Джонни осознал, что от него ожидают поцелуя. Так. Он должен поцеловать жену. Все делают это на свадьбах. Он приподнял фату, скрывавшую ее, и наконец увидел лицо Эммелин. И содрогнулся. Это была не та Эммелин, которую он знал и к которой успел привыкнуть. Святые угодники, она была… прекрасна! Взбудораженный разум Джонни пытался найти в этом волшебном видении того надежного партнера, с которым он заключил соглашение на предстоящие двенадцать месяцев.
Ее волосы, раньше прямые и тусклые, теперь сияли, вздымаясь мягкой волной и ниспадая на плечи. Отливая золотом, они выглядели пушистыми и мягкими, как крылья ангела. Он сразу же возненавидел эту метаморфозу. Глаза Эммелин, скрытые за очками, теперь были подчеркнуты темной линией ресниц, а веки оттенены перламутром. Высокие скулы покрылись нежным румянцем, а полные розовые губы молили о поцелуе. Проклятие, что с ней сотворила Пэтси! Джонни и предположить не мог, что почувствует такое вожделение. Неважно, что она теперь его жена. Они всего лишь компаньоны, и больше ничего!
Джонни стоял, все еще придерживая паутину вуали и изучая свою жену. Она стала совершенно другой, и это было опасно. Неуверенность затопила его разум. Он молил Бога, чтобы его невзрачная партнерша поскорее вернулась. С той незаметной, серенькой и разумной Эммелин Артур он чувствовал себя в безопасности.
Та женщина не вызывала в нем такого безумного желания.
Священник откашлялся. Кто-то в публике засвистел. Эммелин не сводила с него глаз, удивляясь и изучая его. К сожалению, они не обсудили такой ситуации заранее. Большинство деловых соглашений не скрепляются поцелуем, и теперь они оба были в затруднении, замерли в растерянности.
Среди гостей начали раздаваться смешки и перешептывания. Напряжение разрядил Большой Дедди, который вскочил и закричал:
— Ну что, сын, ты поцелуешь жену или так и будешь пялиться на нее всю ночь?
— Большой Дедди! — зашикала на него Мисс Кларисса.
— Меня-то не надо было упрашивать поцеловать мою женушку! — парировал ее муж.
Его реплика была встречена дружным хохотом.
Джонни решил с честью выйти из затруднительной ситуации. Раз нужно поцеловать жену, он не ударит в грязь лицом. Пожалуй, они это преодолеют, а потом посмеются. Еще раз Джонни напомнил себе, что поцелуй должен быть нежным и спокойным, почти дружеским. Он решительно откинул фату. Руки его, опускаясь, скользнули по Эммелин, а ее свежее дыхание коснулось губ Джонни. Она моргнула и закрыла глаза, ее темные ресницы двумя полукружиями легли на тонкую полупрозрачную кожу щек. Ощущение ее кожи под пальцами, вид этих ресниц породили в душе Джонни языки первобытного пламени, таившегося до сих пор так глубоко, что он и не предполагал о его существовании. С этого мгновения в нем кипели только страсти, все мысли улетучились.
Да, это совсем не облегчит им весь предстоящий год.
Склонившись к Эммелин, Джонни на долю секунды замер, прежде чем прижаться губами к ее рту, и был готов поклясться, что его сердце вот-вот разорвется. Наконец их губы сомкнулись. Ее губы были мягкими, нежными и податливыми, открываясь его поцелую.
Все мысли о платоническом поцелуе унесло волной желания.
Джонни не знал, что именно он ожидал от поцелуя с Эммелин, но совершенно точно не этого. Она уступчиво изогнулась в его объятиях, и он прижался к ней, окутанный складками ее пышного платья, крепче прижимая ее к груди. Ее руки скользнули по его плечам, а пальцы бессознательно перебирали волосы на затылке столь естественно, как будто они всегда целовались именно так.
Его руки мягко гладили ее щеку и шелковистое облако волос. Хотя Джонни знал, что ему надо прекратить поцелуй и отстраниться, он не мог заставить себя оторваться от сладких, зовущих губ Эммелин.
Она отвечала ему. О, как чудесно! Это было подобно взрыву, когда планеты и звезды разлетались во все стороны, создавая новые миры. В глубине души Джонни сознавал, что их поцелуй слишком затянулся, но не мог остановиться. Такого он ни с кем еще не испытывал.
Эммелин, должно быть, ощущала себя попавшей под копыта дикого табуна, чувствуя бешеный стук его сердца. Она едва слышно застонала, и Джонни пришлось с большой неохотой оторваться от ее губ и повернуться к гостям, стараясь прийти в себя и закончить церемонию. Кто-то в толпе одобрительно гикнул, и все снова засмеялись.
