Мелани Милберн - Отдать все, кроме сердца
Натали услышала, как к дому подъехала машина. Внутри снова все сжалось, на лбу выступил холодный пот. Ноги были ватные. За ней приехал не водитель, а лично Анжело.
— Я… мне нужно взять сумку, — сказала она, убирая прядь влажных волос за ухо.
Анжело прищурился:
— С тобой все в порядке?
— В полном, — сказала она, отводя глаза.
Анжело взял ее за плечо и заставил повернуться к себе.
— Ты бледная, как смерть, — сказал он. — Ты заболела?
Натали проглотила панический комок в горле.
— Мне нужно принять таблетки. — Она порылась в сумочке в поисках успокоительного, которое прописал доктор. — Минутку.
Она пошла в кухню за водой, и Анжело последовал за ней. Забрав у нее таблетки, он прочитал этикетку.
— Тебе они действительно нужны? — спросил он.
— Отдай. — Натали протянула руку. — Надо было их принять еще час назад.
Анжело нахмурился, возвращая таблетки:
— Ты регулярно их принимаешь?
Глотая таблетки, Натали покачала головой:
— Нет, только в критических случаях.
Анжело все еще хмурился, провожая ее в машину.
— И давно у тебя этот страх полета? — спросил он.
— Много лет.
— Что его вызвало? Турбулентность? Или несчастный случай?
Натали пожала плечами:
— Я не помню.
Анжело изучающе смотрел на нее:
— Когда ты в последний раз летала?
— Давай поедем, — сказала она. Я не хочу уснуть в машине. Тогда тебе придется нести меня в самолет.
По дороге в аэропорт Анжело то и дело поглядывал на Натали. Она уже не выглядела такой бледной, но все равно казалась уязвимой. Щеки как будто запали, а под глазами залегли тени.
Ее беспокойство за брата имело серьезные основания. Анжело заключил с Лакланом сделку, но этот негодник уже проверял на прочность установленные ему границы. Из очень дорогого частного реабилитационного центра, куда поместили юношу, звонили три раза за последнюю неделю, чтобы сообщить о беспорядочном, иногда неконтролируемом поведении Лаклана.
Разговор с отцом Натали заставил Анжело понять, насколько это трудно, когда твой любимый ребенок сбивается с дороги. Адриан Армитаж намекал на то, что с Натали случались такие же проблемы. Судя по всему, ее упрямство в прежние годы вызывало немало сцен в доме Армитажей. Несмотря на попытки отца сблизиться с дочкой, она упрямо отвергала его при любом случае.
Припарковавшись, он выключил двигатель и мягко коснулся плеча Натали.
— Спящая красавица, — позвал он, — нам нужно идти.
Она поморгала и выпрямилась:
— О… да.
Анжело поддерживал ее за талию, ведя на борт своего самолета. Натали была взволнованной, но он сумел заставить ее сесть и пристегнуться.
— Можно мне что-нибудь выпить? — спросила она.
— Конечно. Что тебе налить?
— Белое вино.
— Ты уверена, что стоит сочетать его с таблетками?
— Я не ребенок, — буркнула Натали.
— Конечно, нет, но я должен о тебе заботиться, — заявил Анжело. — Не хочу, чтобы ты заболела или потеряла сознание.
Пока пилот брал разгон, Натали начала грызть ногти. Анжело отвел ее руку ото рта и накрыл своей.
— Все будет хорошо, — сказал он.
Она беспокойно заерзала, глаза у нее бегали, как у испуганной лошади.
— Я хочу выйти, — с трудом выговорила она. — Пожалуйста, прикажи пилоту остановиться. Я хочу выйти!
Анжело обнял Натали и притянул к себе.
— Ш-ш-ш… — Он успокаивающе погладил ее по плечу. — Сосредоточься на своем дыхании. Вдох-выдох.
Вдох-выдох. Вот так. Постепенно.
Она зажмурилась и опустила голову. Анжело гладил ее по шелковым волосам, говоря тем же спокойным тоном. Понадобилось больше времени, чем он ожидал, но наконец Натали расслабилась. Большую часть пути она проспала и проснулась только во время посадки в Риме.
— Вот и все, — сказал он. — Ты справилась. Не так уж и плохо, правда?
Натали рассеянно кивнула и откинула волосы с лица.
Кто-то явно выдал их прессе, когда они подъехали к семейной вилле в Риме, Натали с ужасом увидела, как к машине бросается стая папарацци.
— Не волнуйся, — сказал Анжело, помогая ей выйти из машины. — Я буду отвечать на их вопросы.
За несколько секунд Анжело сумел удовлетворить интерес журналистов и отослать их восвояси.
Мужчина в летах открыл парадную дверь виллы и поприветствовал Анжело:
— Ваши родители в салоне, синьор Белландини.
— Спасибо, Паскаль, — сказал он. — Натали, это Паскаль. Он много лет работает на мою семью.
— Очень приятно познакомиться, — сказала Натали.
— Добро пожаловать, — гостеприимно сказал Паскаль. — Как приятно наконец видеть синьора Белландини счастливым.
— Пойдем. — Анжело положил ладонь ей на поясницу. — Родители очень хотят с тобой познакомиться.
Если они действительно так этого хотят, то почему не приветствуют ее у двери вместо пожилого слуги? Но, наверное, так принято у высших классов? А Сандро и Франческа Белландини принадлежали к высшему обществу.
Натали увидела, от кого Анжело унаследовал рост и красоту, как только встретилась с его отцом. Сандро был на пару дюймов ниже сына, но обладал теми же темными карими глазами и стройным телосложением. Он сохранил густые кудри, но их тронула седина, придавая его облику внушительность, одновременно притягательную и подавляющую.
Франческа, наоборот, оказалась миниатюрной, и манеры у нее были сдержанными, однако проницательные ореховые глаза ничего не упускали. Натали почувствовала оценивающий взгляд, который отметил ее прическу и макияж, стиль и покрой одежды, а также очертания фигуры.
— Это моя невеста Натали, — представил ее Анжело. — Натали — мои родители, Сандро и Франческа.
— Добро пожаловать в семью. — Франческа заговорила первой. — Мне так жаль, что мы не познакомились пять лет назад. Мы бы сказали Анжело, что глупо было вас отпускать. Правда, Сандро?
— Да, — согласился Сандро, пожав руку Натали после своей жены. — Мы очень вам рады.
Анжело наконец убрал руку с ее талии.
— Я помогу Натали устроиться наверху, а потом мы присоединимся к вам, чтобы отметить знакомство.
— Мария приготовила для вас венецианскую комнату, — сказала Франческа. — Не вижу смысла вас разделять. Вы и так много времени провели в разлуке.
Натали покосилась на Анжело, но он улыбался матери.
— Ты все продумала, мама, — сказал он.
Натали пришлось дождаться, пока они окажутся наедине наверху, прежде чем она могла высказаться:
— Ты нарочно это сделал!
— Что?
— Не притворяйся невинным, — огрызнулась она. — Ты ведь знал, что твоя мать поселит нас в одну комнату.
