Хороший брат (СИ) - Черничная Даша

– Шутишь? - наигранно весело сказал он. – Я проехал полмира, чтобы что? Быть съеденным гусем и отправленным обратно?

– Откуда мне знать, зачем ты приехал? - я пожала плечами как можно спокойнее и попыталась унять бешеное сердцебиение.

– Я приехал в гости. Никогда не был в твоей деревне.

– Это не деревня, а город, вообще-то, - я вскинула бровь.

– Скажи это вон тем гусям, - Туманов аккуратно выглянул из дома и посмотрел на калитку, за которой стая пернатых следила за нами.

Ждали Ярослава, наверное.

– И тебя никто не звал в гости, - я была заведена и решительно настроена выпроводить брата, наглейшим образом ворвавшегося в мою размеренную жизнь.

– А вот это, между прочим, неправда. Твоя мать настоятельно рекомендовала мне приехать сюда, - сказал Яр и наклонился, чтобы поднять дверь.

– Зачем? - удивленно спросила я.

– Творческий кризис хорошо лечится новой обстановкой, - беспечно ответил он, поставил дверь возле проема и стряхнул с джинс невидимые пылинки.

– Так у тебя творческий кризис? - удовлетворенно спросила я и даже улыбку растянула.

– Типа того, - ответил он и обернулся на меня.

Мы испепеляли друг друга взглядами, но подойти никто не решался. Так и осматривали друг друга, пока во дворе не раздался грозный голос Ба:

– Где этот ирод? - Бабушка шла от калитки и испепеляюще смотрела на брата.

Ярослав посмотрел на меня непонимающе, потом снова на бабушку, которая, идя к нам, не переставала выкрикивать ругательства.

– Это по твою душу, - довольная собой сказала я и с улыбкой ждала кары небесной в виде Бабы Капы.

Глава 14 Кто ответит за гусей?

Целый год я слонялся по чужой стране в поисках…

Себя? Высокопарно.

Музы? Лживо.

Счастья? Это настолько приторно, что не может быть про меня.

Я уехал через неделю после Наташи. Как я и хотел, она исчезла из моей жизни. Исчезла, но забрала с собой часть меня. Целый год я пребывал в пограничном состоянии.

Размытой субстанцией существовал день ото дня: работал, знакомился, общался, сближался, расходился, но мыслями всегда был с ней.

Мать Наташи, Алла, сразу сообщила, что девушка перебралась к бабушке. Уже через десять минут я знал ее адрес, точный маршрут и расстояние, которое нужно преодолеть. А также знал все заторы на пути, стоянки по дороге и погоду в ее задрипанном, Богом забытом городе на окраине страны. Хотя его и городом-то можно назвать с натяжкой.

Она променяла свою жизнь в Москве на эту дыру. Из-за меня. Я заставил, вынудил ее уехать. У нее были перспективы, она могла добиться любых высот, но из-за меня перечеркнула свое будущее.

Толку от того, что я знал, как добраться туда? Приеду, и что дальше? Что скажу ей?

Какие слова смогут вернуть меня на год назад и остановить? Больно треснуть подзатыльник и ткнуть носом в грядущую ошибку?

Марат пытался. Не сильно. Знал - это бесполезно, потому что, если я что-то задумал, буду переть, как танк.

Я уехал и целый год жил один. Как затворник, закрылся в арендованной квартире. Не прельщали ни заграничные удовольствия, ни фальшивые улыбки. Переваривал, перемалывал каждое слово и каждую эмоцию. Анализировал, делал выводы. Много говорил с матерью, которая давно простила отца и даже начала строить новые отношения.

А потом запутывался и начинал сначала.

Так продолжалось много месяцев, пока я, наконец, просто не разжал руки и выпустил из них все, что душило, перекрывало живительный кислород и катастрофически мешало жить.

Не скажу, что сразу стало легче. Мои ошибки никто не отменял, они никуда не делись и не испарились.

Просто перестал ненавидеть. Я не имел никакого права на ненависть.

Я не обязан любить мать Наташи, или воспылать к ней теплыми чувствами, но я обязан, хотя бы ради своего отца, уважительно относится к ней. Тем более, что она вела себя вполне достойно, никак и никогда себя не скомпрометировала.

Наташа права - люди расходятся, такое случается, и я не маленький мальчик, чтобы болезненно реагировать на развод родителей.

Шел к этой мысли полгода. Следующие шесть месяцев варился в персональном адовом котле, который собственноручно повесил над костром. Метался между желанием броситься к Наташе и воспоминаниями о ее ненавидящем взгляде, который она бросила на прощание.

Не знаю, сколько бы еще времени я решался сделать что-то, пока однажды, среди ночи зазвонил телефон. На экране высветилось имя:«Алла. Жена отца»

– Слушаю? - ответил я хрипло, тут же прокашлялся и сел в кровати, начав растирать глаза.

– Ярик? Прости, я забыла про смену часовых поясов. У тебя ночь, да?

Алла нервничала, голос дрожал и вот-вот был готов сорваться. Меня это напрягло. Значит, что-то случилось, просто так эта женщина никогда не звонила мне.

– Милая, перестань, тебе нельзя нервничать, - послышался позади голос отца.

Совсем недавно я узнал, что жена отца ждет ребенка. Кажется, это стало шоком не только для меня, но и для них.

– Я в порядке, Коль. Принеси мне воды, пожалуйста, - сказала Алла, отправив моего отца подальше.

– Алла, что у вас случилось? - не выдержав, спросил я, возможно грубее, чем хотелось бы.

– Ох, Ярик, - вздохнула женщина и все-таки всхлипнула: - отец Наташи… он… он умер, Ярик. Я ведь сразу заметила ваши взгляды друг на друга. Не знаю, что произошло между вами, и уверена, что тогда, год назад, она уехала из-за тебя. Но, Ярослав, если ты хоть что-то испытываешь к моей дочери, хоть самую малость, то… Она там одна, понимаешь? Практически одна…

– Я понял, понял, Алла, успокойся.

Через час я сидел в аэропорту Майами и бронировал автомобиль в России. Как ни старался успеть на похороны, не получилось. Я опоздал. Потом эти гребаные гуси-утки и дверь, которую я разнес, не рассчитав силу.

И девушка, к которой я испытываю такое количество разнообразных чувств, что не разобрать их суть. Хотя кому это надо вообще? Мне - точно нет.

Знаю, что умираю без нее. Медленно скатываюсь в губительную пропасть. Теперь же тоска, ежедневно раздирающая мое нутро за тысячи километров от нее, исчезла. Меня переполняет щенячья радость просто от того, что вижу ее, могу коснуться, вдохнуть родной, до боли в груди знакомый запах.

Смотрю на Наташу и не могу сдержать улыбку.

Красивая. Господи, какая она красивая.

Действительно светловолосая голубоглазая фея. Наташа набрала несколько килограммов, округлилась в стратегически важных местах. Стала настолько сексуальной, что во рту моментально собралась слюна, а в паху заныло. Шорты аппетитно обтягивают попу, грудь сочная, налита, я даже больно прикусил губу, чтобы остановить поток разыгравшейся фантазии. Все это так идет ей и сочетается идеально.

– Это ты мне гусей гоняешь? – спросила женщина лет семидесяти, в соломенной шляпе и смешном халате в яркий подсолнух, важно уперев руки в бока и испепеляя меня взглядом.

– Простите за них, я отбивался, как мог. Нападение было спланировано целой группировкой, - ответил ей спокойно.

– Ты кто таков будешь? - допрос с пристрастием. Осталось лампу мне в рожу засунуть.

– Ярослав, - старался отвечать ей уважительно.

– А-а-а, москвич, значит, пожаловал? - прищурившись и ехидно улыбнувшись, скорее констатировала, чем спросила, она.

– Так точно, - ответил я и даже подобрался.

Ну, приехали, Яр, ты еще честь ей отдай или челом ударь.

– Он уже уезжает, Ба, - спохватилась Наташа и собралась выталкивать меня из небольшого дома, в котором, по всей видимости, жила с отцом.

– Я вообще-то только приехал. И как раз искал место, где можно остановиться.

– Катись калачиком отсюда, Туманов, ясно? Тебе тут не светит ничего! - Наташа пылит, аж рукой закрыться хочется.

А я, придурок, но кайфую от этого. Значит, не прошло у нее ничего. Болит до сих пор, вижу по глазам. И это хорошо. Пускай лучше болит, чем пустота. А боль… я вымолю у нее, заслужу, выстрадаю. Что угодно пусть готовит мне, любые испытания, только пускай не перестает так смотреть. Меня прет от ее эмоций и красоты.