Натали Иствуд - Девушка из высшего общества
Кэтрин коротко вздохнула и закрыла глаза, чувствуя, что теряет контроль над своим телом. Рик прошелся поцелуями вдоль ее шеи, оставляя на ней липкий, сладкий след. – Тебе нравится мед? – шепнул он.
– Да, – еле слышно выдохнула она. – Нравится…
Расстегнув лифчик, он сдвинул тонкую ткань и начал поглаживать ее грудь. Катрин с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Рик взял бутылку с медом и принялся водить пластиковым носиком взад-вперед по ее соску, а потом выдавил на него каплю меда, опустил голову и облизнул.
Кэтрин вскрикнула, и ей показалось, что этот крик ее окончательно освободил. Больше она не могла оставаться хорошей девочкой. Она прижала его голову к своей груди, вдыхая запах его волос. Ей хотелось съесть его, его волосы, его силу, его наглую отвагу.
А он с порочной ухмылкой поднял ее и прижал к стене, к дешевым цветастым обоям. Она обхватила его затылок руками и прижалась ртом к его губам. Поцелуй был горячим и смелым, напоенным ароматом арахисового масла и меда.
Рик потянул лиф ее платья вниз и стал стягивать с плеч. Кэтрин опустила руки и, коснувшись его упругих молодых ягодиц, сжала их сквозь грубую ткань джинсов. А он горячим шепотом шептал ей на ухо непристойные слова, говоря, что сейчас сделает с ней и что она сделает ему.
От этих грубых, невероятно изобретательных предложений руки Кэтрин рванулись к молнии его джинсов, а он снял с нее платье и стянул прозрачные трусики. Он был так возбужден, что ей пришлось повозиться с молнией.
– Хочу тебя! – сказала она, помогая ему раздеться.
Он засмеялся и, приподняв ее за ягодицы, прижал к стене и овладел ею. Кэтрин застонала, убогая кухня поплыла у нее перед глазами, пока она воплощала в жизнь свои запретные мечты. Мечты испорченной девчонки. Волосы Рика щекотали ей шею, грудь, живот, бедра…
Все было именно так, как виделось ей в воображении. А его рот ласкал ее всю. Она едва дышала. Она умирала. Прошло совсем немного времени, и она кончила. Словно со стороны она слышала свой голос, и ей казалось, что это не она, а кто-то другой сладко стонет и просит «еще, еще»…
Опустившись с небес на землю, Кэтрин поняла, что именно этого ей всегда и не хватало. Но, когда она вспомнила, как бесстыдно себя вела, чувство полного удовлетворения исчезло. Что он о ней подумает? Нужно что-то сказать, постараться найти слова, хоть как-то объясниться…
Рик провел пальцем по ее губам и спросил:
– Проголодалась? Сейчас я тебя накормлю… – И он прижался ртом к ее рту и начал вес снова.
Кэтрин почувствовала, как усталость уступает новой волне желания, а Рик бормотал, обращаясь, то ли к ней, то ли к себе:
– Хочу тебя вот так… А теперь еще вот так… Нравится?
Он смахнул еду на подоконник и, опрокинув Кэтрин спиной на стол, снова вошел в нее. Он был молод, груб, эгоистичен и нетерпелив. Он двигался между ее породистых бедер, заражая своей неуемной энергией дерзкого бунтаря, который никогда и ничем не сможет насытиться – даже сексом.
С каждым его толчком она вскрикивала, впившись ему в спину пальцами и умоляя продолжать. На миг он отстранился и, потянув ее за руку, увлек вниз, и они катались по полу, отпихивая стулья и натыкаясь на шкафы. Ее волосы переплелись с его волосами, ее длинные стройные ноги обхватили его сильные бедра. Наполнив ее, он зарычал от удовлетворения.
Потом Рик дал Кэтрин немного передохнуть. Она играла его волосами, гладила смуглую кожу… С тревогой покосилась на окно, встала и задернула занавеску.
– Боишься? – хохотнул Рик. – Там никого нет. Никто тебя не увидит.
– Осторожность не помешает, – пробормотала она банальную фразу.
Рик снова хохотнул и, отправив в рот остаток бутерброда, проговорил с набитым ртом:
– Ты меня изматываешь, ей-Богу! G ума от тебя сойти можно! – И, взяв бутылку с медом, он вновь подступил к ней.
– Ну что, Кэти, продолжим наши игры в спальне?
Кэтрин заметалась на кровати и проснулась. Она разлепила веки и, убрав с шеи еще влажные после душа волосы, огляделась. Спальня Рика отличалась от остальных комнат простотой интерьера. Кроме кровати в ней стоил небольшой платяной шкаф да висели несколько полок с книгами и мощной стереосистемой. Ничто не украшало стен, выкрашенных белой краской, – ни картины, ни безделушки…
Мир, в котором жила Кэтрин, перевернулся вверх дном, и у нее голова шла крутом. А ее сознание раздвоилось: здравомыслящая часть не давала ей уснуть. У нее нет ни одежды, ни денег. Утром ее банковские счета будут закрыты. Удастся ли ей хоть когда-нибудь объяснить отцу, что произошло? И как добиться его прощения?
Кэтрин повернула голову и взглянула на мужчину, ради которого отказалась от всего, что имела. Казалось, даже во сне он чем-то взбудоражен: брови нахмурены, губы плотно сжаты… Нет, она не должна больше допускать близости. По крайней мере, пока они получше не узнают друг друга.
Но даже здравомыслящая часть ее сознания была не в силах заставить ее сожалеть о том, что произошло. Все было именно так, как виделось Кэтрин в ее самых смелых мечтах.
Впервые в жизни мужчина воздал должное ее страсти, да еще так, что она ощутила от своей сексуальности удовольствие, а не стыд. Это был дар, и дар столь бесценный, что ей с трудом верилось.
Внезапно Рик повернулся к ней и потянулся всем телом – жаждущий и ненасытный, как демон любви из ее эротических снов. Он прошептал ее имя, открыл глаза и улыбнулся.
И тут Кэтрин поняла, что любит его. Это чувство было неизмеримо большим, чем желание, заставившее ее отвернуться ради этого мужчины от отца, жениха и всей привычной жизни. Тяга к нему была такой же естественной, как у изнывающего от засухи растения, дождавшегося проливного дождя.
С пугающей ясностью Кэтрин поняла, как ей нужна его необузданность, его молодость, его дерзкий оптимизм. Она повернулась к Рику, улыбнулась в ответ, провела пальцем по его губам, и через минуту их тела сплелись вновь.
4
Когда Кэтрин проснулась, Рика рядом не было. На спинке кровати висела его футболка и ситцевая юбка – надо думать, позаимствованная из гардероба его матери. Кэтрин взяла футболку, прижала к носу, но вместо запаха кожи ощутила лишь легкий запах стирального порошка.
Она оделась и прошла в кухню. Рика там не было. Она выглянула в окно и увидела, что дверь в гараж открыта. Захотелось тут же броситься туда – просто чтобы хоть на миг прижаться к нему. Пересилив себя, Кэтрин подошла к телефону и стала набирать номер Краунз-Неста. Руки у нее дрожали.
Услышав короткие гудки, она с облегчением повесила трубку. Она твердила себе, что нужно позвонить и Артуру – хотя бы извиниться за произошедшее, но позвонить ему было выше ее сил.
