Ванесса Фитч - Спроси свое сердце
Любовь?!
Боже, он что – сошел с ума? Он вовсе не любил эту женщину. Он вообще никого не любил. Любовь – удел подростков и мазохистов. Он просто желал ее – и все. Секс, ничего более.
Последнее соображение вызвало цепную реакцию в мозгу Мартина. Он еще раньше понял, что страстно желал даже не эту конкретную Джейн Эйкерс, а вообще женщину. Ночь или две в постели с Линдой, и эта безумная жажда близости исчезнет, растворится без следа.
А если нет, то что? Что тогда, Мартин? Что…
Джейн недоумевала, почему ее ответ столь взволновал Мартина. Он выглядел теперь почти обозленным. С чего бы это? Она не находила объяснений.
– Вы слишком молоды, чтобы быть вдовой, – наконец произнес он. – Да еще целых три года.
– Мне двадцать пять, – попробовала защититься Джейн.
– Муж был намного старше вас?
– Всего на пару лет.
– Всего на пару лет… От чего он умер?
– Погиб на работе… в автокатастрофе. Он был полицейский.
Мартин опять произнес свое неподражаемое «о-о».
– А дети? – прервал он наступившую паузу. – У вас есть дети?
– Нет. – И слава Богу, подумала Джейн. Было время, когда она умоляла Боба о ребенке, ей казалось, он поможет им уладить все семейные проблемы. Но, конечно, это было бы худшее решение, какое только можно представить, и сейчас Джейн была благодарна мужу за отказ, какую бы боль он тогда ни вызвал.
– Вы жалеете об этом?
– Честно сказать, нет. Тогда я была еще слишком молода, чтобы стать матерью.
– Во сколько же вы вышли замуж?
– В девятнадцать.
– Действительно рановато, – согласился он.
К счастью, беседа, которая все более напоминала Джейн допрос инквизитора, была прервана официантом, принесшим заказ. Возможно, причиной тому была адвокатская хватка, но вопросы Мартина буквально истощили Джейн. Кажется, пришло время перевернуть доску с фигурами.
– Теперь расскажите мне что-нибудь о вашей жизни, Мартин, – попросила она, нарезая пирог на равные четверти. – Почему вы до сих пор не женаты?
– Просто не встретил подходящую женщину.
– А ваша невеста намного моложе вас?
– Линде двадцать четыре. Мне тридцать шесть.
Джейн послышалась подозрительная сдержанность в его голосе. Он явно не намеревался говорить больше о Линде, своей невесте. Почему бы это? – недоумевала Джейн.
– Держу пари, у вас тяжелая работа, – предположила она.
– Слишком тяжелая.
– Вот почему вы ищите место, где могли бы немного расслабиться.
В ответ он неожиданно расхохотался.
– Сомневаюсь, чтобы мне это удалось в таком месте.
– Я… я не понимаю.
Он вновь уставился на нее своими невероятными глазами, и Джейн почувствовала, как по спине ее пробежал знакомый холодок.
– Видите ли, в свободное время я пишу, – пояснил Мартин, преодолев минутный ужас от того, что его мысли отразятся на лице. Мысли о целых уик-эндах, проведенных здесь в одной нескончаемой оргии, и не с кем-нибудь, а с миссис Джейн Эйкерс, тайной нимфоманкой. – Когда я пишу, я прячусь в студии, как в норе, и в горячке расшибаю клавиши машинки. Релаксация не входит в мои планы, особенно если учесть дикость и необузданность моих персонажей.
– Боже! – воскликнула Джейн, надеясь не выдать и своих мыслей, также далеких от благопристойности. – Что же вы такое пишете? Отчеты о судебных процессах над убийцами, в которых принимали участие? – Рассказывая о своей адвокатской фирме, он обронил, что та на девяносто процентов занята защитой особо опасных уголовных преступников.
Мартин опять рассмеялся.
– Если я скажу вам, обещаете хранить это в секрете?
– Разумеется!
– Я пишу крутые детективы.
– Потрясающе! Обожаю детективы. Они изданы?
Он кивнул.
– Могу я почитать что-нибудь?
– Вряд ли. Пока я опубликовал всего три романа, под псевдонимом Ричард Грей. Их главный герой, адвокат по имени Стивен Мак-Кой, распутывает самые жуткие злодеяния. Масса секса и насилия, но есть и намеки на политику. Мой издатель уверен, что читатели их полюбят, но вот в признании своей семьи и коллег-адвокатов я сомневаюсь.
– Почему?
По взгляду Мартина Джейн поняла, что ничего не смыслит в его профессиональной сфере.
– А ваша невеста? – продолжила она беседу, возможно, напрасно. Но ее жгуче волновало все, что касалось женщины, которую Мартин выбрал себе в жены. – Как она к этому относится?
– А я ей не рассказывал.
Ответ шокировал Джейн.
– Почему же?
– Секрет перестает быть секретом, когда становится достоянием кого-то другого, разве не так?
– Но мне-то вы рассказали!
Его бровь снова поползла вверх, но на сей раз Джейн терялась в догадках, что бы это значило?
– Да, рассказал, почему бы нет? – произнес он неожиданно тихо.
– Так почему же?
Он подчеркнуто безразлично пожал плечами, хотя Джейн готова была поклясться, что безразличия-то ее собеседник сейчас как раз и не испытывал.
– А вдруг мне скоро придется умереть, и кому же доверить тайну, как не прекрасной незнакомке? Которая, добавлю, к тому же обещала хранить мой маленький секрет.
– Не понимаю, зачем держать это в секрете… ото всех! Вам следовало бы гордиться литературным успехом.
В его взгляде опять мелькнула холодность.
– Я вижу, миссис Эйкерс, что мир для вас окрашен только в черное и белое. На самом деле жизнь вовсе не так проста.
– Вероятно, – произнесла Джейн, слегка уязвленная его ответом да еще этим «миссис Эйкерс» в придачу. – Но иногда каждому необходимы эти два цвета: черный и белый, хотя бы ради самозащиты. Серый вообще слишком неясен, вводит в заблуждение. Серый туман, – медленно произнесла она, смотря вперед невидящим взглядом, а мысли ее уже успели унестись далеко в прошлое. У Боба как раз были серые глаза. Серые и жестокие…
Она вздрогнула от отвращения и почти вскочила со стула, почувствовав, как Мартин собирается накрыть ее руку своей. Когда же Джейн подняла глаза, то увидела в его взгляде только участие.
– Я обидел вас, – произнес он. – Поверьте, мне не хотелось.
– Ничего, – ответила она жестко, не переставая ощущать его ладони, его длинные пальцы, чье еле заметное поглаживание возбуждало ее, и крошечные электрические разряды уже побежали вверх по рукам, достигая груди.
Он увидел, что у Джейн почти перехватило дыхание, и его ладонь крепче сжала ее руку.
– Джейн, я…
– Нет, не надо! – взорвалась она, резко вырвав руку из-под его ладони. – Пожалуйста, – повторила она с болью в голосе.
Она отвела взгляд и принялась тупо рассматривать стоянку за спиной Мартина.
В его глазах читалась усталость.
– Я всего лишь пытался исправить свою ошибку.
– Да-да, знаю. – Она старалась не смотреть на Мартина, хотя не могла увернуться от его взгляда, и это было самым ужасным испытанием на свете. – Я… мне просто не нравится, когда меня трогают.
