Лайза Эндрюс - Награда за риск
Вскоре пришла Мария и сообщила, что стол готов к обеду. Все были приглашены в столовую. Дон Рафаэль настоял, чтобы Эмму посадили рядом с ним.
— Мне будет приятно с вами побеседовать. Давно ли вы начали брать уроки?
— Я выбрала интенсивный курс. — Эмме хотелось поскорее уйти от этой темы. — Потом у нас ведь в школе преподавали немного испанский, так что азы я знала.
— Мой сын должен оценить такой подвиг.
— Мне было приятно. Я ведь очень его люблю. Но только он неблагодарный. Посмотрите на его постную физиономию!
Внимание Эммы переключилось на поданное блюдо, и она механически потянулась за ложкой, но вовремя спохватилась — взяла бокал с водой и отпила глоток. Кажется, один Луис заметил едва не допущенный ею просчет. Губы его растянулись в невольной ухмылке. Она ответила ему нежной улыбкой, и он отвернулся. Ему-то что, а на нее многолетние школьные обеды наложили прямо-таки клеймо. Вечно приходилось проглатывать все стоя или на бегу, боясь потратить лишнюю секунду.
— Между прочим, Гойю, про которого я тебе говорил, дедушка, будут продавать с аукциона в течение трех недель. Я попросил Генри прислать тебе каталог, — сказал Луис, когда съели суп.
— Так то, что я видела в холле, не копия? Подлинный Гойя? — спросила Эмма дона Рафаэля; Луис после этих слов едва не пролил вино на скатерть.
— Конечно, подлинный Франсиско! — Дедушка заулыбался. — Он ведь был безумец, совершенный безумец, но гений, гений! Признаюсь вам, я на нем помешан. У меня есть еще две его работы, которых вы пока не видели. Я уже предвкушаю тот радостный час, когда буду вам их показывать.
Удача опять улыбнулась Эмме. На первом курсе она проходила историю испанского искусства. С каким трудом скапливала она деньги на альбомы репродукций! И вот теперь эти знания пригодились. Она могла разговориться и о Гойе, и о Пикассо, когда разговор переключился на него.
Только почему Луис сидит с каменным лицом? Почему без конца обменивается знаками с Рамоном? Разве ему не приятно, что его подружка не круглая невежда? Вот дону Рафаэлю это очень даже приятно. В конце концов, Луис сам виноват, что не предупредил ее, что есть вещи, не подлежащие здесь обсуждению.
— А с нашей литературой вы тоже знакомы, Аманда?
Эмма почти физически ощутила, как Луис и Рамон затаили дыхание. Все же не надо слишком уж щеголять своей осведомленностью.
— К сожалению, только в переводах.
— Ну да, а как же еще? А что вы читали?
— «Дон Кихота»… И вот еще что на меня произвело огромное впечатление — трагедии Лорки. Потом я стала читать стихи, но, боюсь, наши переводчики… У них кишка тонка. Скоро я уже смогу читать Лорку в оригинале.
Вечер прошел быстро. Эмма блистала и была на седьмом небе. Дон Рафаэль был интересным, живым собеседником. Что же касается его внука, то по мере приближения ночи он становился все мрачнее. Эмма, как было ей предписано, старалась не превышать своей алкогольной нормы, но сам Луис пил бокал за бокалом. Она заметила удивленный взгляд дона Рафаэля, адресованный ему.
— Я приношу извинение за нарушение твоей монополии. Прости меня. Мне ведь всего неделю дано наслаждаться ее чудесным обществом, а у тебя с ней целая жизнь впереди.
Потом они оба одновременно встали и вышли. Эмма подумала с грустью, что половина сказанного им правда, но, увы, только половина. Луис вернулся, стал жаловаться на головную боль и усталость и поспешил увести ее.
— Ты делаешь мне больно, Луис, — сказала она, когда он буквально тащил ее по ступеням.
Ответом ей был мрачный, пронизывающий взгляд, и рука его еще сильнее сдавила ее запястье.
Глава 4
— А теперь, мисс, вам придется рассказать мне без утайки, кто вы такая, — почти прорычал Луис, захлопывая дверь спальни.
— Вы знаете, кто я. — Сердце у нее бешено колотилось, но она старалась не выказать своего страха. Луис уже не сдерживал себя.
— О да, я забыл. — Он саркастически возвысил голос. — Горничная, которая бегло говорит по-испански, читает Диккенса, разбирается в испанской живописи и литературе. Может быть, без такой подготовки не берут на работу в привилегированный отель?
— А вы так оторваны от жизни, что думаете, что грязную работу выполняют одни идиотки!
Он помрачнел и придвинулся к ней почти вплотную. Она машинально отвернулась, ожидая затрещины, но он одной рукой схватил ее за горло, а другой больно оттянул кожу на щеке.
— Полно держать меня за болвана, милая девочка! — прошипел он ей в лицо. — Женщина, которая изображает из себя девственницу, а сама валяется голая поверх покрывала и притворяется спящей в ожидании, когда я вернусь! Женщина, которая так соблазнительно извивается и постанывает при моих ласках, что мне стоит героических усилий не овладеть ею! Женщина, которая пользуется затянувшимся ожиданием в Хитроу, чтобы пополнить список своих клиентов! Я знаю, кто вы — вы самый изощренный тип puta!
Испанский эквивалент этого слова звучал не менее оскорбительно, нежели английский, и Эмма подняла руку, чтобы дать ему пощечину.
— Я презираю вас! — кричала она. — Вы отлично знаете, что у меня никого не было, и все-таки вы воспользовались моим сном, чтобы обойтись со мной, как с вот этой самой…
— Разгневанная невинность? — прорычал он и оттолкнул ее. Потом он бросился к столику, на котором стояла ее сумочка, и стал вытряхивать содержимое.
— Что вы делаете?
— Добываю информацию. — Он открыл ее паспорт. — Рамон сумеет узнать через три дня, а может быть, и завтра вечером все, что мне необходимо о вас знать.
— Все, что вам требуется, я бы выложила добровольно, если бы вы меня спросили. Но вам это было неинтересно. Потому что я для вас ничто. Прислуга, которую вы наняли…
— Да, зато теперь мне стало очень даже интересно. — С этими словами он сел в кресло.
— По существу я окончила университет, — начала Эмма. Мысли ее путались под прицелом его враждебного взгляда. — Мне надо было срочно погасить задолженность в банке, поэтому я устроилась работать в отеле. Я не могу существовать на одну стипендию. У меня нет никакой родни, только мама — она совсем неимущая. Вы явились как ответ на мои молитвы. Благодаря вам я могла бы погасить задолженность и заодно пройти практику в Испании, без которой нельзя получить диплом.
— Вы можете подтвердить хоть что-то из этого? — Он не проникся ни малейшим доверием к сказанному.
— Я не считаю это нужным, — проворчала Эмма. Собственно говоря, почему она должна чувствовать себя преступницей только потому, что действовала вопреки его ожиданиям?
— В таком случае я оставлю это у себя. — Он положил в карман ее паспорт. — В доме хранятся бесценные коллекции античных раритетов и живописи. Вы сами понимаете, что нам нельзя рисковать.
