Натали Иствуд - Ребро Адама
— Ну мне пора. Не забывай меня, детка!
— Да как ты смеешь! — Шейла чуть не задохнулась от возмущения. — Что за фамильярность!
Аманда схватила ее за запястье и шепнула:
— Угомонись! Посмотри-ка лучше, с кем у него здесь встреча.
Шейла проследила взглядом за Артуром и увидела, что он садится за столик к прокурору Сторнуэю.
— Увы! Мы не можем дольше держать наши планы в тайне, — заявил Артур. — Если вам интересно мое мнение, так подобная конспирация просто смехотворна! Весь Норфолк только об этом и судачит. Даже в вечерних новостях нас с вами уже просклоняли.
Сторнуэй кивнул.
— Согласен. Завтра утром я встречаюсь по этому поводу с председателем коллегии адвокатов. А в полдень устраиваю пресс-конференцию. Само собой разумеется, ваше присутствие обязательно.
— Ну зачем же так официально? — хмыкнул Артур. — Мы как-никак соавторы. Или, если угодно, партнеры. Конечно, я приду. Разве можно упустить такое шоу?
Сторнуэй чуть заметно поморщился, и Артур, сразу посерьезнев, спросил:
— Думаете, вас отстранят от дела?
Сторнуэй пожал плечами.
— Держу пари, Швейцер сделает для этого все возможное и невозможное. — Он вздохнул. — Конечно же, если я останусь, работать над книгой будет гораздо проще, но даже если придется уйти, ничего страшного не произойдет. Разберемся.
Артур взъерошил волосы и задумчиво пробормотал:
— Если честно, Швейцера можно понять.
— А я, уважаемый соавтор, судя по всему, не слишком вам симпатичен, — бесстрастным голосом констатировал Сторнуэй. — Надеюсь, это не помешает нам в работе?
— Никоим образом! Не извольте беспокоиться! — заверил его Артур. — Мне частенько доводилось иметь дело с людьми, от которых я, мягко говоря, не в восторге. — А про себя подумал, что такой зануды, как Сторнуэй, он еще не встречал.
— Хочу взять отпуск, — сказала Шейла, задумчиво жуя поджаренный хлебец. — Времени ни на что не хватает.
— Хотеть не вредно! — хохотнула Аманда. — А тебе его дадут? Ты что, хочешь исчезнуть на полгода, а потом как ни в чем не бывало вернуться в газету и занять прежнюю должность? Ну-ну!
— Я прекрасно понимаю, что свое место в отделе потеряю. — Шейла вздохнула. — Ну ничего! Придется снова заняться текущими репортажами. На днях переговорю на эту тему с главным.
— А если откажут? — гнула свою линию Аманда. — Что тогда?
— Не знаю. — Шейла пожала плечами. — Скорее всего, уволюсь.
В ту ночь Шейла долго ворочалась без сна. В голову лезли ненужные воспоминания. Господи, ну почему она все время мучает себя? Она что, мазохистка? Жаль, что нельзя нажать на клавишу, как в компьютере, и стереть из памяти все то, о чем лучше забыть. Все это глупости, глупости…
А память снова и снова услужливо напоминала о том, как ей было хорошо с Артуром, и о том, как было горько и обидно, когда все кончилось. А ведь сначала все у них было так замечательно!..
— Шейла, ты где? — раздался из холла голос Артура. — Муж пришел! Почему меня не встречают с улыбкой и с ужином?
— Я здесь! — отозвалась с кухни она. — Как раз готовлю ужин…
По случаю Дня святого Валентина Шейла решила испечь пирог. Хотела удивить Артура. Она бросила взгляд на свое отражение в темном окне и усмехнулась. Хотела удивить мужа — и ей это удалось! Вся в муке — даже кончик носа уделала! — в старых джинсах и ковбойке Артура, даже причесаться толком не успела…
— Крошка, ну и видок у тебя! — с улыбкой сказал Артур, входя в кухню. — Ого, какой макияж! Ты не находишь, что с пудрой несколько переборщила? Особенно на носу.
— Издеваешься? Эксплуататор! — Шейла напустила на себя обиженный вид. — Ужин ему подавай, видите ли…
— И улыбку! — Он подошел и чмокнул ее в нос. — Что это? — Он облизнулся. — Вроде бы мука?
— Пеку тебе пирог. — Она прижалась к нему. — А что это ты прячешь от меня за спиной?
— Подарок по случаю Дня Валентина.
— Подарок? — просияла Шейла. — Для меня?
— Нет, для нашей соседки, миссис Хаттэвей! — расхохотался Артур. — Ну конечно же для тебя, дурашка ты моя!
— Ну раз такое дело, у меня тоже для тебя кое-что есть! — заявила Шейла и попыталась обойти его сзади, чтобы рассмотреть, что же он там прячет.
Однако ее маневр не удался.
— Кое-что? — Артур изобразил глубокую задумчивость. — Что именно?
— Сюрприз! — Она представила себе Арти в новых плавках и разулыбалась. — Только сначала покажи свой подарок.
— Обожаю сюрпризы! — улыбнулся он и протянул ей коробку, перевязанную алой шелковой лентой, с двумя алыми сердцами на крышке. — С Днем Валентина тебя, детка!
Шейла схватила коробку, торопливо развязала ленту, сорвала крышку и ахнула от восхищения.
— Арти, ты у меня самый-самый! — В коробке лежала коротенькая ночная рубашка из тончайшего шифона изумрудного цвета. — Какая прелесть!
— Под цвет твоих глаз. Нравится? — улыбнулся Артур. — Значит, не зря купил!
— А я так и знала, что ты именно так скажешь! — Она обвила его за шею руками. — Между прочим, я всегда угадываю, что ты собираешься сказать.
— Так уж и всегда? — поддразнил ее он. — Это почему?
— Потому что я тебя хорошо изучила.
— Ты уверена? — Он заглянул ей в глаза. — Тогда угадай, чего я сейчас хочу.
— Запросто! — И она порывисто обняла его и прижалась губами к его рту. — Ну что, угадала?
Внезапно он подхватил ее на руки и понес в спальню.
— Арти! Погоди! — Она засмеялась. — Что ты делаешь?
— А ты как думаешь, догадливая моя? — спросил он, опуская ее на кровать. — Ты же меня хорошо изучила.
— Но ведь еще рано…
— А мы что, должны заниматься любовью по часам? — И Артур принялся расстегивать рубашку.
— Да нет, но у меня пирог в духовке…
— Фи, какая проза! — Он стащил рубашку. — Пирог подождет.
— Но ведь он сгорит! — пыталась возразить Шейла.
— Вот и хорошо. Пусть все горит синим пламенем!
— Все-все? И дом тоже?
— Конечно. — Артур снял джинсы. — Тем более что он не наш.
— Это верно, но мы-то в данный момент в нем.
— Тут ты права! — Он нахмурился, словно решая, как быть, и скороговоркой проговорил: — Экая незадача! Придется поторопиться.
— Извращенец! — задыхаясь от смеха, сказала Шейла и, откинувшись на подушку, шепнула: — Уступаю грубой силе.
Склонившись над ней, Артур поцеловал ее в губы и стал расстегивать на ней ковбойку.
— Нет, особо торопиться мы все же не будем! — шепнул он, лаская ее обнаженную грудь. — Сколько у нас времени до возгорания?
— Полчаса.
— Так мало?
