Сью Краммонд - Заслуженный приз
— Неужели вы не можете пустить слух?
— Этим я и займусь, когда будет ясно, чье это полотно. Возможно, мои слова опять прозвучат бахвальством, но на наши аукционы собирается избранное общество, особенно когда выставляются картины.
— Я тоже могу поговорить кое с кем, — предложила Роберта.
Клемент приподнял бровь.
— С кем именно, если не секрет?
— С моим другом, Кевином Макдермотом. Я уже упоминала о нем?
— Упоминали.
— У него своя галерея, и к тому же он неплохой реставратор. Мы раньше работали в одной мастерской — так и познакомились. Кевин знает много народу в нашем бизнесе. Я могла бы намекнуть ему, что ожидается нечто особенное… Если вы не против, естественно, — добавила Роберта.
— Это и есть ваш любитель городских тротуаров? — поинтересовался Клемент.
— Он самый.
— И вы не прочь побеседовать с ним о моей находке? — Глаза Клемента блеснули вызовом. — Означает ли это, что вы настроены уже не столь враждебно по отношению ко мне, а, мисс Бринсли?
Роберта пожала плечами.
— Мне просто интересно посмотреть на реакцию Кевина, когда он увидит вашу находку во всем ее блеске.
Клемент поставил чашку на стол.
— Но ведь я мог и ошибиться, — спокойно сказал он, и Роберта впервые уловила неуверенность в его взгляде. — Вдруг это подделка?
Молодая женщина покачала головой.
— Нет, это похоже на подлинник. Не забывайте, я уже давно реставрирую картины.
— А как давно?
— Профессионально — девять лет. Но я работала с отцом еще тогда, когда училась в школе. И многое переняла у него уже в юности.
— Сколько же вам лет, Роберта? — не удержался Клемент от вопроса.
— Тридцать, — улыбнулась молодая женщина. — Ну как?
— На вид вам больше восемнадцати не дашь.
— Ну спасибо.
Внезапно лицо Клемента сделалось серьезным.
— Ох, я все о своих делах… И забыл спросить, как там Ричард.
— Хорошо, но вчера вечером я его заставила призадуматься, — хихикнув сказала Роберта и указала на чашку. — Еще чаю?
— Пожалуйста. Но над чем призадуматься? — спросил Клемент.
— Моя мать предлагает отвести его на морское побережье, в Дроэду, — объяснила Роберта. — Папа был совершенно ошеломлен.
— Я знаю про развод ваших родителей. Простите, что вмешиваюсь не в свое дело, — осторожно начал Клемент, — но вы уверены, что ваши мать и отец уживутся?
— О, конечно! Это был вполне цивилизованный развод. Но с тех пор им не случалось проводить вместе много времени. — Роберта философски пожала плечами. — Решение за отцом. Он всегда может вернуться домой, если ему что-то не понравится.
Клемент допил чай и слез со стола.
— Кстати, вы так и не ответили на мой вопрос.
— На какой?
— Поедете ли вы со мной в Типперэри.
Сидеть в Финьюкейн-фарм одной все воскресенье? Нет уж, спасибо!
— Мне взять с собой ланч? — спросила Роберта.
Глаза Клемента блеснули.
— Я так понимаю, ваш ответ «да»? Молодая женщина кивнула.
— Но при условии, что я успею вечером навестить отца. Спасибо за предложение — я никогда не была в тех местах.
— Отлично, значит, ланч на вас. Мы найдем по дороге паб, настоящий ирландский паб, и за едой я вам расскажу то, что уже знаю.
— Я думала, вы уже рассказали, — откликнулась заинтригованная Роберта.
— Нет, еще даже не начал. — И Клемент хитро улыбнулся. — Оставлю вас в неведении до воскресенья, чтобы вы не передумали.
Когда они шли к двери, он сказал:
— Спасибо, Роберта.
— Но за что?
— За перемирие, — суховато ответил он. — Я неверно начал кампанию, знаю. Но мне хотелось бы надеяться, что теперь мы сможем стать друзьями. Как думаете?
Роберта с улыбкой пожала плечами.
— Думаю, что да. Иначе бы не согласилась провести с вами выходной.
Клемент шагнул к ней.
— А этот ваш Кевин… Он важен для вас?
— Мы не живем вместе, если вы об этом. Но часто видимся. Общие интересы и все такое.
— Звучит несколько прохладно.
— У вас с Дженис было не так?
Клемент хмыкнул и, как бы сдаваясь, поднял руки.
— Все, мир. Никаких больше переходов на личности. Только хотел еще спросить, как вам сегодня спалось.
— Хорошо, честное слово. Положив трубку после вашего звонка, я добрела до кровати и заснула, едва коснувшись головой подушки. И проснулась по будильнику — впервые за долгое время.
— Хотите, буду звонить вам каждый вечер? Вдруг поможет? — предложил Клемент. — Или даже могу ночевать у вас в гостиной на диване.
Роберта откинула голову и рассмеялась, к вящему удовольствию наблюдающего за ней мужчины.
— Нет, не выйдет! — заявила она.
Клемент сразу поскучнел.
— Поймите меня правильно, Роберта. Я говорил безо всякой задней мысли, говорил то, что имел в виду. Мне просто не нравится, что вы ночуете тут одна. Я могу спать здесь, внизу, а уезжать на рассвете. Вы даже не заметите моего присутствия.
Неужели он это серьезно? Но если Клемент Кларенс будет ночевать в одном с ней доме, ей точно не сомкнуть глаз!
— Спасибо за предложение, — искренне сказала она. — Но это доставит вам слишком много хлопот.
— Жаль, — вздохнул Клемент и, к изумлению Роберты, наклонился и поцеловал ее в щеку. — Передавайте Дику мои наилучшие пожелания. Увидимся завтра.
— Угу, — откликнулась Роберта.
Нежное прикосновение подействовало на нее сильнее, чем ей хотелось признать.
Клемент мгновение поколебался. И Роберте почудилось, будто он собирается снова поцеловать ее. Но вместо этого Клемент криво улыбнулся и, открыв входную дверь, направился к своей машине. Только помахал, прежде чем сесть и уехать.
Перемирие, думала Роберта, закрывая дверь. Означает ли это, что враждебности конец? Поразмыслив, она пришла к выводу, что да. Ведь враждебность проявляла только она одна. И если честно, трудно сердиться на Клемента Кларенса, некоторое время с ним пообщавшись.
Сиды, эти древнеирландские божества, при рождении наделили его множеством даров. И он вовсе не был избалованным отпрыском богатой семьи, каким Роберта его представляла. Не только красота и шарм, но также вкус и интеллект отличали его. Короче говоря, Клемент нравился Роберте гораздо больше, чем она могла бы вообразить до встречи с ним. Да и ему она тоже пришлась по вкусу — тут ошибки быть не могло. И не только как реставратор.
4
Обычно Роберта проводила выходные дома, занимаясь стиркой, глажкой и прочими хозяйственными делами. Но в субботу не смогла противиться искушению и взялась за портрет. Поскольку не было ни Лэма, ни Боба, чтобы отвлекать ее от работы сандвичами и кофе, она трудилась без перерывов и часам к трем удалила большую часть темной краски.
