Джун Боултон - Наяву как во сне
Не сговариваясь, поехали к Сандре. Сильвия не очень-то жаловала в доме гостей, но на Кристиана давно смотрела как на своего, с удовольствием с ним беседовала, порой даже угощала чаем и никогда не вмешивалась в их с Сандрой отношения.
— О! Уже навеселились? — Сильвия, выйдя в прихожую и увидев племянницу и ее друга, изумленно приподняла бровь. — Что-то быстро.
— Да! — Сандра развела руками. — Пришлось разойтись пораньше. Так уж вышло.
Сильвия пристальнее всмотрелась в ее лицо, но задавать лишних вопросов не стала.
— Что ж, проходите. Я там купила печенье. Если хотите, попейте чай.
— Спасибо, — сказал Кристиан, направляясь за Сандрой в кухню.
Забравшись в любимое кресло с ногами и глотнув ароматного чая, Сандра немного посветлела. Кристиан со всей серьезностью посмотрел ей в глаза и наконец заговорил:
— Я мог бы прикинуться, что ничего страшного не произошло, зайка, но не хочу, потому как сам потрясен, совершенно сбит с толку. — Он сглотнул, ища нужные слова и борясь с волнением. — Я, честное слово, был уверен, что мама в восторг от тебя придет. Сегодня же в этом тебя убеждал. Вышло по-другому, ума не приложу почему.
Помолчали. Сандра мелкими глотками пила чай и смотрела в стол, ничего не говоря.
— Я сказал тебе, что кое о чем догадался, — вздохнув, продолжил Кристиан. — По-моему, это элементарная ревность.
Сандра подняла на него глаза и слегка нахмурилась.
— Да-да, такое часто случается, — произнес Кристиан, немного наклоняясь вперед. — Особенно с матерями, у которых единственный ребенок, сын. Понимаешь, она с самого моего рождения привыкла считать себя главной для меня женщиной. Так оно, разумеется, и было, вплоть до того дня, когда мы с тобой стали встречаться.
Сандра скептически скривила рот и пробормотала:
— Не желает же она, чтобы ты до скончания века жил с ней рядом и не замечал других женщин. Наверняка надеется, что ты встретишь однажды свою единственную и обретешь с ней счастье.
— Конечно, надеется, — согласился Кристиан. — Но подсознательно не может перестроиться, заставить себя поверить в то, что я вырос и в ее внимании и ласке больше практически не нуждаюсь. Потому что единственную уже повстречал и хочу ласкаться с ней одной, — добавил он, понижая голос.
Сандра улыбнулась, но как-то уж очень печально. По-видимому, нашла его объяснение не вполне убедительным. Кристиан опустил на стол чашку, которую все время, пока говорил, почему-то держал в руке, хоть и не пил чай, И взял Сандру за руку.
— Какая холодная! — воскликнул он, с тревогой заглядывая в ее глаза. — Ты слишком расстроена, зайка, и отказываешься мне верить. А я почти не сомневаюсь, что прав: мама ведь у меня довольно добрый и порядочный человек, только из-за глупой ревности она могла выкинуть такой номер!
Сандра вдруг сильнее погрустнела, отвела взгляд в сторону и закусила губу. В порыве отчаянного желания утешить ее Кристиан вскочил со стула и опустился перед ней на корточки.
— Ну что ты, глупышка? Чего так боишься? — нежно зашептал он. — Даже если бы мама увидела в тебе злейшего врага и наотрез отказалась тебя принять — чего, готов поклясться, никогда не произойдет, — нам с тобой и это не помешало бы. Нашу любовь не умертвить, как бы кто ни старался. Она преодолеет любые препятствия, все победит.
Сандра взглянула на него, и Кристиан ясно увидел вспыхнувшую в ее глазах искру надежды.
— Ну вот, — прошептал он улыбаясь. — Так-то гораздо лучше.
Сандра неожиданно покачала головой, ее губы снова задрожали.
— Ты не совсем понимаешь… — выдохнула она, борясь со слезами.
Кристиан в испуге быстро выпрямился, поднял ее с кресла, сел сам, а Сандру усадил на колени и горячо заговорил, вкладывая в слова весь пыл, что жег ему сердце:
— Если я чего-то не понимаю, объясни, зайчонок. Я напрягу мозги, постараюсь взять в толк, что бы ты ни сказала. Это важно, любовь моя. Важнее всего на свете. Для нас с тобой, наших будущих детей, счастья, которое мы будем делить на всех.
Сандра доверчиво уткнулась в его грудь носом, посопела, собралась с мыслями и тихо заговорила:
— Когда ты спросил сегодня, почему я боюсь знакомиться с твоими родителями, я ответила, что сама не знаю. Я немного схитрила, в общем-то уйдя от ответа. — Она замолчала.
Кристиан не стал ее торопить. Терпеливо дождался продолжения, хоть и сидел как на иголках.
— Я боялась этого знакомства, потому что слишком много от него ждала, — произнесла Сандра глухо и безотрадно. — Наши ведь родители погибли… Я горячо надеялась, что, когда у меня появится любимый… — Ее голос оборвался. Она крепче прижалась к Кристиану, вся съежилась, словно в попытке стать меньше, незаметнее, и беззвучно заплакала.
Кристиана так поразило ее признание, а еще больше — слезы, что в первое мгновение от наплыва жалости и безграничной нежности он даже растерялся. Сандра Дауэр ассоциировалась у него с силой духа, завидным оптимизмом, ошеломительной твердостью и умением в чем угодно найти радость, свет. Он и не думал, что увидит ее однажды настолько беззащитной и несчастной, поэтому, глядя на нее сейчас, ощущал себя и свою любовь к ней совершенно по-иному. Удивительно!
Какой бы она ни была стойкой, все равно навек останется слабой женщиной, пронеслось у него в мыслях. Моей женщиной, рассчитывающей на меня, на мужскую силу. И я… Видит бог, я еще больше люблю ее за это! Как странно… Мне и в голову не приходило, что за беспомощность избранницу можно обожествить…
Почувствовав себя вдруг на несколько лет более взрослым и мудрым, он поцеловал Сандру в макушку и, принявшись гладить ее по согнутой спине, зашептал ласково, насколько мог:
— Теперь я все понимаю, любовь моя. Спасибо, что подсказала: сам я наверняка додумался бы, но, чувствую, слишком поздно. Конечно, ты ждала от этого знакомства чудес, мечтала, что общение с моими родителями хоть немного смягчит боль от потери собственных. — Он тяжело вздохнул, на миг поставив себя на ее место. — С папой, я почти не сомневаюсь, все так и получится. А с мамой… Обещаю, я серьезно с ней поговорю. Объясню, что ближе и дороже тебя у меня на свете нет человека, что ты не увлечение юности, а вечная, негасимая любовь. И что друг без друга нам с тобой не жить. Она поймет, должна понять. Ради моего благополучия, ради себя же самой.
Сандра больше не плакала. Только изредка всхлипывала, внимательно прислушиваясь к каждому слову Кристиана. Он говорил долго, на ходу придумывая, какими еще доводами будет вразумлять и переубеждать недовольную мать. Она с изумлением отмечала, что именно сегодня, после сцены со Стефани, сейчас, во время этого решающего разговора, проникается к Кристиану чем-то большим, нежели связывавшая их до сих пор влюбленность, чем-то таким, о существовании чего ей было и невдомек.
