Ширли Джамп - Алгоритм любви
– Мамочка, Кэлли права, – опасаясь ядерного взрыва, поспешно сжала руку мамаши младшая Шумахер. – А мы можем расставить все это в розовые вазочки и горшочки? – робко спросила она Кэлли.
– Марша, девочка ты моя сладенькая! Ты просто фонтанируешь творческими идеями! – воскликнула Барбара, потрепав дочь за розовую щечку. – Лучше бы мы организовывали эту свадьбу собственными силами.
Но девушке в розовом было мало щедрой материнской оценки, она приступила к Кэлли все с тем же вопросом:
– А вы что скажете?
Кэлли добралась до кресла, опустилась на него, положила обе руки на подлокотники, перемогла приступ истерики и глубокомысленно проговорила:
– Дайте подумать… У вас розовое платье, розовая фата, розовые туфли, розовые скатерти и розовые салфетки на столах, розовый торт, розовые подружки невесты, розовые приглашения в розовых конвертах, розовые портьеры, розовые шарики, розовые детишки, розовые… Ну, в общем, все розовое. И вы грезите, чтобы и розовые цветы стояли в розовых вазах… – Кэлли перевела дыхание, сбившееся после длительных перечислений. – Я, конечно, допускаю, что розовый может быть любимым цветом. Я сама люблю его в определенных контекстах и сочетаниях… – Она замолчала и посмотрела на часы, заветная стрелка приближалась к десяти. – Вы вполне можете поставить цветы в те вазы, какие вам больше всего понравятся. Проще простого заказать их по каталогу. Вы их получите с экспресс-доставкой. Предлагаю вернуться к обсуждению цветочного декора. Я могу предложить вам следующие бутоньерки…
Она с трудом дожила до того момента, когда за мамашей и дочуркой Шумахер закрылись двери салона «Белль Марьяж».
Девять сорок пять, подумала Кэлли.
Проскользнув в приемную, она украдкой проверила, работает ли телефон.
Телефон работал. И на ее счастье, был не занят.
Она осталась в приемной, долго сверяясь с расписанием посещений и посматривая на циферблат часов.
Когда без пяти минут десять раздался первый звонок, Кэлли вздрогнула и насторожилась, когда раздался второй, она выпрямилась и настроила дыхание, а после третьего улыбнулась и взяла трубку, проговорив в нее мелодичным голосом:
– Салон «Белль Марьяж», Кэлли Филлипс у телефона.
– Если вы – та самая волшебница, которая заставляет магнолии петь под лупой, то именно вы мне и нужны, – сказал Джаред Таунсенд, голос которого она бы не спутала ни с одним другим.
– Лестно, – кротко произнесла Кэлли.
– Что ты планируешь делать в обеденный перерыв? – осведомился он.
– Обедать.
– Предлагаю сделать это вместе.
– Но… дело в том, что меня уже пригласили, – отважилась на безыскусный блеф девушка.
– У меня другая информация, – притворно смешавшись, отозвался Джаред. – Твоя начальница сказала, что готова предоставить тебе свободу с двенадцати до двух.
– Джаред… – тихо проговорила Кэлли. – В баре мы встретились случайно, приятно провели вечер, вовремя смогли остановиться, и это главное.
– Вовремя остановиться?
– Да.
– Что же плохого в том, чтобы встречаться не случайно и чаще проводить время вместе? – спросил он. – Почему ты молчишь, Кэлли? Что с тобой?
– Ничего.
– Точно? Потому что Кэлли, которую я помню, позволила бы человеку реабилитироваться, – иронически произнес он.
Девушка прикрыла трубку рукой и тихо шмыгнула носом. Его слова растрогали ее. Сердце дрогнуло от такого родного голоса. Как же ей не хватало этих дружеских подтруниваний.
– Возможно, той Кэлли, которую ты знал, больше нет, – прошептала она в телефонную трубку. – Та была опрометчивая. Я другая, – вслух сказала Кэлли.
Таунсенд ничего не ответил на это. Он терпеливо молчал.
– Джаред? – растерявшись, окликнула она его.
– Я заеду за тобой в полдень, – сухо проговорил он и повесил трубку.
А Кэлли еще долго держала часто пикающую трубку у уха. Тихая улыбка забрезжила на ее губах. Всегда приятно, когда кто-то принимает за тебя сложные решения. Великодушный человек сохраняет за тобой шанс сказать, что он просто не дал тебе иного выбора…
Благо у нее было достаточно работы, чтобы спастись от размышлений на тему предстоящей встречи. Телефоны не жалят насмерть, ты в любой момент волен пресечь разговор, иное дело – личный контакт один на один. При такой встрече она предала любовь Тони. Импульсы, которые невозможно сдерживать, желания, которые переполняют, страсть, которая движет всем… Кэлли хоть и сделалась другой, но не настолько, чтобы сделаться бесчувственной.
– Очнись, Кэлли… – донесся до ее сознания голос Натали.
– Прости… Я задумалась… – сбивчиво пробормотала девушка, положив телефонную трубку на рычаг.
– Задумалась? Интересно, о чем это? – насмешливо поинтересовалась Натали.
В коллективе «Белль Марьяж» о Кэлли Филлипс давно сложилась репутация отрешенной чудачки. Это не только не мешало всем любить ее, но также возбуждало покровительственное к ней отношение, поскольку сама Кэлли никогда не насаждала свои своеобразные жизненные представления окружающим.
Натали настойчиво взяла ее за руку и повлекла за собой в кухню.
– У меня три догадки насчет твоей глупой улыбки, дорогая Кэлли. Первая: ты окончательно переселилась на облака. Вторая: тебя пригласили на чай к королеве. Третья: ты разговаривала с особенным мужчиной.
– Это Белль сказала тебе или ты стала ясновидящей? – хихикнув, спросила Кэлли.
– Стоит ли расчехлять хрустальный шар, если есть Белль, Одра, Регина и прочие словоохотливые источники информации.
– Действительно, время провидцев прошло, – отозвалась Кэлли.
– Я бы обиделась, если бы они не поделились со мной такой новостью. Настала твоя очередь, дорогая, расставить все точки над «i».
– Вы настолько уверены, что вас это касается? – беззлобно спросила белокурая флористка.
– А у тебя есть какие-то сомнения? – невозмутимо парировала кондитерша.
Кэлли остановилась возле огромного стола, уставленного кулинарными яствами, и облокотилось о него с самым мечтательным видом.
– Он заедет за мной. Мы вместе пообедаем. Просто старый друг… Очень мило, что вы все так за меня переживаете. Это взаимно.
– Не сомневаюсь, – убежденно проговорила Натали. – Хочешь попробовать одну из моих новинок, дорогая? – и она поднесла к губам Кэлли горку пышного крема на ложечке.
Кэлли послушно отведала лакомство, облизнулась, после чего с улыбкой пробормотала:
– Я продолжаю считать, Натали, что твоя работа – грех. Никто так не соблазняет людей на преступные излишества, как талантливые кондитеры. А что, если у твоих преданных ценителей разовьется диабет или патологическое ожирение?
