Алекс Вуд - Лекарство от любви
— Спас меня? Какое еще спасение?
— Я же не знаю, что у тебя там приключилось. — Глэдис отвела глаза. — Но раз Наставник привез тебя сюда, значит, ты была несчастна, страдала. Так?
Мэган вспомнила Мэтта и молча кивнула.
— А Наставник помог тебе, понял тебя и полюбил, — продолжала Глэдис уже мягче. — Ты, видать, после болезни никак в себя не придешь. Все путаешь, забываешь. Ничего, вернется Наставник, поговорит с тобой — и ты станешь нашей настоящей сестрой.
Мэган вымученно улыбнулась и вернулась на кровать.
— Не против, если я у тебя поработаю? — спросила Глэдис. — А то одной скучно.
— Нет.
Глэдис села на табурет у окна и занялась шитьем. Мэган наблюдала, как проворно она протыкает иголкой коричневую ткань или откусывает нитку зубами. Обычная деревенская женщина эта Глэдис, славная, добрая, сильная, немного грубоватая. У такой обязательно должен быть муж, как минимум трое детей, внуки, большой дом и хозяйство. А вместо этого она рассуждает о светлой дороге и любви Наставника, который годится ей в сыновья!
— Расскажи мне о поселке, — попросила Мэган. — Не страшно тут жить? Все-таки глухой лес вокруг.
— Сейчас не страшно, — широко улыбнулась Глэдис. — А вот когда забора не было, тогда боялись. Однажды медведь к нам забрел, так потом на улицу не могли выйти.
— А кто все это построил?
— Наставник людей специальных нанял, да и сестры помогали. Все вместе работали, и вот как славно все получилось.
Мэган представила себе хрупких женщин, вкапывающих толстенные бревна в землю, и недоверчиво усмехнулась.
— У нас каждый делает то, что ему по силам, — пояснила Глэдис. — Наставник о нас заботится.
— А откуда у него деньги на все это? На рабочих, на материалы, на заботу о вас? — поддела ее Мэган. — Представляю, сколько стоит построить такой городок.
— Наставник все может, — сказала Глэдис простодушно. — Он затем и ездит в большой мир, чтобы деньги доставать и на поселок тратить.
— Где же он их достает, интересно?
— Какая тебе разница? — Глэдис подняла голову от шитья. — В поселке деньги не нужны. От них одно беспокойство. Наставник дает нам все, что мы не можем сделать своими руками, а большего нам не нужно.
— Неужели вам не скучно? — поразилась Мэган. — Никто не хочет домой вернуться?
— Здесь наш дом.
— Ох, не верится мне что-то. — Мэган легла на подушку и подложила руки под голову. — Здесь столько разных женщин. У некоторых, наверное, дети есть. Как можно забыть о детях?
Глэдис вздрогнула и еще ниже опустила голову.
— Я не понимаю, как можно добровольно отказаться от нормальной жизни и запереться в каком-то поселке вдали от людей.
— А я не понимаю, с какой стати Наставник привез тебя к нам, раз ты говоришь такое! — воскликнула Глэдис в гневе. Она вскочила с табурета, прижимая к груди свое рукоделие, и выбежала из комнаты.
Мэган сообразила, что увлеклась и сболтнула лишнее. Пора бы запомнить, что здравый смысл здесь не работает. Эти женщины, называющие себя сестрами и поклоняющиеся Наставнику, самая настоящая секта. Они бросили все, что им дорого, и ушли за ним в леса. О какой нормальной жизни можно с ними разговаривать? Глэдис, взрослая, неглупая женщина, превращается в фанатичную девчонку, когда речь заходит о Фрэнке. Глупо расспрашивать ее о детях, семье, прошлой жизни. Она встала на свой светлый путь, или дорогу, или как там у них это называется, и спорить с ней бесполезно. С другими дело, судя по всему, обстоит так же.
Господи, а я-то что здесь делаю? — с отчаянием подумала Мэган. Меня вполне устраивала моя жизнь. Мэтт, конечно, подлец, но он не стоит того, чтобы отрекаться от самой себя и запираться в импровизированном монастыре! Фрэнк взял на себя слишком много, когда привез меня сюда.
Ох, и устрою же я ему, когда он приедет! Мэган сжала кулаки. Всю душу из него вытрясу, но заставлю вернуть меня домой! Что он о себе возомнил, мессия новоявленный?! Думает, можно средь бела дня безнаказанно похитить известную актрису? Да мои родные и друзья весь мир перевернут, но меня найдут!
Мэган попыталась представить, кто именно в этот момент волнуется за нее. Родители пять лет назад переехали в Майами и ждут ее в гости лишь трижды в год — на Рождество и дни рождения. Мэтт снимается с очередной красоткой и не вспоминает о жене. Да и к тому же все уверены, что она на гастролях.
Выходило не очень весело. Единственный, кто может и должен поднять тревогу из-за ее исчезновения, это Энтони. Во время гастролей пропадает ведущая актриса, занятая во многих спектаклях. Есть из-за чего беспокоиться. Меня уже ищут, успокаивала себя Мэган. Тони всех на уши поставит, но выяснит, что со мной случилось. Он этого «учителя» на мелкие клочки разорвет.
И все-таки неспокойно было на сердце у Мэган. Фрэнк был кем угодно, но только не идиотом, и раз он вполне серьезно решил заточить ее в своей лесной крепости, то и обо всем остальном должен был позаботиться. Неважно как, но наверняка он обставил ее исчезновение так, что комар носа не подточит.
От тревожных мыслей у Мэган поднялась температура, и она начала в бреду метаться по подушке. Зашла Глэдис, пощупала ее лоб, нахмурилась. Смочила Мэган виски, накрыла одеялом. Посидела с ней, пока она не заснула, закрыла ставни, чтобы солнечный свет не тревожил больную. Выздоровление новой сестры откладывалось на неопределенное время.
Еще два дня Мэган пролежала в постели, обессиленная горячкой и тревожными мыслями. Каждый раз она просыпалась с уверенностью, что поселок, Фрэнк, Глэдис только сон, длинный, правдоподобный, неприятный сон. Увы. Терпкий брусничный морс, бревенчатые стены, яркое солнце снова и снова убеждали Мэган в том, что она в иной реальности, где нет ни театра, ни кино, ни Мэтта Джейкобса, ни Мэган Холланд, а есть сестра Мэган и Наставник, великий, мудрый, всевидящий и всезнающий, без которого жизнь не имеет смысла.
Глэдис не упускала случая восхититься Наставником в присутствии Мэган, рассказать о его щедрости и великодушии, проницательности и доброте. Мэган не смела высказывать вслух крамольные мысли. По мере того как уходила болезненная слабость, приходили понимание и хитрость. Можно было до бесконечности удивляться нелепой случайности, которая забросила ее в лесную глушь в лапы одержимого Наставника и его почитательниц. Но, спрашивая себя как и почему, легко было сойти с ума. Примитивный инстинкт выживания советовал Мэган замереть, залечь на дно, притвориться. Раз обстоятельства нельзя перебороть, к ним нужно приспособиться, и Мэган перестала задавать опасные вопросы, перестала посмеиваться над откровениями Глэдис о Наставнике. Она безотчетно отбросила все мысли о прошлом, чтобы жить настоящим ради будущего.