Ирен Беллоу - Любовное перемирие
— Позвольте, сэр, — произнес новый повелительный голос. — Если вы отпустите на время руку больной, мне будет удобней осмотреть ее. Обещаю, что верну вам ее руку после осмотра.
Когда мужчина выпустил ее ладонь из своей руки, Рейчел испугалась словно ребенок. Пусть она не может вспомнить его имя, но сейчас он был для нее связующим звеном с тем миром, в котором она не испытывала физической боли.
— Не уходите, — косноязычно попросила она и открыла глаза.
Мужчина смотрел на нее и медленно качал головой, стоя рядом с изголовьем ее больничной койки.
— Не волнуйся, Рейчел, я не оставлю тебя.
Смотреть на него было больно, приходилось скашивать глаза, и тогда усиливалась боль с правой стороны лица. Она прикрыла глаза. Из-под ресниц можно было наблюдать за действиями врача, низенького плотного мужчины. Снова захотелось уснуть и ни о чем не думать.
— Скажите, доктор, что я могу сделать для нее? — тихо спросил высокий брюнет у врача, когда тот отошел от постели.
Но Рейчел слышала весь их разговор.
— Вы уже много сделали для нее. Во-первых, вы постарались быстро доставить ее в больницу. Во-вторых, своим упорством заставили ее выйти из комы, — ответил врач.
— А чем я могу помочь сейчас?
— Оставайтесь рядом с ней, если у вас есть такая возможность. Ваше присутствие, похоже, много значит для больной.
Рейчел согласилась про себя с врачом. Присутствие этого высокого мужчины с темными глазами сейчас казалось ей самым важным. Только бы вспомнить, где и когда они познакомились и как его зовут.
— Я не помню вас, — с трудом выговорила Рейчел. Шевелить губами было мучительно больно. — А должна бы…
— Этот добрый самаритянин привез вас в больницу, — сказала медсестра прежде, чем ответил мужчина, и вместе с врачом вышла из палаты.
— Вы нашли меня у дороги? — спросила Рейчел.
Мужчина снова сел на стул возле койки, взял ее руку и бережно погладил, согревая в своих ладонях.
— Не совсем так.
Джеймс Макларен замолчал, мучительно размышляя над тем, о чем сейчас можно рассказать Рейчел, а с чем лучше повременить, чтобы не волновать ее. Главное, чтобы она как можно позже узнала о ранах на лице. Впрочем, о том, как произошла катастрофа, можно рассказать.
— Вы вели машину по старой узкой дороге, которая к тому же была мокрой, потому что шел сильный дождь. Я ехал на мотоцикле вам навстречу. Вы не ожидали увидеть после поворота встречный транспорт и резко затормозили. Вашу машину занесло… — Он замолчал.
— Вы тоже пострадали?
— Я? Нет. Нисколько, — солгал Джеймс. — Хотите пить?
— Да.
Рейчел смотрела на него, пока он наливал в больничный поильник воду. Складывалось впечатление, что по крайней мере дня два этот мужчина не брился. Он подал ей поильник, и она попыталась сесть, но мужчина удержал ее.
— Вам пока нельзя подниматься. У вас сотрясение мозга. Я помогу. — Он забрал поильник и поднес к ее губам, второй рукой приподняв за плечи. — Маленькими глоточками. Не торопитесь. Вот так. Хорошо?
Рейчел слегка кивнула и тут же пожалела об этом. Невыносимая боль разлилась в голове, и она застонала.
— Болит? — участливо спросил мужчина.
— Ужасно, — призналась Рейчел через минуту, когда боль чуть-чуть отступила.
Больше всего беспокойства доставляла ей боль в лицевых мышцах. Она подняла руку, чтобы проверить, почему болит правая сторона лица, когда она говорит. Мужчина перехватил ее руку.
— Там бинты. Лучше их не трогать.
— Бинты? — Рейчел застыла в напряжении.
— Да. Но все будет хорошо, вот увидите.
Его заверения только больше напугали ее.
— Мое лицо забинтовано? Я поранила лицо?
Джеймс увидел по глазам, что Рейчел испугалась, но не знал, как избавить ее от этого страха. Рано или поздно ей придется узнать.
— Совсем немного, — наконец признался он, отведя на секунду глаза.
Рейчел заметила это и поняла, что мужчина чего-то недоговаривает, но решила больше вопросов не задавать.
Джеймс видел ее пристальный взгляд, видел, как взволнованно дышит грудь под одеялом. Нелегко ей дается сдержанность. Ему хотелось прижать ее к груди, утешить и убаюкать как маленького ребенка в своих объятиях.
— Расскажите еще об аварии, — попросила Рейчел.
— А больше не о чем рассказывать. — Джеймс взял ее вторую ладонь и пересел на краешек постели. — Все это уже в прошлом. Главное, что вы живы и скоро выйдете из больницы.
В этот момент дверь палаты открылась, вернулся врач.
— Мистер Макларен, идемте в операционную, если не хотите осложнений.
Рейчел вопросительно посмотрела на мужчину. Джеймс встал.
— Я скоро вернусь, — заверил он ее.
— Как ваше имя? — растерянно спросила Рейчел.
— Джеймс Макларен, — ответил он и вышел из палаты.
Оставшись в одиночестве, Рейчел попыталась разобраться, почему лицо этого человека ей знакомо, а вот имя она слышит в первый раз. Она была уверена, что прежде никогда не слышала этого имени. Почему он не позволял ей дотронуться до своего лица? Она подняла руки к лицу и наткнулась на повязку. Даже легкое прикосновение пальцев причиняло сильную боль. Болела правая сторона и лоб. Под бинтами она нащупала швы. От боли и отчаяния слезы покатились из ее глаз.
— Я знаю, что вам очень больно. Лучше оставить лицо в покое, — сказала медсестра, неслышно вошедшая в палату.
— Мое лицо… — бормотала Рейчел, слизывая слезы с губ. — Оно сильно изуродовано?
— Я не знаю, да и никто вам сейчас не ответит на этот вопрос, — мягко сказала медсестра. — Когда раны заживут, будет видно, где останутся шрамы.
Взгляд Рейчел стал невидящим.
— Я фотомодель, — тихо сказала она. — Мое лицо… — голос ее прервался.
— Понимаю вас. Но гораздо важнее, что вы не погибли в той аварии, мисс Кемпбелл. И если бы не мистер Макларен, неизвестно, чем она могла бы для вас обернуться.
Рейчел помолчала, затем посмотрела на доброе лицо медсестры и кивнула, хотя ей было очень больно.
— Да, вы правы. Кто знает, чем это могло кончиться? — спокойно произнесла она.
Неожиданно для себя она разрыдалась. Сестра сделала ей укол. Лекарство подействовало не сразу. Но прежде, чем погрузиться в сон, Рейчел увидела на стуле рядом с койкой Джеймса Макларена. Точно так, напротив, сидел он в большом лимузине в то утро, когда она прилетела в Эдинбург.
— Я вспомнила, — пролепетала она и закрыла глаза.
Первые дни в больнице пролетели незаметно, потому что Рейчел в основном спала. Когда она просыпалась, ее кормили жидкой пищей, делали уколы, и она снова засыпала. С каждым днем боль становилась все глуше. Наступил день, когда она почувствовала себя достаточно сильной, чтобы встать с постели. Пришлось дождаться обхода врача, чтобы спросить у него разрешения. Врач осмотрел ее, удовлетворенно хмыкнул и сказал, что выздоровление не за горами. В тот день ей не стали колоть снотворное на ночь, она уснула сама. А когда проснулась, палату заливал солнечный свет. Рейчел с радостью отметила, что исчезла резь в глазах. Пришла сестра, которая сняла повязку и разрешила встать. Самые простые дела ей в тот день доставили удовольствие. Она самостоятельно умылась, самостоятельно переоделась в голубую пижаму. Голова оставалась тяжелой, но не болела. Ей разрешили лежать в халате под пледом, взяв с нее обещание, что она не будет делать резких движений, читать и смотреть телевизор. Оставалось только смотреть в окно, к которому передвинули ее кровать. Безделье было для нее занятием весьма необычным и скучным. Правда, долго скучать ей не пришлось.
