Барбара Босуэлл - Дядюшкино наследство
– Она сказала, что у нее встреча. – Кэйд начал расхаживать по кабинету. – С кем? С ее дядями?
– Мне показалось, что она просто торопилась уйти отсюда, – откровенно заявил Ной.
– Ага, – согласился Кэйд. – Спешила сбежать. От него. Какая мука… Он вспомнил, как Кайли посмотрела на него, когда вышла из ванной, сверкая совершенством и недоступностью, будто фарфоровая кукла, которую никогда не вынимают из коробки. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить ее, не стиснуть в объятиях и не превратить вновь в ту пылающую страстью женщину, что прижималась к нему, полная нежности и желания.
Но ледяное презрение в голубых глазах послужило эффективным успокоительным. Она взглянула на него как на нечто… неудобопроизносимое, случайно, по ее невниманию, оказавшееся у нее под ногой. Кэйд ясно прочел это – она не желает иметь с ним дело.
Кэйд знал: останься они одни, он бы смог все повернуть по-другому. Он бы попытался убедить ее, что она в действительности хотела, чтобы он был рядом с ней… в ней. И, судя по ее прежней взрывной реакции, преуспел бы…
Но присутствие Ноя пресекало любые попытки. Случившееся между ним и Кайли было тайной их двоих. Кэйд не желал вмешательства постороннего – пусть даже лучшего друга. Поэтому Кэйд позволил ей удалиться с видом Снежной Королевы и не поддался раздирающим его первобытным инстинктам. Эти инстинкты по-прежнему бурлили в нем.
– Ты слышал последнюю новость с бреннановского фронта? – спросил Ной, выводя Кэйда из задумчивости. – Брент арестован. Он спрятал видеокамеру и…
– Я слышал. Бобби звонила – в истерике. А знаешь ли ты, что несанкционированная съемка карается как кража со взломом?
– Теперь знаю.
– Быстро до тебя дошла новость о Бренте. От Бриджит услышал? Думаю, Бобби не могла не позвонить ей и…
– Честно говоря, от Бренды. Она позвонила мне.
– От Бренды? Почему это Бренда звонит тебе?
– Похоже, я ее новый лучший друг. – Ной пожал плечами, но Кэйд заметил, что приятель отводит глаза.
– Как? Когда это случилось?
Ной снова пожал плечами и намеренно отвернулся в сторону озера, словно вдруг заинтересовался перекатами волн.
– Я встретил ее в «Гриль-баре на углу» недели три назад, и мы закончили тем, что пили там же кофе после ее смены. С тех пор мы разговариваем почти каждый день. Она или звонит, или заходит – с каким-нибудь вопросом… с чем-нибудь вкусненьким. Она замечательно готовит.
– Ты встречаешься с ней каждый день уже почти месяц?!
– Между нами ничего не было. Я же сказал, мы просто друзья.
– Ты, кажется, сожалеешь об этом. Значит, ты намерен… развивать отношения? Господи, парень, одумайся!
– Ты так испугался, будто я собираюсь нырнуть в чан с «эйджент орандж».[6] Боишься, что Бренда ступит со мной на скользкий путь?
– Я боюсь только потому, что она – Бренда Бреннан и способна манипулировать людьми. Кроме того, это первая женщина, о которой ты упоминаешь, с тех пор как Дженис покинула Порт-Мак-Клейн два с половиной года назад.
– Я провел эти два с половиной года именно так, как ты хотел, – работая по шестнадцать часов в день, чтобы превратить нашу компанию в индустриальное чудо. Я не чах без Дженис. И не то чтобы чурался женщин… Я отдавал всю энергию «Брен-Ко».
Кэйд положил руку на плечо Ною.
– Послушай, я знаю, как тяжело ты пережил развод, и не хочу, чтобы ты путался с этой…
– Я признателен тебе за заботу, но нам уже не по девятнадцать, Кэйд, и не нужно присматривать за мной. Я женился и развелся, а ты ведь даже не был женат. У кого больше опыта? Кому давать советы?
– Нет, только не связь с Брендой Бреннан… – И ни с какой другой женщиной, добавил про себя Кэйд.
Несмотря на женитьбу и развод, Ной, по мнению Кэйда, был неопытным с женщинами – как и в годы студенчества. В те годы Кэйд, сын армейского офицера, поездившего по миру, считал своим долгом опекать робкого и застенчивого Ноя, знавшего лишь уединенную жизнь частных школ. Кэйд по-прежнему видел в этом свой долг.
Кэйд решил, что сейчас не время напоминать Ною, что он отговаривал его от женитьбы на Дженис и предвидел их развод едва ли не в день свадьбы, где Кэйд был шафером и должен был восторгаться ужасающе неподходящей парой.
– Кэйд, я не спорю, ты эксперт по Бреннанам, но ты ошибаешься насчет Бренды, – убежденно заговорил Ной. – Я успел неплохо узнать ее за несколько недель. Она добрая, умная и нежная.
– Никогда не замечал этого в ней, – саркастически пробормотал Кэйд.
Боже мой, что за день! Сначала я совершенно ослеп от Кайли Бреннан, теперь выслушиваю ужасающие откровения лучшего друга и второго человека в «Брен-Ко», кажется попавшего на удочку Бренды Бреннан, размышлял Кэйд.
Он взглянул на календарь и впервые за день отметил для себя дату: пятнадцатое марта.
– «Остерегайся мартовских Ид», – криво усмехнувшись, процитировал Кэйд. – Очень подходящий совет.
– Только не скажи этого мэру. Особенно в тот момент, когда мы будем просить поддержки на строительство автоклава для инфицированных отходов. Кстати, что касается мэра: если мы не поторопимся, то опоздаем на встречу с ним. Это будет плохой ход. Ты сам знаешь, как Его честь ценит пунктуальность.
Кэйд воздержался от искушения еще раз предупредить друга относительно коварных замыслов Бренды Бреннан. Ной не желает ничего слышать, это ясно. Хуже того, Кэйд сам уже не чувствовал себя экспертом в вопросах противоположного пола. Твердая уверенность Кэйда в собственной неуязвимости поколебалась.
И все из-за утренней встречи с Кайли Бреннан. Она подточила его былую стойкость. Возможно, Кайли самая опасная из Бреннанов. Хитра, соблазнительна и совершенно непонятна. Он поклялся быть начеку – полная боевая готовность! – при их следующей встрече.
Беспокоило то, что он уже дожидается этой встречи.
В старой усадьбе Бреннанов стоял прочный, хотя и пришедший в упадок, дом в викторианском стиле. Дом был выстроен в конце прошлого века в старейшем пригороде Порт-Мак-Клейна. Обширный участок украшали огромные деревья, высокие живые изгороди и цветники. Много лет назад Джин купил дом для своих родителей и жил с ними до их кончины, потом занимал дом один – до самой смерти в прошлом году.
Облачившись в джинсы, тяжелые ботинки и толстый небесно-голубой свитер, Кайли приехала на арендованной машине, чтобы понаблюдать за кипучей деятельностью в доме – результатом ее утренних звонков.
Она сидела на побитой дождем и рассохшейся под солнцем деревянной качалке в глубине веранды и смотрела на просторный передний двор и открывавшуюся за ним аллею. Кайли вспоминала, как летом приезжала сюда, когда были живы бабушка и дедушка; тогда двор сверкал зеленью и пестрел бабушкиными цветами. Сейчас двор был таким же запущенным, пустынным, как и дом внутри, где вот уже несколько часов трудились три уборщицы, чтобы снова придать помещению жилой вид.
