Лори Фостер - Смятые простыни
Коул не удостоил братьев возражениями.
— Я собираюсь ее фотографировать, поэтому попрошу нам не мешать, пока мы будем у меня в кабинете.
Мак ухмыльнулся так широко, что у него даже уши поползли вверх.
— Не мешать вам, пока ты будешь ее фотографировать?
Зейн стукнул его по плечу и тут же получил сдачу. Потирая ушибленное место, он сказал:
— Не дразни его, Мак. Черт возьми, я очень рад, что он наконец-то немного отпустил удила! — И, обращаясь к Коулу, добавил: — А то ты больше похож на дедушку, чем на старшего брата.
— Большое спасибо.
Мак снова подтолкнул брата.
— Обещаем предоставить тебе полную свободу действий. Слушай, ведь сегодня пятница, мы с Чейзом сами закроем бар, если хочешь.
— Спасибо, я как раз собирался вас об этом попросить.
— Прости, но я сегодня не могу остаться, у меня уже есть планы на вечер. Если бы ты предупредил заранее… — пробормотал Зейн.
Чейз укоризненно посмотрел на брата:
— Вечно у тебя какие-то планы. Как зовут эти планы на сей раз?
Не растерявшись, Зейн вскинул подбородок и парировал:
— Я никогда не обнародую имен.
Софи все еще стояла посреди зала, не решаясь выбрать место. С самого первого дня она всегда сидела в одном и том же укромном дальнем уголке. Но сегодня, в данный момент, она представляла свою мнимую сестру и потому не знала, как поступить.
Когда Коул подошел, кто-то включил музыкальный автомат, и пришлось кричать, чтобы она его услышала.
— Вижу, вы получили мое сообщение?
— Да! Э-э… Софи сказала мне, что вы просили прийти попозже. Когда вы закрываетесь?
— Через несколько минут Чейз даст последний звонок.
Тесно прижавшаяся друг к другу пара покачивалась рядом, почти не двигаясь и не слишком прислушиваясь к музыке. Коул улыбнулся:
— Вы танцуете? — И, схватив ее за руки, притянул к себе.
Софи побледнела.
— О, я не… То есть…
— Да никто не обращает на нас никакого внимания, — успокоил ее Коул.
Прижав Софи к своей груди, он поверх ее плеча увидел братьев, с любопытством уставившихся на них. Да, как же, никакого внимания! Нахмурившись, он сердито покачал головой. Все трое тут же закивали, демонстрируя разную степень любопытства и юмористического отношения к происходящему.
Софи уткнулась лицом в его плечо.
— Я вообще-то неважно танцую.
— У вас прекрасно получается.
Коул с наслаждением вдыхал аромат ее теплой нежной кожи. Софи пробудила в нем животный инстинкт, и он хотел чуть ли не «пометить» ее как свою собственность. По мере того как в голове все отчетливее вырисовывался план предстоящего вечера, его руки обнимали ее все крепче и крепче.
— Мне нравится держать вас в объятиях.
Чуть дернувшись, она отклонилась и посмотрела ему в глаза.
— И мне нравится, когда вы держите меня в объятиях. Очень нравится. — Софи в нерешительности прикусила губу и вдруг выпалила: — И мне понравилось то, что мы делали вчера вечером. Но почему вы остановились?
Коул был сражен ее прямотой. Такого он не ожидал и, погладив ее по щеке, ответил:
— Пора было закрывать бар.
Софи покачала головой:
— Нет, не только это. Вы почему-то рассердились. — Румянец на ее щеках стал еще ярче, но она не отвела взгляда. — Коул, я хочу, чтобы вы знали: то, что я… сестра Софи, вовсе не означает, будто я ожидаю от вас большего, чем любая другая женщина.
Глупый цыпленок! Она была так мила и наивна, что ему захотелось немедленно подхватить ее на руки, унести туда, где никого нет, и провести долгую ночь страсти, сделав ее своей. Но Коул знал, что братья внимательнейшим образом наблюдают за ними, и сдержался.
— А чего ожидают от меня другие женщины?
Она громко сглотнула, но в ее томных голубых глазах не было и намека на страх. Коул вдруг понял, что эта отчаянная храбрость нравится ему в ней так же, как все остальное. Ведь ей, должно быть, очень нелегко претворять в жизнь свой план, но тем убедительнее это свидетельствовало о силе ее влечения к нему. Господи, помоги, он никогда не занимался этим всю ночь напролет!
— Наверное, просто приятно провести с вами ночь-другую, полагаю. Я не… не собираюсь надолго задерживаться в городе. Но в эти несколько дней хотела бы насладиться вашим обществом. Однако вы не должны беспокоиться о том, что после я повисну у вас на шее. У меня своя жизнь, и мне незачем осложнять ее какой бы то ни было постоянной связью. Не бойтесь, я не буду вам обузой.
Грудь ему стеснило какое-то новое, доселе неведомое чувство. Он провел пальцем по ее нижней губе и прошептал:
— Приходите ко мне в кабинет, там мы сможем поговорить. Я попрошу Чейза принести что-нибудь выпить.
Это предложение доставило Софи явное облегчение, и прежде чем взять протянутую им руку, она благодарно улыбнулась. Ее пальцы были все еще холодными с мороза, и Коул легонько сжал их, делясь частичкой своего тепла.
Обернувшись, он заметил, как его братья неестественно быстро нашли себе занятия. Зейн стал надевать пальто, собираясь уходить; Мак с пылающими щеками — добросовестно подметать, а Чейз просто улыбался, снисходительно поглядывая на обоих.
Проходя мимо него, Коул сказал:
— Принесешь нам что-нибудь выпить?
— Ну конечно.
В тоне Чейза не было и намека на издевку, и Коул с благодарностью добавил:
— Кока-колу, пожалуйста.
Он не хотел предлагать Софи горячий шоколад, дабы девушка не догадалась, что ему известны ее вкусы. Кроме того, Коул не был уверен, что хорошо владеет собой. То, как она пила шоколад, действовало на него сильнее всяких стимуляторов.
Входя в его кабинет, Софи смотрела себе под ноги. На этот раз он оставил свет включенным — хотел видеть все нюансы чувств на ее лице.
— Иди сюда.
Немного встревоженная, она подошла. Ее голубые глаза были широко распахнуты, и губы разомкнулись прежде, чем он накрыл их своими. Коул услышал в отдалении, как Чейз дал последний звонок, все его мышцы напряглись: скоро они останутся совсем одни, Софи будет принадлежать только ему, и тогда здесь, в полном уединении, он исполнит все ее самые заветные желания.
Коул притянул ее ближе, одной рукой поддерживая под, затылок и перебирая пальцами шелковистые волосы, другой, лежавшей на талии, — прижимая к себе и побуждая откликнуться на эту близость.
И Софи вмиг растаяла, полностью отдавшись в его власть. Раздвинув ей губы языком, он обвел им ее маленькие белые зубы и проник глубже внутрь, одновременно стягивая с себя рубашку.
— Коул…
Стук в дверь оповестил о прибытии кока-колы. Отметив, каким затуманенным сделался ее взгляд, как пылают ее щеки, он улыбнулся и сказал:
