Лора Брантуэйт - Загадки любви
— Черт подери, — пробормотала Кэндис, обозревая этот хаос из дизайнерских шедевров. — Мне нечего надеть. Вот уж не думала, что доживу до этого дня.
Она рассмеялась коротким, дерзким смехом.
Тщательная инспекция показала, что в ее гардеробе останется примерно четверть вещей — в основном тех, что она никогда раньше не надевала. По единственной причине: не хватало смелости. Согласитесь, чтобы носить ярко-красное, да еще с черным, да еще с белым, нужна некоторая смелость. Кэндис подобрала наряд на сегодня именно в этой гамме, традиционно японской. Подвела глаза, накрасила губы красной помадой, надела красные туфли — боже, что скажет мама?
А что бы ни сказала — ей, Кэндис, очень нравится! По крайней мере, она больше не чувствует себя пустышкой. И не чувствует себя лживой: дерзкой, разъяренной женщиной в образе невинной девочки-феи. Фу, гадость какая.
А волосы Кэндис оставила распущенными, еще и приподняла от корней, чтобы смотрелись пышнее.
— Вот теперь, Кэндис, я тебя узнаю, — подмигнула она своему отражению в зеркале.
Горничная Мина, столкнувшись с ней в коридоре второго этажа, испугалась не на шутку. Кэндис не ожидала такой реакции.
— Д-добрый день, мисс Барлоу, — пискнула Мина. Раньше она обращалась к Кэндис попроще: мисс Кэнди. — Какие будут поручения?
— У меня в комнате на полу полно одежды. Что понравится — все твое. Остальное выбрось.
Глаза Мины расширились, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
— Слушаюсь, мисс Барлоу, — пролепетала она и шмыгнула в спальню Кэндис.
Кэндис ощупала голову и через плечо посмотрела на свою попку: может, она не заметила, как у нее выросли рога и хвост?
Мама сидела на диване в гостиной и листала глянцевый журнал.
В свои пятьдесят три миссис Барлоу выглядела на сорок с хвостиком. Ее лицо цвело свежестью утренней розы, прическа, макияж и маникюр всегда были безукоризненны — в общем, она в полную силу использовала свое свободное время (другого у нее не было) и деньги мужа. Кэндис хотела в свои пятьдесят выглядеть так же. И это ее желание, конечно, сбудется — она ведь дочь своей матери. Вот только она хотела бы вести более насыщенную жизнь, чтобы каждый день был в радость, чтобы постоянно узнавать что-то новое, что-то создавать, чем-то рисковать...
А это уж как получится. Родись она мальчиком в семье Барлоу — может, ей пришлось бы рисковать. Хотя бы деньгами. А так...
— Кэнди, господи, что с тобой?
— Со мной все великолепно, мама. — Кэндис улыбнулась и легко сбежала с лестницы. Безумно хотелось движения. — Как твои дела?
Миссис Барлоу проигнорировала вопрос и обвела Кэндис выразительным взглядом с головы до ног.
— Что с тобой? — повторила она, глядя поверх очков, которые надевала для чтения.
— Что со мной? Хм... — Кэндис притворно задумалась, процокала каблуками мимо матери и уселась в кресло рядом с ней. — Дай подумать. Я жива и даже здорова. И очень бодра. Мой парень оказался нечистоплотным подлецом, но это ведь не повод накладывать на себя руки, правда? Я же ничего не хочу ему доказывать... Так что я учусь жить по-новому, и мне очень интересно.
— Ты выглядишь слишком агрессивно. Красное платье, черное болеро, черный пояс... Даже белая отделка смотрится как-то холодно...
— Вот именно так я себя и чувствую. Агрессивной и холодной.
— Надеюсь, это скоро пройдет?
Кэндис коротко хохотнула. Да уж, маме наверняка не терпится поскорее увидеть ее в кремовом шелке!
— Вряд ли. Но знаешь, мам, я ведь даже в красном и черном останусь твоей дочкой, правда?
— Моя дочка мне больше нравится в белом и голубом, — строго заметила миссис Барлоу и выразительно поджала губы, заметив красные туфли Кэндис.
Кэндис только пожала плечами: мол, а что делать-то?
Она рассчитывала, что на этом тема себя исчерпала, но не тут-то было.
— Кэнди, я бы хотела, чтобы ты переоделась к ужину.
Кэндис обомлела:
— Мама, мне двадцать шесть...
— Твой наряд сегодня неуместен. Самовыражение — это прекрасно, доктор Диззи говорит, что если мы не станем давать волю своим порывам, то превратимся в невротиков, но...
— Я что-то пропустила? — сухо поинтересовалась Кэндис. Меньше всего на свете ей хотелось сегодня быть «послушной дочкой». — Какое-то семейное торжество? Праздник?
— У нас важные гости, — веско объявила миссис Барлоу.
— Да? А кто?
— Мистер Джеймс Сидни. Насколько я понимаю, это потенциальный инвестор отца. Ты в курсе, они собираются расширить производство, построить заводы в Индии и Корее...
— Слышала.
— Так вот, вряд ли ему понравится женщина-вамп, которую ты тут изображаешь.
Кэндис почувствовала себя так, будто ей дали пощечину. «Изображаешь»?! Промелькнуло воспоминание об Брэндоне. И что тут приятного?
— А при чем тут я? Он в меня, что ли, собирается вкладывать деньги?
— Не спорь.
— Мама, ты знаешь, сейчас не лучший момент, чтобы на меня давить. Моя нервная система в таком шатком состоянии... Вдруг я сорвусь?
— Как сорвешься? Куда сорвешься? Я же ничего особенного от тебя не требую. Просто покажи себя с лучшей стороны.
— Для кого лучшей? — усмехнулась Кэндис.
— Для всех.
— Мам, а знаешь... Вдруг у меня только одна сторона?
— Еще вчера...
— Не было никакого вчера. — Кэндис уронила слова, как камни в воду.
— Кэнди! — В глазах миссис Барлоу стояли слезы.
— Мам, извини, я такая, какая есть. Может, хоть ты меня примешь такой?
— С удовольствием. После ужина, — проворчала миссис Барлоу.
И это была отвратительная правда. Кэндис задумалась. Она знала, что теперь уже физически неспособна надеть милое платьице в цветочек. Если мать ее вынудит, она будет потихоньку кромсать его под столом маникюрными ножницами. Вряд ли это понравится папиному инвестору больше, чем ее «японский» наряд. Но должен же быть какой-то выход...
— Давай так, — Кэндис просветлела, — будем считать, что я на ужин не приглашена.
— То есть как это? Ты что? С ума сошла?
— Но ведь это почти деловое мероприятие, которое ко мне не имеет...
— Хочешь опозорить отца?!
— При чем тут это?!
— Семья есть семья, — строго провозгласила миссис Барлоу. — И все знают, что у твоего отца двое детей. Ты не можешь выказать отцу такое неуважение!
— Хорошо, я буду. Вот такая.
— Хочешь, чтобы мужчины тебя боялись, как эту твою сумасшедшую подружку Глорию? Дело твое... — Миссис Барлоу сделала вид, что углубилась в чтение.
На самом деле читать в этом журнале было нечего. По мнению Кэндис, по крайней мере.
4
Естественно, разговор с матерью дал Кэндис некоторую пищу для подозрений. Она почувствовала, что ее участию в ужине уделяется слишком большое внимание. И с чего бы такая нужда выставлять ее в выгодном свете (если лживая маска изнеженной благовоспитанной принцессы — это «выгодный свет»)? Сложно представить, чтобы человек, у которого столько денег, что он может вложить их в расширение производства в другом регионе, испугался ее внешнего вида и пошел на попятную...
