Елена Булганова - Любовь до востребования
Тяжко видеть в развалинах такой прекрасный город. Когда-то я мечтал обязательно побывать на Кавказе, только не думал, что это произойдет при таких печальных обстоятельствах. В остальном же все хорошо, потому что переезды вносят в нашу скучную армейскую жизнь приятное разнообразие.
Галчонок, ты уж не сердись на меня, что пишу тебе не так, как мы с тобой привыкли говорить друг с дружкой. Может, ты ждешь от меня каких-то других слов, и сердишься, что не находишь их в моих посланиях. Но, во-первых, страшит мысль о цензуре, которой нас иногда попугивают. Во-вторых, я пытался, но не слишком складно это у меня получилось. Так что, если все сложится, поговорим с тобою «по-нашему» уже при встрече. Думаю, недельки через две нас вернут на старое место, а туда ты, при желании и возможности, могла бы приехать ко мне в гости. Но эту тему мы с тобой обсудим позже.
Пиши и шли свои фотографии, какие есть. Если твое письмо придет уже после моего отъезда, его переправят за нами вдогонку. Или подожди немного и напиши по старому адресу. Иначе, боюсь, письмо может потеряться по дороге.
До свидания, моя Галочка, будь здорова и не забывай своего друга.
Влюбленный в тебя Илья».
Валя закончила читать и вдруг поняла, что лицо ее мокро от слез. Она растерла их рукавичкой, но слезы продолжали течь. Валя вдруг подумала: а если бы Илья на самом деле был ее парнем? Какой бы ужас она переживала сейчас! Как же можно отобрать у кого-то любимого, или брата, или сына и бросить его туда, где с ним может случиться что-то ужасное, даже непоправимое! И невозможно поехать, найти, защитить! Как же такое возможно?!
Через четверть часа Валюшка зашла на почту — другую, не ту, где работала тетя Фатима. Купила конверт и школьную тетрадку, вырвала листок и на одном дыхании написала:
«Илья, мой любимый, мой единственный! Я молю Бога, чтобы это письмо действительно пришло вдогонку, а не застало тебя в этом страшном месте! Но если ты еще там, будь предельно осторожен, береги себя так, будто от этого зависит жизнь самых близких тебе людей! Ведь так оно и есть на самом деле. Какая разница, кто победит в войне, если для тех, кто тебя любит, мир окончится вместе с тобой? Ты обязан вернуться к нам живым и здоровым! Я жду тебя и буду каждый день молиться, чтобы все у тебя было хорошо. И я точно знаю, что моя молитва будет очень сильна, хотя до сих пор я и не верила в Бога!
Люблю тебя и очень жду. Твоя Галка».
Валя уже хотела заклеить конверт и бросить его в большой деревянный ящик справа от стойки. Но потом припомнила: ах да, фотографии! Пришлось бежать домой.
Она отобрала три фотографии. На двух была только Галина, красивая, веселая, демонстрирующая фотографу все достоинства своего шикарного платья. А на третьей они стояли вдвоем, приобняв друг дружку за талию. На этой фотографии Галя была особенно хороша. Валя сперва хотела себя отрезать, но поняла, что снимок будет выглядеть странно, даже подозрительно, — и вложила в конверт как есть. А потом еще раз сбегала к почтовому ящику. О тошноте и недомогании она в этот день даже не вспоминала.
Дома у матери был просто пир горой. Пока Валя бегала к почте, пришли родители Степана, принесли холодец, салаты и вино. Мать тоже лицом в грязь не ударила: только и носила с кухни закуски. Степан, веселый, сияющий, вышел встречать супругу в прихожую.
— По какому случаю гулянка? — испуганным голосом спросила Валя.
— Да так, — отмахнулся муж. — Старики решили немного погудеть.
Но тут же не удержался, расплылся в довольной улыбке:
— Знаешь, заинька, а я работу классную нашел.
— Еще одного ученика? — удивилась Валя. Вроде раньше это не было поводом для радости.
— Нет, я и прежних распущу, — беззаботно махнул рукой Степан. — Понимаешь, встретил сегодня на улице своего одноклассника. У него, оказывается, отец организовал ресторанный бизнес. И вот меня пригласили управляющим в один из ресторанов. На долю от прибыли! Представляешь, Валюш? Там же можно и на квартиру заработать, и малышику все нужное купить!
— Здорово, — согласилась Валя. — Только разве ты сможешь совмещать учебу с работой?
Степа тут же погрустнел, и она пожалела, что вообще заговорила об этом.
— Да, придется вслед за тобой уходить в академку. Но, слушай, голова-то мне на что дана? Буду так же работать в архивах, найду время. Заработаю хотя бы на то, чтобы снять нормальную квартиру, а дальше посмотрим.
— Какой же ты молодец, — от всей души проговорила Валюшка.
— Правда? — совсем по-детски обрадовался Степа. — Тогда покажи, как ты меня любишь.
— Показываю! — Валя вскинула руки и крепко обняла супруга за шею. Поцеловала его в самое чувствительное местечко, которое у Степы почему-то находилось за правым ухом. В этот момент выглянула в прихожую мать и строго спросила молодых, почему заставляют себя ждать.
— Ну, не будем называть повода, чтобы, не дай Бог, не сглазить, — провозгласил отец, поднимая бокал, и все дружно посмотрели на Валюшкин живот. — Скажу коротко: просто выпьем за нашу радость. И за то, что сейчас у молодых появилось куда больше возможностей наладить свою жизнь, чем в свое время было у нас.
Валя чуть коснулась губами краешка бокала и подумала: «Да, но вас не убивали». Эта мысль потрясла ее настолько, что в дальнейшем она никак не могла настроиться на совместное веселье. Она все думала о том, как же это получается: ведь совсем недавно ее муж и Илья вместе ходили в школу. А теперь один из них обустраивает свою жизнь, а второй находится на границе между жизнью и смертью. И это было пугающе несправедливо.
— Тебе не жалко Ванечку? — уже в десятый раз повторил Степан. На лице его застыла та самая недоуменно-обиженная гримаса, которая когда-то так умиляла Валюшку. В последнее время она словно намертво приклеилась к лицу мужа.
— Но ведь все дети ходят в детский сад, — тоже не в первый раз произнесла Валя.
— А ты думаешь, им там очень хорошо? Начнутся болезни, проблемы с едой, с засыпанием…
Предмет спора — их двухлетний сын Ванечка — сидел у отца на коленях, весело подпрыгивал и пытался изобразить рычание мотора.
— Но я хочу вернуться в институт, — робко напомнила Валя. — Может, договориться с какой-нибудь женщиной, чтобы сидела с Ваней хотя бы до обеда?
Степан молчал, думал о чем-то. Он только что пришел с работы, и было заметно, что он бесконечно устал и издергался. Вале вдруг сделалось до слез жалко мужа.
— Пойми, надо же мне когда-нибудь выйти на работу, — заговорила она торопливо. — А у меня даже профессии никакой нет.
— А по-твоему, учитель — очень выгодная профессия? Ты в любой момент можешь пойти в детский сад воспитательницей, за те же самые деньги. Кстати, тогда и Ванечку можно будет водить в садик, под твоим присмотром. А потом, когда он пойдет в школу, можно будет подумать и о твоем дальнейшем образовании.
