Ронда Грей - Друг без друга
Линда опять покраснела.
— Мало ли чего во мне раньше не было. Борьба за существование меняет человека: начинаешь понимать, что вопрос стоит только так: или ты выживешь любой ценой, или погибнешь. Не пора ли идти? Если не ошибаюсь, пять минут назад ты считал, что у нас нет ни секунды на разговоры!
Не дожидаясь ответа, она повернулась к кровати, чтобы взять чемодан.
— Оставь! Я понимаю, что ты выздоровела, но вряд ли тебе полезно таскать тяжести.
Кевин взялся за ручку чемодана. На миг их пальцы соприкоснулись. Линда тут же отдернула руку, словно обжегшись, но в том месте, где Кевин дотронулся до нее, кожу чуть покалывало. Впрочем, чему удивляться — близость этого мужчины всегда действовала на нее самым невероятным образом, с первого дня их знакомства она буквально плавилась от малейшего его прикосновения. Но все же трудно было ожидать, что после трех лет разлуки и всего, что произошло, реакция останется прежней…
Нужно отдать Кевину должное, насчет чемодана он был прав: врачи не разрешили ей поднимать тяжести. Она еще не забыла ужасного ощущения полной беспомощности, которое испытывала, будучи прикованной к инвалидному креслу, помнила, как оплакивала все то, чего лишилась. Ее выздоровление было чуть ли не чудом, и Линда, конечно, не хотела подвергать опасности с таким трудом обретенное здоровье.
— Спасибо, — пробормотала она, всем своим видом показывая, что на самом деле не испытывает благодарности. От кого она меньше всего на свете хотела помощи, так это от Кевина!
— Всегда к твоим услугам, — насмешливо протянул он.
В спальню вошел встревоженный Дориан.
— Так мы идем или нет? Горничная сказала, что несколько репортеров уже поднимаются по лестнице.
Обмен колкостями с Кевином настолько поглотил внимание Линды, что она даже не слышала, как приходила горничная.
Кевин взял чемодан, другой рукой схватил девушку за руку и потянул ее к двери.
— Совсем как в старые добрые времена! — заметил он, усмехаясь.
Линда прекрасно знала, что он имеет в виду: раньше им частенько приходилось точно так же удирать от не в меру любопытных репортеров, иногда попадая при этом в самые забавные ситуации. Однако, возобновляя свои, уже сольные, выступления, Линда меньше всего хотела вернуться к старым временам. Она хотела начать все заново, с нуля, сама по себе… Впрочем, Дориан прав: сейчас не время вести дискуссии. В первую очередь нужно скрыться, не попадаясь на глаза репортерам — особенно в компании с Кевином!
И уж конечно, совершенно не обязательно было держать ее за руку! Она осторожно попыталась высвободиться, но почувствовала, что пальцы Кевина сжались чуть крепче — совсем чуть-чуть, едва ощутимо, но все же достаточно, чтобы не выпустить ее руку. Стрельнув в него сердитым взглядом, Линда дернула сильнее, но ее кисть все так же утопала в его крупной ладони.
— Осторожнее, — тихо предостерег Кевин, когда они вышли в коридор. — Ты причинишь себе боль.
Господи, да разве мало боли она вынесла от этого человека?
— Я в состоянии идти без твоей помощи, — сквозь зубы процедила Линда.
Кевин даже не удостоил ее взглядом, всматриваясь в длинный, устланный толстым ковром коридор, чтобы удостовериться, что за ними никто не следит. Потом он двинулся к запасному выходу и, не сбавляя шага, как бы мимоходом заметил:
— Я знаю, что в состоянии. — И добавил со своим обычным высокомерием: — Так уж вышло, что мне нравится держать тебя за руку.
После такого высказывания Линде еще больше захотелось вырваться, но они уже подошли к черному ходу. Окунувшись в прохладу осеннего утра, она тут же пожалела, что упаковала плащ в чемодан.
— В машине будет теплее, — заверил ее Кевин.
Девушка нахмурилась: как он догадался, что ей холодно?
Словно в ответ на ее мысли Кевин пожал плечами и заметил:
— Я же знаю, что ты любишь комфорт, и в том числе тепло.
Он выпустил ее руку — наконец-то! — и поставил чемодан на землю, открывая дверь «сааба». Линда поспешно отодвинулась от него, все еще чувствуя на своих пальцах тепло его руки. Пытаясь справиться с волнением, она поежилась.
Они уложили чемоданы и гитару в багажник.
— Дориан, ты поедешь сзади, Линда — впереди, — не терпящим возражений тоном распорядился Кевин.
— Я… — попыталась возразить девушка.
— Ни к чему тебе корчиться на заднем сиденье! — оборвал ее Кевин, обходя вокруг машины.
Линда не сомневалась, что даже ему самому не пришлось бы «корчиться» на заднем сиденье — в «саабе» было достаточно просторно. Трудно было найти что-либо более комфортабельное, чем эта машина с сиденьями, обитыми отличной бежевой кожей. Кевин распахнул переднюю дверь и выжидательно посмотрел на девушку.
— Дорогая, сейчас не время колебаться, — неожиданно сказал Дориан. — Скорее садись в машину, и поедем. Что нам делать дальше — разберемся потом.
Он был прав, и Линда сама это понимала, но все же ей претила мысль, что Кевину все время удается настоять на своем.
Так было всегда, и она еще три года назад поклялась, что если когда-нибудь встретится с бывшим мужем, то будет вести себя независимо и заставит его считаться с собой.
— Садись вперед, Дориан, — твердо сказала девушка. Чувствуя на себе насмешливый взгляд Кевина и стараясь не смотреть в его сторону, она забралась на заднее сиденье.
Кевин включил зажигание и пробормотал:
— Ты всегда была упрямейшей из всех женщин, кого я знал!
— Приятно слышать, что хоть что-то не изменилось, — с горечью произнесла Линда, все так же не глядя на него.
Кевин обернулся и посмотрел на нее долгим взглядом. Наконец он хрипловато произнес:
— Да, пожалуй, приятно.
Девушка почувствовала, как к горлу подступает ком. Сейчас она мечтала только о том, чтобы Кевин перестал смотреть на нее и переключил свое внимание на автомобиль. Чем быстрее они тронутся с места и уедут отсюда, тем скорее избавятся от его общества. И уж совсем не хотелось задумываться над смыслом его последнего замечания. Что бы он ни имел в виду, сказала себе Линда, ее это нисколько не интересует.
Затянувшуюся паузу прервал Дориан.
— Кевин, так мы едем или нет? Или, может быть, ты решил дождаться репортеров?
Не удостоив его ответом, Кевин завел мотор, и машина рванула с места.
Сидя на заднем сиденье, Линда имела возможность незаметно наблюдать за бывшим мужем. Последние три года не прошли для него бесследно. Новые морщины на лице и седина в темных густых волосах были явно заметны при свете дня. Кевин выглядел старше своих тридцати девяти. Возможно, жизнь одинокого мужчины оказалась не так сладка, как он рассчитывал.
