Лори Фостер - Удачный контракт
Каждая комната словно перетекала в следующую, и повсюду блестели стекла окон. Мебель в столовой — из полированного красного дерева. Проходя на свое место, Мэгги, малышка лет трех, провела рукой по дверце буфета и оставила небольшое жирное пятно. Тони только сгреб ее и подбросил в воздух. Девочка засмеялась, обхватила пухлыми ручками шею Тони и поцеловала его в нос. Он сделал вид, что собрался съесть ее, потом усадил на высокий стул и занял место рядом с Оливией. Остальные дети тоже потребовали его внимания.
Боль в груди Оливии усилилась. Ей отчаянно хотелось именно таких отношений. Необходимо хотя бы на время заполнить пустоту, потому что жизнь ее будет одинокой, без детей, без любимого и любящего мужчины.
Ужин прошел чудесно, сопровождаемый буйным весельем детей, разговорами взрослых, бесконечной чередой блюд. Малыши быстро осознали, что Оливия — новое лицо и, следовательно, с ней можно поиграть. Несмотря на растущую тоску, она смеялась над детскими шалостями, слушала ребячью болтовню, а когда кто-то из детей потянул ее за юбку, даже не вздрогнула из-за оставшегося на ткани жирного пятна. Малыш хотел на ручки, и Оливия не могла противиться. Но маленькая ручка продолжала цепляться за ее юбку, и когда малыш взлетел вверх, следом взлетел и подол.
Она поторопилась поправить юбку, но каждый, очевидно, успел заметить верхний край ее чулка и бледную полоску бедра. Джон усмехнулся, Лайза игриво шлепнула его по губам, чтобы удержать от комментариев, а Сью поспешно заговорила о рождественских покупках.
Оливия взглянула на Тони и увидела, что он сидит с закрытыми глазами и словно шепчет молитву. Несмотря на довольное хихиканье брата, ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. А потом он послал Оливии улыбку, несущую одновременно и обещание, и угрозу.
После этого небольшого инцидента Тони приложил все силы, чтобы отвлечь от нее детей. Родственники его явно недоумевали. В конце концов, все здесь приняли ее. На этот вечер она словно стала частью их семьи, и за это Оливия была благодарна всем. Но наступил момент, когда, несмотря на общую приветливость, она почувствовала себя незваной гостьей. А, заметив в углу гору подарков в ярких обертках, поняла, что не может остаться.
Она выдумала повод выйти «попудрить носик», затем быстро нашла телефон. Он оказался в спальне Тони, если судить по костюмам в открытом шкафу и запаху его одеколона… и его тела. Обнаружив, что вдыхает этот запах излишне глубоко, Оливия покачала головой и заставила себя мыслить трезво. Потом присела на край кровати и вызвала такси. Тони нашел ее там же, сидящей у телефона.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Он скользнул в комнату и тихо закрыл дверь. Оливия подняла голову и взглянула расширившимися глазами в его прищуренные глаза. Скрестив руки на груди, он чуть слышно спросил:
— Прячемся?
— С чего ты взял?
— Нет? Так что же мы делаем?
Оливия поднялась на ноги, чувствуя себя дурой, трусливой дурой.
— Я вызвала такси. Думаю, мне пора возвращаться домой.
Сначала Тони ничего не сказал, просто прислонился спиной к двери. Потом закрыл глаза и простонал.
— Ты собираешься заставить меня ждать еще целый день, Оливия?
Ее сердце подпрыгнуло от такого несчастного тона его голоса и от едва сдерживаемой страсти.
— Сейчас… сейчас не время, Тони. Ты сам знаешь. В данный момент я чувствую себя смешной и слишком смущенной.
Его пылающий взгляд прожег ее насквозь.
— Я смогу очень быстро заставить тебя забыть все смущения, моя сладкая.
Готова поклясться, он сможет! Но Оливия, как это ни тяжело, покачала головой.
— Если я уеду сейчас, они ничего не заподозрят…
— Оливия, они видели, как я целовал твою грудь. Думаю, они уже заподозрили.
Она почувствовала, как кровь ударила в голову, но постаралась смотреть на него уверенно и спокойно.
— Если я уеду сейчас, они решат, что у нас мелкая интрижка. Если я останусь, когда все разъедутся, они решат, что дело серьезное. А именно этого мы хотим избежать. — Она понизила голос и проговорила: — Никаких слухов, никаких сплетен. Никакого скандала. Ты помнишь?
— Да, но…
Раздался стук в дверь, и радостный голос Джона спросил:
— У вас там все в порядке?
Тони закрыл глаза, в ярости сжав кулаки.
— Когда-нибудь я убью его, — прошептал он и громко сказал: — Мы будем через секунду, Джон. И если ты посмеешь ударить еще раз в эту проклятую дверь, я ударю по тебе!
— Спокойней! Я просто пришел сообщить, что все готовы разрезать пирог.
— Ты сообщил. А сейчас испарись.
Оливия потерла лоб.
— Не могу представить, как этот зануда произвел на свет такого милого и покладистого малыша, — пробормотала она.
К ее удивлению, Тони рассмеялся.
— С Джоном все в порядке. Поверь, если бы Джон знал ситуацию, он бы не втыкал в меня шпильки.
— Нет?
Тони медленно покачал головой, затем подошел ближе и прижал ее к груди.
— Нет. Он чертовски мил. — Он склонил голову и прошептал: — Я хочу тебя, Оливия.
— Завтра? — задыхаясь, проговорила она. Тони торопливо целовал ее щеки, шею, коснулся языком уголка ее губ.
— Пораньше? Ты же не заставишь меня ждать весь день, Оливия?
Она готова была согласиться на все, пока он гладит ее спину и целует так нежно.
— Где?
— Черт возьми, не знаю. Но к утру, наверное, придумаю. Я заеду за тобой. Часов в десять?
— Отлично.
Она попробовала забыть все чувственное и романтическое, что связывалось у нее с Тони, и сконцентрироваться на их цели. Но тут он поцеловал ее по-настоящему, со всей страстью. Этот поцелуй должен остаться с ней на всю ночь.
К сожалению, щеки по-прежнему пылали, когда она вошла в столовую. Слава Богу, свет был погашен, и горели только свечи на пироге. Она заметила Джона, дежурившего у выключателя. Джон подмигнул Тони, и Оливия решила, что этот парень, вероятно, не так плох.
Энджи и Элисон, дочки Кэйт четырех и пяти лет, соревновались, кто громче пропоет «Happy Birthday», а сын Джона, шестилетний Люк, выторговывал право лично разрезать пирог. Хотя Оливия объяснила, что вынуждена уехать, все настояли, чтобы она съела хотя бы кусочек и попробовала мороженого. Оливия и не помнила, когда последний раз праздновала свой или чужой день рождения.
Когда приехало такси, все дети захотели обнять Оливию на прощание, а их родители выразили горячее желание вскоре увидеть ее снова. К тому же мать Тони — какая досада! — пригласила ее на торжественный обед в День Благодарения. Оливия поблагодарила, пробормотала что-то неубедительное насчет загруженности работой и поторопилась к двери, стремясь сбежать от нахлынувших эмоций. Тони поймал ее на последней ступени крыльца.
