Маргарет Эллисон - Рождественское чудо
О машине она умолчала. Если бы он пришел в себя, то при этом известии мог заработать еще один инфаркт.
У него дрогнули веки, и он открыл глаза.
— Ким? — едва слышно произнес он.
— Здравствуй, папа. — Глаза Ким наполнились слезами.
Отец сжал ее руку.
— Спасибо… что пришла.
Ким кивнула. Она не знала, что еще сказать.
— Горло… пересохло, — прошептал он.
— Дать тебе льда? — спросила Ким, обрадованная возможностью что-нибудь сделать.
Отец слабо кивнул.
Ким вышла в коридор и побежала на пост. Сегодня дежурила Мельва.
— Нужен лед! — взволнованным шепотом сказала Ким. — Отец хочет льда.
— Он в сознании? — спросила Мельва, обмениваясь взглядом с другой медсестрой.
— Он в сознании и хочет льда, — повторила Ким таким трагическим голосом, словно от этого зависела его жизнь.
Мельва бросила на Ким быстрый взгляд.
— Успокойся.
Она бросила в пластиковую кружку несколько кусочков колотого льда и быстрым шагом направилась к палате.
— Доброе утро, доктор Риссон, — сказала она, распахивая дверь. — Вот ваш лед.
Он кивнул. Попытался сесть, но бессильно рухнул на спину. Мельва опытной рукой поддержала его и помогла сесть. Ким беспомощно стояла рядом. Словно хилый старик, отец принял из рук Мельвы кружку и положил в рот кусочек льда.
Мельва измерила ему давление.
— У вас хорошая дочь, доктор Риссон, — сказала она. — Все это время она постоянно находилась здесь, рядом с вами.
Отец посмотрел на Ким и благодарно улыбнулся.
— Да, — просто сказал он.
Мельва убрала аппарат для измерения давления, записала его показания в карту и вышла из комнаты, оставив отца с дочерью наедине.
— Ким, — со слезами на глазах сказал он. — Сколько времени… — Его голос прервался, и он слабо улыбнулся. — Ты выросла.
Ким кивнула:
— Да.
— Как ты узнала обо мне… что у меня был приступ?
— Мне позвонил доктор Гаркави. Он нашел номер в твоей записной книжке.
Гарольд кивнул.
— И ты приехала, — слабым голосом сказал он, словно до конца не веря в это.
Ким опять кивнула и помолчала, кусая нижнюю губу.
— Конечно Ведь ты… мой отец.
Он улыбнулся.
— Я рад, что ты… Спасибо, что приехала, — пробормотал он, отставив кружку. Потом на секунду закрыл глаза — то ли от усталости, то ли от боли. Медленно вернулся в лежачее положение.
— Сколько… — сонным голосом спросил он, — сколько ты здесь пробудешь?
Она больше не колебалась.
— До тех пор, пока буду нужна тебе.
Он открыл глаза и попытался улыбнуться.
— Спасибо тебе, Ким.
Отец уснул, и Ким прошла в комнату ожидания. Эта комната вызывала у нее неприятное чувство, она почти ненавидела ее. Ей было так жаль всех, кто побывал здесь с тех пор, как она приехала сюда. Кто-то плакал, кто-то надеялся, но у всех были измученные, отупевшие от горя лица. Она выглянула в дверь и увидела, как из лифта вышел Тони. Она побежала догонять его, счастливая, что встретила знакомое лицо.
— Доктор Хофман, — позвала она.
Он остановился и обернулся.
— Ким, — обрадовался он и пошел ей навстречу.
— Отцу уже намного лучше, — поделилась она.
— Доктор Гаркави уже сказал мне. Мы только что с ним говорили. Оказывается, ваш отец уже интересовался, какие ему назначили лекарства. Это хороший признак.
Ким засмеялась.
Тони поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от ее больших карих глаз. Он смотрел в ее усталое, бледное лицо и думал, чем ей можно помочь.
— Послушайте, — нерешительно предложил он. — Я собирался выпить кофе. Не хотите присоединиться ко мне?
Ким кивнула. Что угодно, только бы не сидеть в этой комнате ожидания.
— С удовольствием, — сказала она.
Они сели в лифт и спустились на первый этаж. По дороге в кафетерий Ким сказала ему:
— Спасибо, что помогли узнать адрес отца. И вообще спасибо за все.
Он отделался неопределенным хмыканьем и налил себе и ей кофе.
— Плачу я, — предупредила Ким, взяла свою кружку и пошла к кассе.
— Да что вы, зачем? — удивился он.
— Нет-нет, я настаиваю, — решительно заявила девушка, она больше не хотела никакой романтики. Он не должен платить за нее.
— Ну хорошо, спасибо. Тогда я ваш должник.
Они прошли к столику у окна и сели друг против друга.
— Итак, — сказал он.
— Итак, — повторила она. — Вы, наверное, находите странным, что я не знала даже адреса отца.
Он покачал головой:
— Да нет, не особенно. Иногда в семьях бывают сложные отношения.
Ким кивнула:
— Да, так и есть. У нас как раз такая семья. Сложная. — Ким посмотрела в его бездонные зеленые глаза. Они излучали мягкость и понимание, и ей захотелось довериться ему. — Моя мама умерла в прошлом году, — сказала она, — но к этому времени они с отцом уже давно состояли в разводе. Их расставание не было мирным. Мать вместе со мной переехала во Флориду. А отец, видимо, так и не оправился после разрыва. — Она вспомнила квартиру отца, где все осталось таким же, как до их отъезда, и тихо добавила: — Определенно.
— Наверное, этот год был трудным для вас.
Она кивнула:
— Да, тем более что в этом году женился Кеннеди-младший.
— Мои соболезнования, — улыбнулся он. — Из этого я делаю вывод, что вы не замужем.
Она покачала головой:
— Нет. — И не удержалась от встречного вопроса: — А вы женаты?
Он тоже покачал головой:
— Нет. — После неловкой паузы Тони спросил: — И давно вы не виделись с отцом?
— Не знаю. — Ким задумалась. — Думаю… лет пятнадцать прошло.
Он вскинул брови:
— Вот это да! И что же случилось?
— В действительности ничего не случилось. Не было никакой ссоры. Просто… — Она пожала плечами, подыскивая подходящие слова, чтобы объяснить отсутствие между ними всяких контактов. — Он был очень сердит на маму за то, что она бросила его. Он хотел, чтобы я осталась с ним. Но… — Она снова пожала плечами. — Мы с матерью были очень близки. А отец, к сожалению, воспринял мой отъезд как предательство. После этого мне было трудно поддерживать с ним отношения. Понимаете, — быстро добавила она, — трудно общаться, когда людей разделяет такое расстояние. Полагаю, это было неизбежно.
Тони сочувственно кивнул, хотя и не совсем понял ее. В его семье все очень любили друг друга, и он не мог представить, чтобы родители перестали общаться с ним, чем бы он ни занимался и где бы ни проживал.
Она прочитала это в его взгляде и вздохнула.
— Кого я пытаюсь обмануть? Вы же знаете моего отца. Я уверена, что вы считаете его невыносимым человеком.
