Под золотым водопадом - Беннетт Глория

Эта беседа доставляла синьоре Пауле огромное удовольствие. Линда начала собираться в дорогу. Она была в полном смятении. И вдруг с удивлением почувствовала, что в ее сердце разрастается маленький комочек счастья. Почему я должна ехать домой? Я в Италии, стране солнца и любви. Побуду еще немного здесь. Если малышу суждено родиться, он родится. А если нет, он не появится на свет даже в лучшей американской клинике.

С Капри Линда поехала в Венецию, оттуда во Флоренцию. Остановившись в старинном флорентийском отеле со смешным названием «Синабу», Линда вдруг почувствовала себя непривычно хорошо. Она спала до двенадцати часов дня, потом подходила к окну, и перед ней лежала вся Флоренция, как на золотом блюде.

Конечно, я могла бы поискать Эдварда в Риме среди американских туристов, проверить по номерам гостиниц, размышляла Линда, словно речь шла не о ней, а о героях какого-то телевизионного сериала. Но сейчас уже поздно его искать. Зато я выполнила два важных пункта моего жизненного сверхплана: почти написала книгу и забеременела.

Нет, я еще не верю в это чудо! Интересно, продаются ли в Италии тесты на беременность?

В Италии, как оказалось, продавалось все. Линда села напротив белой полоски бумаги и с бьющимся сердцем уставилась на нее. Тест показал беременность! Линда не успокоилась и купила еще три. Все три сработали одинаково. Больше в Италии делать было нечего. Надо было возвращаться домой и готовиться к новой жизни.

Вернувшись в Нью-Йорк, Линда первым делом записалась на прием к врачу, потом позвонила в издательство и договорилась о встрече. После этого она обзвонила своих подруг и пригласила на вечер в гости. И только потом позвонила родителям.

О беременности она решила пока не сообщать.

Но всячески подчеркивала, что чувствует себя прекрасно, а Тимоти забыт как страшный сон. Мама не очень ей верила и пыталась добиться согласия дочери на ее приезд. Но Линда уклончиво отвечала, что скоро та ей будет очень нужна и тогда она сама ее пригласит.

Вечерний визит Мэгги и Коры превратился в вакханалию эмоций. Сначала были вопли по поводу потрясающего внешнего вида Линды, потом по поводу привезенных ею сувениров для подруг. Потом был писк на предмет новых нарядов. Потом Линда, достав бутыль каприйского вина, поинтересовалась, существует ли еще в природе Нью Айк.

Если – да и он не обижает Кору, то вот ему тоже сувенир. Кора зарделась и сообщила, что они стали очень близки... в общем, он живет у нее и помогает ей в бизнесе...

– И трахает ее с утра до вечера и с ночи до утра, – весело заметила Мэг. – А у меня в галерее купили пять картин. И мои нетрадиционные приятели художники устроили по этому поводу вечеринку и позвали меня в качестве почетной гостьи.

За мной там приударила одна дамочка... Нет, ребята, надо менять бизнес... Может быть, мне устроиться в автосервис? Или в полицию? Ладно, Линда, раскалывайся: где, с кем и сколько раз? Судя по твоему цветущему виду, это случилось...

– Раз ты, готовясь к работе в полиции, перенимаешь их стиль допроса с пристрастием, то я отвечу: много раз за ночь, в купе поезда и неизвестно с кем! И еще я беременна. И собираюсь рожать!

– Bay!!! Ну-ка поподробнее. Мой Бог! Дайте мне номер этого поезда и купите билет! И что, это точно про беременность? Ты сдавала анализы? Кто он такой?

– Клянусь, не знаю... Это какая-то мистика! Я вошла в поезд Париж – Рим. Мы были одни в вагоне. Я его сразу заметила, такой красавчик. Пригласил выпить вина...

– Какое вино? Может, намешал чего?

– Мэг, ты точно созрела для работы в полиции! – воскликнула Кора. – Не веришь в любовь с первого взгляда?

– Верю. И в беременность со второго взгляда тоже. А почему ты не предохранялась?

– Забыла! Я вообще не собиралась, то есть не думала, что так может случиться. Это что – то дикое.

Он имел меня раз восемь за ночь.

– Делим на два... Все равно много для одной ночи, так не бывает. Если ему, конечно, не пятнадцать лет. Тебе просто запала цифра «восемь» в голову после посещения Вильмы.

– О Боже! У него же купе было восьмое! До меня только сейчас дошло! Представляете!

– Почему не бывает восемь раз? – авторитетно заявила Кора, – Бывает и больше. Да еще в первую ночь. У нас с Айком такой разогнался марафон: мы десять дней вообще из постели не вылезали. Он итальянец?

– Американец...

– Цветной?

– Белый! Да еще, судя по произношению, из Новой Англии! Я даже спросила: не потомок ли он индейского вождя?

– А он, конечно, не стал отрицать, – ехидно заметила Мэг. – Ну и о чем ты с этим Оцеолой договорилась? Он раскурит трубку мира над колыбелью своего белого орлиного птенца? Или собирается скрываться в резервации?

– Мэгги, не завидуй! – воскликнула Кора. – Будет и на твоей улице праздник! Если долго об этом думать, то желание материализуется.

– Может, мне еще и помолиться? Я не завидую, а волнуюсь: как бы нашу Линду опять не обидели...

– Сейчас вы поймете, что ни бояться, ни завидовать мне не придется. Утром он просто испарился. Да еще я свое новое колье у него забыла... наверно, взял на память.

– Подожди, как испарился? Ты была с ним до утра? И что – вот так взял и ушел, пока ты спала?

– Нет, алгоритм был гораздо сложнее. Я ушла к себе, пока он спал... ну, принять душ, подкраситься. Потом случайно заснула. А проснулась – все! Конечная остановка, и я одна в вагоне.

– Ты зашла к нему в купе, а там пусто, даже записки нет?

– Я не заходила. Мне сказал проводник, что в вагоне уже никого нет.

– Кора, она клиническая идиотка! Я уверена, что он просто проспал, как и ты! Шутка ли, восемь раз, да даже и четыре... Проснулся где-нибудь на запасном пути...

– Но проводник проверяет все вагоны!

– Проверил после твоего купе. «Ах, месье, а я сказал мадам, что вас нет... пардон, пардон». А может быть, нарочно, небось вы всю ночь вопили как ненормальные. А ему жена изменила...

– Мэгги, тебе нужно не в полицию идти работать, а писать детективные романы! Да, я идиотка! Да, я решила, что меня использовали и бросили! У меня сработала низкая самооценка. Что теперь делать?

– Давайте дадим объявление в газету! – предложила Кора. – Для начала в «Нью-Йорк таймс». Потом в «Вашингтон пост». Во все крупные газеты крупных городов.

– А что я там напишу? «Мужчину, переспавшего с женщиной пятнадцатого июля этого года в восьмом купе поезда Париж – Рим, просим срочно позвонить по такому-то телефону. У вас будет ребенок». В газете решат, что это шутка, и не поместят.

– А можно... как его звать?

– Эдвард.

– Слушайте: «Эдвард, позвони Линде, она оставила свое колье в твоем купе».

– Только не Линде, а Бланш. Я ему сказала, что меня зовут Бланш. Бланш мое второе имя, я не совсем уж соврала.

Кора задумалась:

– Предлагаю последний вариант: «Бланш, ехавшая в таком-то купе таким-то поездом, просит Эдварда из восьмого купе позвонить ей». По-моему, очень благородно и без всяких намеков на близость. Мало ли что...

– Между прочим, такое объявление стоит триста долларов.

– Да ладно, не может быть... Все равно один раз дать можно. Все, теперь рассказывай про бэби, как он там?

Объявление Линда поместила, но никто так и не позвонил.

Ее беременность подтвердил врач, Линда сдала все нужные анализы и началась хлопотливая жизнь будущей мамы. Не считая первых дней, все остальное время ее беременность протекала прекрасно. В издательстве ей выдали аванс, и теперь можно было вполне комфортно подготовиться к появлению малыша. Линда заканчивала рукопись своей новой книги, была энергична и жизнерадостна. Тимоти она вспоминала только тогда, когда на глаза ей попадался глянцевый журнал с фотографиями из светской хроники. Но эти фотографии ее ничуть не раздражали, они были ей безразличны, словно речь шла о постороннем человеке. Вспоминая Эдварда, она грустила, но не настолько, чтобы впасть в тоску. Ей казалось, что между ним и ею существует какая-то невидимая связь, тоненькая ниточка, по которой бежит слабый ток светлых воспоминаний и тихой энергии, наполняющей ее жизнь смыслом.