Кейси Марс - Молчаливая роза
Когда Алекс услышал о смерти тетушки Стелл, то разрыдался, но ничего более страшного за этим не последовало. Джонатан даже посчитал слезы мальчика за добрый знак — ведь Алекс не плакал в течение нескольких лет, до появления в больнице Девон.
Девон. Это имя заставляло пальцы Джонатана бессильно сжиматься; каждая мысль о ней рождала у него в душе острую боль. С того момента, как Стаффорд оставил ее у порога загадочного магазинчика, не проходило дня, чтобы он о ней не думал. Перед его мысленным взором снова и снова вставали ее прекрасные изумрудные глаза, полные губы и нежный овал лица. Да, он причинил ей боль. Но знает ли она, какую боль причинила ему?!
Джонатан сжал зубы. Теперь между ними все кончено. Он не сомневался в этом с той самой минуты, как услышал о болезни сына. В прошлом он поставил на первое место работу, и жизнь ему отомстила, навечно приковав его сына к инвалидному креслу. Теперь же он забыл обо всем ради этой женщины — и снова расплачиваться пришлось Алексу.
И еще — умерла тетушка Стелл.
Разумеется, Джонатан не мог винить Девон в ее смерти. В тот день он несколько сгустил краски, связав воедино судороги Алекса и сердечный приступ тетушки Стелл. Не надо ему было этого делать. Тетушка Стелл болела уже очень давно. Возможно, приступ у нее начался, когда она узнала о новой вспышке болезни Алекса, но это не более чем догадка. Оказавшись перед лицом обрушившегося на него несчастья, он запаниковал и неправильно повел себя — теперь ему это было ясно. Впрочем, сделанного не вернешь. С их отношениями покончено.
Зато Джонатан Стаффорд по-прежнему оставался главой семейства, и вся ответственность за его членов целиком и полностью падала на него. Возможно, если бы он проводил меньше времени с Девон и больше думал о душевном комфорте тетушки Стелл ничего подобного бы не случилось…
Тем временем автомобиль притормозил у фасада методистской церкви. Джонатан помог сыну выбраться из машины, в то время как Генри доставал из багажника складное инвалидное кресло и устанавливал его на колеса. Закутав мальчика в толстый теплый плед, Джонатан усадил его в кресло и покатил по расчищенной тропинке которая вела на задний двор церкви — туда, где находилось кладбище. Зеленая брезентовая палатка укрывала недавно вынутые из земли груды мерзлого грунта. Джонатан подумал, как, должно быть, трудно было копать в эту пору могилу. Гроб тетушки Стелл стоял рядом; его полированную крышку сплошь покрывали свежесрезанные розы.
Желтые. Любимый цвет тетушки. И любимый цвет Девон, подсказало что-то Стаффорду, хотя о Девон в этот момент он вовсе не думал. Мысль пришла самостоятельно, не спросившись. Его тетушка всегда любила розы. Жаль, что ему так и не доведется узнать, что почувствовала бы Девон при виде этого благоухающего великолепия.
Краем глаза Джонатан заметил Мадлен, приближавшуюся к могиле. Сестра была одета в черное, как и ее муж. Их дети, тоже одетые в траур, были непривычно тихими.
Джонатан подошел к Мэдди и обнял ее, затем пожал руку Стивену и покатил кресло Алекса сквозь толпу к первым рядам расставленных вокруг могилы стульев.
Число пришедших проводить в последний путь тетушку Стелл все возрастало. Явились даже дамы, которые проживали вместе с ней в доме для престарелых. Прибыл и старый Элвуд Доббс, друживший с Эстель Стаффорд на протяжении последних двадцати лет. Потом появились Джинни Григгс, заведовавшая универсальным магазином городка Стаффорд, и Бьюла Дэвис, девяноста двух лет от роду, — самая старинная приятельница тетушки Стелл. Были здесь и молодые люди, те самые, с которыми тетушка Стелл занималась благотворительной деятельностью. Ради нее они проделали неблизкий путь с Манхэттена, и это наполнило сердце Джонатана гордостью за тетушку и за свою семью.
Только теперь он до конца осознал, что семейство лишилось одной из самых мудрых и уважаемых своих представительниц.
Усевшись на холодный металлический стул, Джонатан стал слушать речь священника — маленького пухлого человечка, глядевшего на мир сквозь круглые стеклышки очков в тонкой металлической оправе.
— Дорогие друзья. Мы собрались здесь для того, чтобы отдать последний печальный долг нашей самой уважаемой прихожанке, настоящей леди, Эстель Стаффорд Меридит. Тетушка Стелл, как ее называло большинство из вас, скончалась тридцать первого декабря, встретив на этой земле восемьдесят один Новый год и совсем чуть-чуть не дожив до восемьдесят второго. Но я не сомневаюсь в том, что она не роптала на Господа, за долгие годы жизни ей довелось встретить множество других, не менее славных и достойных праздников.
Священник посмотрел в свои записи и заговорил о том, насколько переменился мир с тех пор, как родилась Эстель, и о том, как ей удавалось приспосабливаться к этим изменениям. Много путешествуя, она никогда не забывала крошечного городка, где прошло ее детство.
Поскольку достопочтенный священник Перкинс сам был приятелем тетушки Стелл на протяжении около сорока лет, ему с трудом удавалось сдерживать нахлынувшие на него чувства.
— Те из нас, кто скорбит, — сказал он, — найдут успокоение в двадцать третьем псалме.
Джонатан склонил голову. Сидевший за ним Алекс, повторив его движение, по молитвенному сложил руки.
— Господь — мой пастырь, я не стану противиться Его воле. Он возложил мое тело среди зеленых пастбищ. Он провел меня среди свинцовых волн, он возродил мою душу.
Джонатан не вслушивался в слова, он лишь покачивал головой в такт знакомому с детства ритму Собравшиеся по очереди говорили о доброте тетушки Стелл, ее щедрости, ее даре помогать бедным и страждущим. Потом священник затянул «Бесконечна милость Божия», и грустная мелодия этого гимна, достигнув самого сердца Джонатана, заставила его сжаться.
Рядом с ним тихо плакала Мэдди, а неизвестная женщина за его спиной прямо-таки заходилась от рыданий. Алекс, пытаясь сдерживаться, молча глотал слезы, и Джонатан понимал, чего стоила его сыну эта сдержанность. Всем им будет не хватать тетушки Стелл, но они будут жить дальше, поскольку так заведено от веку. Жизнь должна продолжаться.
Джонатан вдруг подумал, что в каком-то смысле даже завидует тетушке Стелл. Она прожила долгую и наполненную событиями жизнь, наслаждаясь каждой ее минутой. Тут он вспомнил о Девон, о том, как хорошо им было вместе. Сможет ли он когда-нибудь сказать о своей жизни то же самое, что и о жизни тетушки Стелл?
— Отец.
Джонатан склонился к мальчику, чтобы лучше его слышать.
— Что, сынок?
— Посмотри. — Алекс указал на женщину, стоявшую на значительном расстоянии от собравшихся и, по-видимому, старавшуюся укрыться от их взглядов за стволом большого облетевшего клена. — Это же миссис Джеймс, папочка!
