Розалинда Лейкер - Дочь Клодины
— Я видел, как из поезда выходили местные жители. Среди них был молодой Уорвик…
Внезапно его речь оборвалась, так как тарелка Мэг с грохотом упала на пол и разбилась на кусочки около ее ног, но она проигнорировала и разбившуюся посуду, и недовольные восклицания матери по поводу ее неосторожности и неаккуратности. Мэг через весь стол наклонилась к Бену.
— Вы уверены, что это был именно Ричард Уорвик? Он должен быть за границей.
— Правда? Хм, но это точно был он. С ним еще был солидный богатый джентльмен, и они сели в наемный экипаж и приказали ехать в особняк Атвудов.
Мэг сглотнула, вскочила со стула, осколки захрустели пол ее ногами, она мигом рванула к крючку, на котором висел ее плащ. Она уже открыла дверь и почти переступила порог, когда Эмми, которая могла двигаться очень быстро, несмотря на лишний вес, схватила дочь за руку и задержала ее.
— Что происходит? Куда ты сорвалась? Ты не выйдешь из дома, оставляя меня готовить ужин своему мужу и заниматься домашними делами, пока не скажешь, куда собралась!
— Да пусти же меня, мама! — Мэг пыталась освободить сжатые пальцы, но Эмми, каждое лето спасающая тонущих людей, знала, какая должна быть хватка, и необычное выражение лица дочери говорило о том, что Эмми, должно быть, во многое не посвящена.
— Не пущу, пока не скажешь мне, что случилось! Не пущу!
Мэг, обезумевшая от того, что мать ее не отпускает, хотела было ударить ее, но Эмми вовремя схватила дочь за руку и сильно сжала пальцы.
— Давай, ударь свою мать, ты, мерзкая девчонка! Теперь выкладывай, или я выволоку тебя за волосы за порог и отшлепаю ремнем как следует, и не посмотрю на то, что ты уже выросла и вышла замуж!
Мэг потеряла терпение и не могла больше ждать, каждая минута была дорога.
— Хорошо! Я скажу тебе! Я люблю Ричарда Уорвика и я иду к нему! Теперь ты отпустишь меня?
Эмми, несмотря на изумление, не ослабила хватку.
— Ты что, сошла с ума? Любишь? — Возмущение и гнев охватили ее. — Джентльменам от такой, как ты, нужно только одно, и ты знаешь что! Ты никуда не пойдешь и никого не увидишь! Возвращайся в дом! — Эмми начала тащить сопротивляющуюся дочь в дом и через плечо звала Бена на помощь.
— Бен! Помоги мне, дай руку!
Мэг, достигнув точки кипения, в отчаянии, что не успеет к любимому, резко набросилась на мать и пихнула ее в плечо. Эмми споткнулась. Этого было достаточно, чтобы ослабить хватку, Мэг, вырвавшись, бросилась прочь, стремительно пробегая по садовой тропинке и слыша вслед брань сердитой матери.
Сидя в наемном экипаже, Гарри наклонился вперед, покачиваясь в такт движению.
— Извозчик везет нас не в том направлении, дорога неправильная, мой мальчик. Если я не ошибаюсь, особняк Уорвиков находится в противоположной стороне, на вершине холма.
— Мы едем прямиком в особняк Атвудов, — объяснил Ричард. — В это время отец обычно находится там, и так как никто не ожидает, что мы приедем так рано, мы можем поужинать в особняке, а затем уже поехать домой.
Гарри радостно захихикал.
— Хочешь немного меня протрезвить, прежде чем я встречусь с Кейт, да? О, она не впервой увидит меня навеселе, честное слово.
Сидя на противоположном сиденье, Ричард расплылся в искренней улыбке.
— Верю, верю.
— Но ты несешь за меня ответственность. Так что не отпускай меня из своих рук.
Довольный тем, что переложил обязательства за свое нетрезвое состояние и непослушные ноги на племянника, Гарри, отклоняясь назад, обмяк на сиденье, шляпа сползла ему на лицо, а он продолжал бормотать что-то себе под нос, удовлетворенный монологом, который продолжался всю дорогу, пока они не подъехали к особняку.
Ричард помог дяде вылезти из экипажа. Ветер дул со страшной силой, чуть не сбивая их с ног, поднимая и кружа на внешнем дворе столбы пыли, деревья гнулись, а ветки хрустели и даже отламывались. Оказавшись на улице, Гарри стал задыхаться от холодного воздуха, который после теплого купе и повозки произвел двойной негативный эффект на его нетрезвый организм.
Если бы не помощь Ричарда, Гарри никогда не смог бы подняться по ступенькам и войти в великолепный, залитый ярким светом зал.
— Никогда не был здесь раньше, — пробурчал Гарри, когда увидел ярко-малиновую дорожку, расстеленную на лестнице, ведущей на второй этаж. — Не думал, что здесь так красиво, да, я помню, как парнишка приехал из Италии и стал жить в нем. Он взял ее в жены, ну, ты знаешь. Взял в жены ту рыжеволосую бестию. Но Дэниэл так и не перестал преследовать ее.
Он забыл, что разговаривает с сыном своего брата, но Ричард не слушал его бормотания, думая, что это лишь пьяный бред, который вскоре прекратился, так как Гарри пытался сконцентрироваться, передвигая по очереди сначала одну ногу, а затем вторую. Наконец, преодолев порог, они добрались до лестничной площадки, и Ричард направил дядю к частной гостиной, находящейся рядом с игральными комнатами, в которой его отец частенько пропускал по стаканчику бренди, разговаривал с Люси или менеджером, и где иногда собирались приглашенные гости.
Когда они вошли в гостиную, то застали Дэниэла совершенно одного, читающего вечернюю газету, стакан, наполненный бренди, стоял на столе справа от него. При виде вошедших он резко подскочил со стула, смеясь от удовольствия, обнял сына за плечи, тем самым выражая радость от долгожданной встречи, и энергично пожал руку брата.
— Как я рад тебя видеть, Гарри! Вижу, ты даром времени не терял, пока добирался до Истхэмптона! Пойдем, тебе надо присесть.
Гарри спокойно и сдержанно, впрочем, как и всегда воспринял шутку брата, но от стула отказался, для поддержки положив руки на широкие, крепкие плечи старшего брата и, смотря в его лицо, заулыбался.
— Я тоже очень рад тебя видеть, Дэн. Ты нисколько не изменился. Черт, ни капли!
— Я надеюсь, это правда. Прошло только восемь месяцев с нашей последней встречи.
— Всего лишь? А кажется, будто прошли годы. Он снова завел ту же волынку: — Никогда не думал, что мы вместе — ты и я — будем находиться под этой крышей. Помнишь, когда…
Дверь из соседней игральной комнаты отворилась и в комнату вошла Люси. Увидев Ричарда, она на мгновение замерла и поняла по его сияющему от радости лицу в тот момент, когда он подошел к ней, что он еще ничего не знает о том, что она вышла замуж, а значит, эту новость ей придется рассказать самой. Она боялась причинить ему боль, но в любом случае, ее долгом было рассказать Ричарду всю правду.
— Дорогая Люси! — Не отрывая глаз от любимой и не замечая свадебной ленты, вплетенной в шелковистые волосы, он взял ее руку и нежно поцеловал. — Мы приехали сюда прямо с вокзала, а вчера выехали из Парижа. Разве это не замечательно?
