Людмила Леонидова - Женихи из Брэнсона
— Наше время только начинается. Ты ведь приедешь ко мне в мой город? Я теперь живу в райском месте.
— Как называется твой рай?
— Брэнсон, — заулыбался американец. — Меня пригласили туда на работу в недавно отстроенный госпиталь «Скаггс». Недалеко находится мой офис, я имею там частную практику. У меня свои пациенты. Они доверяют мне. — При воспоминании о работе лицо Джона просветлело, и он продолжил: — В общем, Брэнсон замечательный курортный город. Там живет моя сестра с семьей.
— Где это?
— Недалеко от Чикаго.
— Это маленькое местечко? — Привыкшая жить в огромной агломерации, Маша с сомнением покачала головой.
— Тебе очень понравится мой город, — уверил Джон. — У нас есть и театры, и музеи, и рестораны.
— А вода?
— То есть? — не понял Джон.
— Озеро или река? — уточнила Маша.
— Ах да, ты же любишь плавать, как рыба. В пригороде Брэнсона Уэст и Кимберлинг Сити есть огромное озеро Тейбл Рок Лейк. Это именно то, что тебе нужно! Там занимаются водными лыжами, серфингом, рыбалкой. А для начала водного путешествия я приглашаю тебя в самый престижный и элегантный ресторан нашего города «Димитрос».
Маша, поправив перед зеркальным отражением кружевное плечико комбинации, вопросительно посмотрела на Джона.
— При чем тут вода?
— Из ресторана открывается вид на прекрасное озеро Танекомо. Мы отпразднуем там нашу встречу. Ты согласна?
Нью-Йорк поразил Машу. Много слышавшая об этом городе, она не подозревала, что сразу влюбится в него.
— Мне только казалось, что я бывала в Америке, — вышагивая вокруг статуи Свободы на острове, удивлялась Маша.
— Нет, — качает головой Джон. — Дальше маленького городка и госпиталя ты не видела ничего. Потом я проводил тебя в аэропорт, и ты улетела.
Они приехали с Джоном на пароме. Как истинный американец, патриот своей страны, он настоял, чтобы Маша непременно увидела статую.
— Теперь ты будешь иметь право говорить, что была в Америке.
Очередь, чтобы подняться на самый верх величественной скульптуры, казалось, не кончится никогда. Она вилась узкой змейкой все выше и выше, а туристы, стремящиеся посмотреть город с такой высоты, были непоколебимы. Неповторимое зрелище захватывало дух. День выдался ясный. Небоскребы с высоты казались спичечными коробками. Автомобили, заполнявшие город, носились взад и вперед, словно на экране забавной компьютерной игры.
— Еще я хочу показать тебе центр. Поедем вон туда.
Маша приблизила глаза к специальному биноклю, но рассмотреть среди множества строений еще одну гордость Нью-Йорка — Рокфеллер-центр, ей не удалось. Они домчались туда на такси. Разноцветные конькобежцы на площадке перед Рокфеллер-центром напомнили Маше годы юности, когда она познакомилась с Джоном. Песенка «Догони» рефреном звучала в голове, а золотая статуя Меркурия, которую она сотни раз видела в кино, была похожа на скульптуры фонтана «Дружба народов» на бывшей ВДНХ.
Несмотря на декабрь месяц, одежда некоторых прохожих поражала несоответствием сезону. И среди облаченных в меховые куртки и сапоги можно было увидеть и тех, кто запросто разгуливал в шортах и тапочках. В полдень проглянувшее сквозь небоскребы солнышко выманило на улицу толпы людей, одетых строго по-офисному: в темные костюмы со светлыми блузками и сорочками. Служащие усаживались на ступеньки, парапеты, на ходу прожевывая пухлые бикмаки. Кто-то забегал в близлежащие кафешки на ленч, кто-то просто глазел на голубой каток по-праздничному украшенного Рокфеллер-центра. Приглядываясь в этот час к снующим по улицам пешеходам, Маше казалось, что город состоит целиком из деловых молодых людей.
Витрины роскошных магазинов заманивали непривычными глазу москвички интерьерами. От внимания Маши не ускользнул величественный магазин подарков «Метрополитен». Сюда она решила прийти без Джона. Маше нравилось ходить по магазинам в одиночку. Тогда можно было сообразить, что подобрать к имеющемуся уже гардеробу.
Она знала из опыта, что терпение мужчин истекало после того, как она повторно подходила к одной и той же вещи. Олег в таких случаях говорил: «Зачем это тебе? И так полно тряпок». А мужья многих ее подруг сердились и настаивали на быстрых покупках. Нечего, мол, на пустяки тратить время. Покупай все подряд — и пошли.
Покупки для Маши, как для каждой женщины, были радостным событием, своего рода праздником. В магазине она священнодействовала. Любила сначала обойти и посмотреть все вокруг, при этом замечая, к чему нужно непременно вернуться. Затем выбрать из намеченных вещей свой размер, не важно, что продавцы, проявляя рвение, пытаются помешать все хорошенько обдумать и взвесить. Часто бывая в командировках в разных странах, Маша научилась вежливо благодарить их и сообщать, что, дескать, просто хочет посмотреть.
Наутро, узнав у Джона, в каком месте можно купить хорошие вещи, Маша отправилась на Мэдисон-авеню, где выставлено все самое лучшее со всего света. Фирменные магазины «Армани», «Версаче», «Ив Сен-Лоран», «Валентино». К своему удивлению, она обнаружила, что стоимость товаров в них не выше, а порой даже ниже, чем в фирменных магазинах ее любимой Москвы, тут же вспомнив изречение Жириновского, что «дорогая моя столица» — самая дорогая в мире. В одном из таких храмов для богатых стояла торжественная тишина. Слышались только запахи дорогого парфюма.
Подошедшей к ней тонконогой девушке Маша задала нелегкую задачу. Купив в Москве шубку, которую можно было носить с обеих сторон, Маша решила подобрать к ней шляпку.
Тонконогая, казалось, озадачилась.
— Леди желает двустороннюю шляпку? — еще раз уточнила она.
— Да, — подтвердила Маша, — с одной стороны — темно-коричневая норка, с другой — тонкий материал, желательно, непромокаемый.
— Понимаю, — девушка улыбнулась, вручив Маше красочный журнал. — Пожалуйста, присядьте, — попросила она и, удобно устроив покупательницу в мягком кресле, удалилась. Вернувшись, она разложила перед Машей с десяток головных уборов.
Разнообразие шляпок поражало. Сначала продавщица примерила их сама, затем, поставив перед Машей зеркало, начала поочередно надевать их ей на голову, ловко забирая под шляпку прядки волос. С широкими полями — плоские, с узенькими — высокие, со средними — мягкие. Маша выбрала именно мягкую. Ей нравилось, что шляпке можно придать любую форму. Дорогой мех ласкал и был очень приятен на ощупь.
— Я хочу немного поразмыслить, — сказала она продавщице.
— Пожалуйста, — не торопила она. — Не хотите ли кофе?
— Нет, спасибо. Может быть, вы пока подберете к ней перчатки?
