Jordy Rivers - Рассказы
В общесемейную идиллию настойчиво вмешался телефонный звонок. Это была Виржиния. И звонила она по вопросу, который не терпел отлагательств.
– Спенсер! Помнишь фотографии с Уимблдона, которые ты недавно выложила на сайт? – взволнованно спросила она.
– Конечно, помню! – удивилась Спенс. – Что такого могло с ними приключиться, отчего у тебя такой растрепанный голос?
– Помнишь, там была одна фотография, на которой вы вместе с Летицией? Ваших лиц и очертаний не разобрать, все залито солнцем, контуры размыты, и только на заднем фоне виднеется зеленый травяной корт.
Спенсер помнила эту фотографию, потому что она была ее любимой. В этот день они пришли на стадион рано утром, Спенс поставила фотоаппарат на автоспуск, и они дурачились перед камерой. Эта фотография получилась особенной. Они были слишком близко к объективу, и камера не смогла поймать фокусное расстояние. Поэтому фигуры их получились такими, будто состоявшими исключительно из одного солнечного света. И только Спенс знала, что они держатся за руки и смеются друг другу. Еще бы она не помнила эту фотографию.
– Говори, что случилось! – нетерпеливо воскликнула Спенсер.
– Эту фотографию хотят купить!
– Она не продается! – напомнила девушка своей подруге.
– Я знаю! Но покупатель очень настойчив! Он готов заплатить любую сумму! Помнишь, мистер Каприати из США! Я тебе о нем как-то говорила!
– Помню! – подтвердила Спенс.
– Он просит твой телефон, чтобы поговорить с тобой лично!
– Какой настойчивый тип! – покачала головой Спенс. – Дай ему мой телефон!
Через несколько минут Спенсер уже разговаривала с самим загадочным мистером Каприати. Вся семья с любопытством наблюдала за ней. Всем было интересно, чем закончится это маленькое противостояние. Ники отлично знала, что Спенс не продает тех фотографий, которые для нее особенно дороги.
– Добрый день, мистер Каприати! – немного раздраженно начала Спенсер. – Вы, стало быть, звоните мне прямо из США?
– Добрый день, мисс Соллерс! Прошу меня извинить за подобную настойчивость! Дело в том, что я являюсь огромным поклонником Вашего творчества! – раздался ответ в телефонной трубке.
– Мне приятно это слышать! Но это Вам не поможет! А сколько сейчас времени в США? – неожиданно спросила Спенс, прислушиваясь к звукам на заднем фоне звонившего.
– Четыре часа утра, мисс Соллерс! – не сразу ответил незнакомец.
– Похоже, Ваши желания мешают Вам спать, мистер Каприати! – не зло заметила Спенсер.
– Вы абсолютно правы, мисс Соллерс! Назовите Вашу цену, и я соглашусь, какой бы высокой она не была! – вернулся к теме мужчина.
Спенс рассмеялась, услышав это.
– Миллион долларов! – тут же сказала она, надеясь положить этим конец сему странному разговору.
– Я согласен! – раздался неожиданный ответ.
– Вы сумасшедший! – ошеломленно произнесла Спенс. – Зачем Вам это фото?
– Оно напоминает мне о прекрасном времени, проведенном с прекрасным человеком! – мечтательно произнес Каприати.
Спенсер невольно улыбнулась и подумала, что понимает его.
– Если бы Вы сказали это раньше, цена была бы в два раза меньше! – неловко пошутила она, почувствовал невольное родство душ с этим загадочным человеком. – Я позвоню Виржинии, чтобы она оформляла сделку! – заверила она незнакомца, и с пожеланиями всего самого наилучшего положила трубку.
Обведя свою семью веселым взглядом, она, наконец, спросила:
– Миллион долларов за картину, это уровень Катца (Алекс Катц – современный американский художник и скульптор, работающий в стиле поп-арт.) или Пикассо?
***
Оставшуюся неделю Спенсер, как всегда пропадала с Летицией. А Патрик проводил время с Глорией и Ники, объясняя это тем, что не видел свою младшую дочь больше трех месяцев. То, почему на этих встречах постоянно присутствует его бывшая жена, Патрик не объяснял. Это беспокоило Спенсер. И хотя к ее великому удивлению сей факт совершенно не трогал Летицию, Спенс решила поговорить с отцом.
– Папа! Ты разлюбил Лети? – спросила она его однажды после того, как он вернулся с очередной прогулки вместе с Глорией и Ники.
– Нет, Спенс! Я не разлюбил ее! Но, видимо, мне не чем с тобою конкурировать! – прямо ответил ей Патрик, радуясь начатому разговору, так как сам давно хотел затронуть этот волнующий его вопрос.
– Мы не конкуренты! – тихо возразила ему Спенс.
– Разве нет? – горько улыбнулся он.
– Нет, конечно! О чем ты говоришь! – воскликнула Спенсер.
– Ты не влюблена в нее?
Патрик внимательно смотреть на дочь.
– Ну почему меня все об этом спрашивают? – возмутилась Спенс. – Ты, Ники!
– Я спрашиваю об этом не только тебя! – заметил он. – Летицию я тоже об этом спрашивал!
– И что она ответила? – спросила Спенсер. Она очень старалась, чтобы ее вопрос прозвучал как можно буднишнее и равнодушнее. И ей все равно это не удалось.
– Что я все себе выдумал! – осторожно ответил Патрик, понимая, что, возможно, Спенс больно это слышать. Но он должен был как-то все это прекратить.
Его дочь держала себя в руках. На секунду она опустила голову, но тут же подняла ее. В ее глазах блестела решимость.
– И я говорю о том же! Ты все себе выдумал! Вот увидишь, скоро все будет по-старому! – уверенно сказала она ему.
С этими словами Спенсер чмокнула отца в щеку и вышла из комнаты.
***
Следующие две недели она просто не появлялась дома. На звонки и смс Летиции Спенсер не отвечала. Флоренс говорила подруге, что нельзя вести себя таким образом, что Летиция этого не заслуживает. Но Спенс только мотала головой и тащила ее буквально за руку на пляж. Она как одержимая наматывала круги на виндсёрфе. Это было то, что нужно. Абсолютно не умея управлять этим агрегатом, первые три дня Спенсер провела, просто забираясь на доску, хватаясь за крыло, тут же теряя равновесие и падая обратно в соленую жесткую воду. Дальше пошло легче, и к концу недели она уже научилась держать равновесие, а к середине второй недели ее виндсёрф можно было различить исключительно как точку на горизонте среди других таких же. Фло сидела на берегу и молилась, чтобы и на этот раз Спенсер вернулась живой. Даже акулы, обитающие в Атлантическом море вплоть до Бискайского залива, не пугали девушку.
Спенсер случайно наткнулась на Летицию, забежав однажды в дом за сменой одежды. Флоренс ждала ее в машине у дома. Летиция сидела в гостиной на диване перед выключенным телевизором, поэтому Спенс не сразу ее заметила. Только спускаясь по лестнице из своей комнаты, она встретила ее взгляд, направленный на нее в полном молчании.
