Марта Брюсфорд - Помоги мне, бог любви!
Нет… Она вспомнила тот последний раз, когда видела его… Обнаженная… Воспоминание было таким живым. Она видела свои руки на его обнаженной груди, свои пальцы в его темных волосах, свою кожу — такую бледную в сравнении с его кожей. Вспомнила ощущение его рук на своей груди. Его взбугрившиеся мускулы на руках, когда он навис над ней, его плоский и твердый живот, его…
Шерил молилась, чтобы он исчез или чтобы она сама провалилась сквозь землю, чтобы только спрятаться от Стивена О'Лира.
Ибо он тоже вспоминал. Она видела это по его глазам.
— Ты… ты знал, что я здесь, — хрипло выдавила она.
— Разумеется, — спокойно ответил он. — Я же О'Лир.
Не сказав больше ни слова, он повернулся к ней спиной и пошел по склону холма.
Глава 4
— Кто это? — поинтересовался мальчик.
— Стивен О'Лир, — ответила она, провожая его взглядом.
— Ты его знала?
— Да, — поспешно ответила Шер, стараясь быть спокойной.
— А он ничего.
— Верно, — с горечью прошептала молодая женщина. — Пойдем, сынок, я покажу тебе могилу. Потом мы поедем перекусить…
Файнс был, возможно, немногим больше Раткила, со своим центром с несколькими магазинами, почтой, мэрией, гаражом, кондитерской и тремя ресторанами. Один из них служил пивной для местных мужчин, и Шерил миновала его, не вполне уверенная, что туда пустят женщину с ребенком. Ресторанчик «Серебряная чаша» оказался уютным заведением, обслуживающим туристов, посещающих близко расположенный замок.
В нем стояли столы на козлах, открытый очаг согревал комнату, обслуживали быстро и вежливо. Здесь также был бар, вокруг которого толпились постоянные клиенты. Некоторые из них, потягивая пиво, вырезали что-то из дерева.
Шерил предложила сыну заказать на двоих баранью отбивную и порцию отварной молодой картошки. Похоже, он вот-вот опустит голову на стол и заснет.
Им подали прекрасный свежий салат, который внимательная официантка любезно разложила на две тарелки. Шерил, тоже немало уставшая, поблагодарила ее теплой улыбкой.
— У меня у самой пятеро, и я знаю, как трудно с ними в общественных местах.
Крис съел свой салат. Он молчал, но казался вполне довольным. Когда подали основное блюдо, Шерил заметила, что он наблюдает за стариком, вырезавшим что-то из пятидюймового куска дерева.
Она также заметила, что старик обратил внимание на проявленный ее сыном интерес. Без намека на улыбку он кивнул мальчику в знак благодарности.
Баранья отбивная была превосходной. Когда они доели ее, Шер приятно удивилась тому, что в ресторане варили отличный крепкий кофе. Крис разохотился и с удовольствием уплетал пирог с вишней.
В этот момент старик что-то сказал своим приятелям, оставил свое место у очага и приблизился к ней с пинтой пива в одной руке и какой-то деревянной вещицей в другой.
— Добрый вечер, мэм. — Он был очень высок и худ, с водянисто-зеленоватыми глазами, с пенно-белыми, но густыми волосами. Казалось, он состоял из одних костей, но Шерил понравилась сеточка морщин вокруг его глаз, свидетельствующая о его улыбчивости.
— Сэм Рассел, — представился старик, протягивая высохшую ладонь. Наконец он улыбнулся, и ей понравилась его улыбка.
— Шерил Гэндон и мой сын Крис. — После некоторого колебания она добавила: — Не присоединитесь ли к нам, Сэм?
Он явно ожидал приглашения и с готовностью сел рядом с Шер, наблюдая за мальчиком теплыми глазами из-под кустистых белых бровей.
— Так ты американец?
— Да, и наполовину ирландец, — сказал Крис.
Матери показалось, что это утверждение сына звучит уже как заезженная пластинка.
Сэм протянул свою покрытую старческими пятнами руку через стол и что-то передал Крису.
— Это тоже ирландское, сынок. Флейта. Тебе она может доставить удовольствие. В горах бывает одиноко.
— О! Он не может это принять… — вмешалась Шер, но Сэм тут же прервал ее.
— Не нужно так-то. В моем возрасте вечерами сидишь и вырезаешь. Если вы не возражаете, пусть мальчик возьмет ее…
— Я не возражаю, просто…
— Мамочка, можно я возьму это себе?
Глаза у старика были ясные и добрые. Шерил пожала плечами и улыбнулась.
— Поблагодари же мистера Рассела, сынок.
Крис с радостью повиновался.
— Ты любишь собак, парень? — спросил его Сэм.
— Обожаю, а мама говорит, что в городе нельзя держать собаку.
— Это правда, парень. Город не годится для собаки. Но если ты хочешь познакомиться с хорошей собакой, моя овчарка Куки ждет меня у входа. Он будет в восторге, если маленький мальчик почешет его за ухом.
— Можно, ма?
— Можно.
Он с радостью выбрался из-за стола, а Сэм пересел на скамейку напротив Шерил, пристально посмотрел на нее и спросил:
— Вы не та самая юная миссис Гэндон, которая потеряла мужа в этих местах?
Шерил с дрожью поднесла чашечку с кофе к губам, потом кивнула.
— Я так и подумал. Слышал, вы приехали сюда написать книгу, а, дочка?
— Верно.
Сэм помолчал, уставившись на огонь, потом перевел взгляд опять на нее.
— Ты знаешь, дочка, здесь случилось еще одно убийство?
На этот раз она ухитрилась глотнуть кофе.
— Знаю, читала об этом в газете.
— Я констебль из Файнса, дочка.
— Вот как? Тогда вы должны знать констебля Барта О'Хина из Раткила.
— Конечно, знаю.
— Как он? — поинтересовалась Шер, вспомнив, как добр был Барт О'Хин к ней, обезумевшей от горя девушке.
— Как и положено мужчине, дочка. — Он снова взглянул на нее. — В городе все хорошо. Это легко утверждать, поскольку население двух городов — Раткила и Файнса не превышает двух тысяч человек.
Шерил рассмеялась.
— Даже не подозревала, что здесь живет столько народу.
Он рассеянно улыбнулся и тем не менее казался озабоченным чем-то. Он сделал большой глоток из своей кружки и, когда она достала из сумочки сигарету, быстро чиркнул спичкой об стол и дал ей прикурить.
— В последнее время к нам зачастили журналисты, повалили частные сыщики и представители властей из Лимерика и даже из Дублина.
— Могу себе представить, — сказала Шер. — Наверное, ищут какую-то связь с гибелью несчастной девушки, которой перерезали горло много лет назад, и недавней смертью девушки, которую на этот раз задушили?..
— Однако меня удивляет, — заметил Сэм, — что при этом никто не упоминает смерть вашего мужа…
У Шерил заколотилось сердце.
— Он… он… Никто не подумал даже, что Джона убили. Все решили, что он неосторожно приблизился к краю утеса. Знаете, он ведь был чужаком на своей родине.
