Элизабет Бартон - Сон в заснеженном саду
– Дэвид, сынок, ты дома? – вдруг услышала Мэгги.
Она обернулась к двери. Ей улыбалась высокая женщина лет шестидесяти, прямая, как ствол старого дерева, с жесткими седыми волосами. В обеих руках у нее были увесистые пакеты.
– Здравствуйте, дорогая! Мы напугали вас? Ну конечно, наш малыш рассказывает своим друзьям обо всем, кроме своих родителей. Меня зовут Дороти Шелдон. Я мать Дэвида. – Дружелюбно улыбаясь, Дороти протягивала ей руку для пожатия.
– А я Маргарет Тидвелл. Не могу причислить себя к друзьям вашего сына. У меня сломалась машина неподалеку от дома, и Дэвид был столь любезен, что приютил меня с детьми.
Дороти изумленно вскинула бровь.
– Дэвид впустил в дом детей? О, это великолепная новость! – Она повернула голову к двери и прокричала: – Гарри, ты слышал?! Эта девушка сказала, что наш Дэйв был добр к детям! – Вновь повернувшись к Мэгги, миссис Шелдон, улыбаясь, уточнила: – Они у вас совсем маленькие? Вы сами очень молоды.
– Да, сыну шесть лет, а дочке почти три года.
– Совсем крошки! – умилилась Дороти.
– Вам помочь?
– А, – махнула рукой Дороти, – здесь продукты, новые шторы, пара галстуков. Мой сын ненавидит галстуки и, наверное, не выносит и меня, ведь это я их ему привожу. Но сегодня такой день…
– Какой?
– Рождество, конечно. – Дороти слегка нахмурилась, словно Мэгги забыла о ее дне рождения.
Мэгги всплеснула руками. Это настоящая катастрофа: на Рождество в доме за одним столом собираются все родственники. Вот почему Дэвид вызвался починить ее машину. Они были нежелательными гостями. Возможно, на ужин приглашена и та девушка с фотографии. Все это пронеслось в голове Мэгги за считанные секунды.
Вслед за матерью в дом вошел отец Дэвида. Он не отличался высоким ростом и стройной фигурой, а сняв шапку, обнаружил на голове огромную плешь. Но когда Мэгги посмотрела ему в лицо, тотчас поняла, откуда у Дэвида удивительно теплые золотистые глаза.
– И куда девался наш безрассудный сын? – спросил Гарри Шелдон, поздоровавшись с Мэгги и представившись.
– Поехал чинить мой «форд». Машина заглохла примерно в полукилометре отсюда.
– Что?! – воскликнул Гарри. – Но Дэвид ничего не смыслит в машинах! Я уже десять лет бьюсь над тем, чтобы он запомнил, где расположен карданный вал…
Дороти погладила мужа по плечу и объяснила Мэгги:
– Нашего сына не привлекает в жизни ничего, кроме его картин. Он специально построил дом в этом богом забытом месте, чтобы ему не мешали работать.
– Работать? – переспросила Мэгги.
– Ах, ну конечно. Он не рассказал и вам. Мой сын – художник. Рисует с раннего детства…
Гарри насупился и недовольно вставил:
– Но только в последние восемь лет его картины наконец начали покупать.
Дороти взяла Мэгги под руку и доверительно сообщила:
– Мы с Гарри даже не можем похвастать, что наш сын известный художник.
Мэгги впервые слышала о художнике Дэвиде Шелдоне.
– Я немного разбираюсь в современной живописи, но имя вашего сына…
– Вот-вот! – эмоционально перебила ее Дороти. – Славу нашего сына стяжает проклятая Элисон Фаринтош!
Мэгги не знала, как реагировать на такое заявление. Еще вчера Дэвид сокрушался о кончине любимой тетушки, а сегодня его мать не жалеет выражений.
– Но ведь она ваша родственница… Дэвид сказал, она была его тетей и недавно скончалась.
– Нет, вы только послушайте эту чушь! – вспыхнула Дороти. – Гарри, ты слышал?! Наш сын перешел всякие границы! – Обернувшись к Мэгги, она покачала головой. – Элисон Фаринтош – плод воображения Дэвида. Такой женщины никогда не существовало, во всяком случае, в том виде, как о ней пишут в газетах. Сын придумал этот псевдоним, чтобы избавить себя от назойливых поклонников. Вести свои дела он поручил агенту, а сам заперся здесь, и я… я не знаю, что с ним делать.
Голос ее пресекся, и миссис Шелдон, склонив голову на плечо Мэгги, горько заплакала. Зеленоглазая красавица, осветившая чистой улыбкой мрачный дом сына, до того понравилась матери Дэвида, что она решила непременно подольше задержать ее здесь.
Он пытался обвести меня вокруг пальца! – кипела гневом Мэгги, пытаясь успокоить миссис Шелдон. Он еще поплатится! Да, я обязательно придумаю, как ему отомстить…
7
Наступил вечер. Мэгги с удовольствием приняла участие в подготовке праздничного ужина. К ее удивлению, Шелдоны в отличие от их сына оказались замечательными людьми. Дороти потребовала, чтобы гостья называла ее и мужа по именам и немедленно выбросила из головы все резкости, которые, она в этом не сомневалась, наговорил ей Дэвид. В кухню, где женщины колдовали над праздничным ужином по поводу Рождества, то и дело забегали Крис, Лиззи, Патрик (так звали собаку Дэвида) и Гарри Шелдон. Кажется, он в полной мере ощутил себя счастливым дедушкой рядом с двумя озорниками Мэгги и никак не хотел выходить из этой роли.
В семь вечера, когда пора было садиться за стол, Дэвид так и не вернулся. Его мобильный телефон не отвечал.
– Мы поедем его искать, – объявил Гарри. – Мэгги, вы можете припомнить, где оставили машину?
– Постараюсь, – ответила Мэгги. – Помню, там неподалеку было что-то похожее на озеро. Наверное, я смогу показать.
– Тогда поедем все вместе! – решила Дороти и принялась складывать угощение в корзину для пикника.
Все передряги, в которые за последние два дня не уставала попадать Мэгги, ее маленькие дети воспринимали с восторгом. В Берлингтоне у Мэгги не было времени на развлечения. Изредка они вместе выбирались в парк, застать же их за игрой с отцом было практически невозможно. А теперь столько приключений!
Около двух часов «лендкрузер» Гарри обследовал близлежащие дороги, ведущие из Кавендиша в Берлингтон, но безуспешно. Когда они в глубочайшем волнении подкатили к дому, на крыльце их поджидал обеспокоенный Дэвид. Пока продолжались поиски, Дороти непрерывно всхлипывала и причитала, но, увидев сына в добром здравии, тотчас переменилась.
– Мама, Маргарет, куда вы все подевались? – спросил Дэвид. – Я жду вас уже полтора часа!
– Мы ездили тебя искать! – выпалила Лиззи и громко чихнула.
– Как ты мог, дорогой, – Дороти многозначительно посмотрела на сына, подсказывая, на кого ему стоит обратить свое внимание, – так обмануть эту милую девушку и сказать, что Фаринтош – твоя тетка?
– Которая к тому же дала дуба, – добавил Гарри.
Дэвид не ждал подвоха со стороны родителей и на мгновение замешкался. Не следует подпускать Мэгги слишком близко, решил он. Она, сама того не зная, уже заполнила собой его мысли, но, если поддаться чувствам, она заберет его сердце. А художник не имеет права любить одну женщину, иначе все люди, и природа, и архитектура вокруг превратятся для него в безжизненный интерьер, в котором он будет рисовать ее портреты.
