Оливия Трейси - Ласковый огонь
Очевидно, такого эффекта и добивался господин Кемаль, решивший произвести срочный ремонт к возвращению ненаглядной дочери.
— Ты наконец дома, малышка! — растроганно молвил отец, нежно целуя в лоб свою любимицу.
Впервые с того злополучного вечера Сильвия радостно засмеялась и обняла отца. Верный Рич, почувствовав, что без него происходит нечто важное, подошел к своей молодой хозяйке и, уперевшись передними лапами в ее плечи, быстро лизнул ее щеку горячим шершавым языком.
— Фу, Ричи, ты чересчур много себе позволяешь, — не слишком строго заметил господин Кемаль.
— Папа, он тоже хочет меня поцеловать, ведь именно он первым пришел мне на помощь, — с улыбкой заметила Сильвия.
В этот вечер они ужинали втроем — супруги Кемаль и их любимая, чудом спасенная дочь.
— А теперь, мама и папа, я хочу сказать вам что-то очень важное, — начала Сильвия, поднимая бокал темно-вишневого вина. — Есть одна вещь, о которой мы все почему-то не сговариваясь молчим. Как вы, надеюсь, понимаете, речь об Ульрихе. Должно быть, вы пребываете в недоумении, отчего это мой жених, вернувшийся из Англии и узнавший о том, что произошло в его отсутствие, до сих пор не дает о себе знать. Я так понимаю, что, боясь меня больно ранить, вы ничего не говорите о нем. Так вот, хочу вам сообщить, что я-то как раз знаю, в чем дело. Вы очень удивитесь, если я скажу вам, что он был в больнице. Я полностью слышала его разговор с медсестрой. Глупышка перепутала меня с некой Сесиль Боне и сказала ему, что огонь обезобразил мое лицо.
Фархад Кемаль приоткрыл рот от удивления. Вилка, с помощью которой он еще пять минут назад ловко управлялся с жареным тунцом, выпала из его руки, звякнув о край тарелки.
— Да-да, не удивляйся, папа, и не обвиняй бедную девушку, — сказала Сильвия. — Мой, так сказать, любящий жених так громко закричал от ужаса на весь коридор, что, должно быть, переполошил всех пациентов. А потом он трусливо сбежал. Я ждала его. Думала, он вернется, увидит, что все в порядке, и мы вместе посмеемся над этим глупым недоразумением. Но он, увы, так и не вернулся. А потому заявляю вам со всей серьезностью: с того самого дня, как Ульрих удалился, не посчитав нужным даже объясниться с вами и со мной, он умер для меня. Даже если бы он, узнав, что я по-прежнему хороша, вдруг одумался и решил просить у меня прощения, это ровным счетом ничего бы не изменило. Прошу вас, не говорите кому-либо из наших общих знакомых о том, что произошло. Пусть известие о том, как он жестоко просчитался, дойдет до него как можно позже. А имя его в нашем доме пусть не произносит никто. Что касается меня, то я уже пережила его предательство. Не скажу, что это далось мне совсем легко, но и убиваться до конца своих дней я не собираюсь.
Марта смотрела на дочь с нескрываемой жалостью. Несмотря на то что Сильвия старалась держать марку и говорить бодрым голосом, любящий материнский глаз отметил легкое дрожание ее руки, сжимавшей бокал с вином. Она понимала, что решение полностью вычеркнуть бывшего жениха из жизни далось ее дочери не очень-то легко.
После воцарившегося ненадолго молчания Фархад медленно произнес:
— Сильви, я всегда знал, что ты сильная девочка. Я мог бы поехать к Ульриху и поговорить с ним о случившемся. Но только в том случае, если бы ты лила слезы и твердила, что жить не можешь без него. Но ты приняла правильное решение. Человек, предавший раз, непременно предаст снова. К тому же я узнал о том, что на днях по странному стечению обстоятельств Ульрих вновь уехал из Берлина. Якобы по каким-то срочным делам. И на сей раз, похоже, надолго. Так что выше нос, малышка. Ты начинаешь новую жизнь, и все у тебя еще впереди.
5
Странное свойство человеческой памяти — за короткое время восстановить ряд событий, которые на деле занимали дни, недели, месяцы, думала Сильвия, лежа на широкой кровати сиднейского отеля. После принятия ванны она чувствовала себя свежей и обновленной. Прокрутив в голове все, что произошло с ней за минувшие полгода, она с удивлением отметила, что совсем не ощущает былой боли. У нее было ощущение, что, оставив позади тысячи километров пути и часовые пояса, она перенеслась в другую реальность, где нет места прежним страданиям и боли. За окном простирался незнакомый сказочный пейзаж, и это напоминаю смену декораций в огромном спектакле жизни. Действующие лица в нем были тоже иными — со своими чувствами, переживаниями, радостями и горестями. Сильвия решила немного отдохнуть, а потом спуститься в кафе, чтобы перекусить с дороги. Она не заметила, как заснула крепким и спокойным сном. Странное дело, но приснился ей не отчий дом и не бывший возлюбленный, мысли о котором не покидали ее накануне. Ей приснился сиднейский аэропорт, где она по какой-то неведомой причине не могла найти выхода. Мимо сновали беспечные люди, которые на ее вопрос о том, как выйти на улицу, лишь улыбались и ничего не отвечали. Ее уже охватила паника, но вдруг неведомая сила подхватила ее в воздух — и она поплыла мимо всего этого скопища милых равнодушных людей. И тут она поняла, что находится в чьих-то сильных и надежных руках, что кто-то неизвестный несет ее к выходу.
Ульрих! — на секунду промелькнуло в мозгу, и она повернула голову, чтобы увидеть лицо того, кто пришел ей на помощь.
Нет, она не желала помощи от того, кто так бессердечно обманул ее ожидания. Она уже готова была оттолкнуть этого человека, но в эту секунду глаза ее встретились с пристальным и чуть насмешливым взглядом того, кто нес ее на руках.
— Оскар?! — с удивлением воскликнула Сильвия, погружаясь в бездонную синь его глаз.
— Тебе было плохо, малышка, и я решил помочь, — иронично заметил молодой человек, нежно касаясь губами ее щеки. — Ты должна всегда помнить, что я готов прийти тебе на помощь в любой ситуации.
Сильвия хотела что-то ответить ему, но в этот момент проснулась. За окном было светло, и она решила сначала, что проспала часок-другой. Однако, решив проверить время по сотовому телефону, она с изумлением поняла, что проспала едва ли не сутки.
А за окном было уже утро второго дня ее пребывания в Австралии. Сказалась усталость после перелета и привычка засыпать в определенное время. Она быстро набрала номер сотового телефона Марты, чтобы сказать своей беспокойной матери, что у нее все в порядке.
— Дорогая, я скучаю по тебе так, будто ты улетела по крайней мере месяц назад, — взволнованно выдохнула фрау Кемаль.
— Не волнуйся, мамочка, я буду отчитываться как можно чаще и не дам тебе скучать слишком сильно, — пообещала Сильвия, перед тем как нажать на отбой.
Теперь можно было слегка размяться. Сильвия встала на середину комнаты и выполнила несколько упражнений из привычной разминки прилежной ученицы танцевальной школы. Ни в коем случае не следовало терять форму, ведь после возвращения на родину она вновь приступит к занятиям и вернет себе право называться лучшей ученицей.
