Элизабет Лоуэлл - Песня любви для Ворона
— Колдунья! Ведь ты никогда не видела ее!
— Прекрасно, если я колдунья, то Энджел — горькая полынь, — обиженно прошептала девушка себе под нос.
— Что-что? — переспросил Рейвен.
— Так, ничего…
Она осмотрелась по сторонам, отыскивая сухое место, где можно переодеться. В конце концов выяснила, что единственным укрытием является лодка. Дженна так огорчилась, что с языка невзначай сорвалось любимое крепкое словечко ее братьев. Не оставалось ничего другого, как натягивать джинсы, стоя на одной ноге. Представив себе эту картину, она поняла, что будет выглядеть столь же грациозно, как свинья на роликовых коньках. Естественно, Рейвен станет свидетелем комической сцены и непременно сравнит ее со своей изящной неотразимой Энджел.
— Облокотись на меня, — предложил Рейвен, наблюдая, с каким трудом девушка пытается удержать равновесие, балансируя на одной ноге.
На мгновение Дженна замерла, представив в замешательстве, что придется прижаться к его бедрам, но за неимением другого выхода она приняла предложение.
Однако опора ненамного облегчила задачу. Джинсы после сушки слегка подсели, значит, они обтянут ее так же плотно, как кора дерево, подчеркнув каждый изгиб, каждую впадинку. В жесткие ссохшиеся штанины приходилось буквально ввинчиваться, и Дженна поневоле стала совершать круговые движения той частью тела, которая находилась в прямом контакте с мужскими бедрами.
Некоторое время он терпел повторяющиеся мягкие толчки, потом, не выдержав, обхватил девушку под грудь, рассчитывая, что облегчит ей задачу. Но избранная тактика оказалась верной лишь наполовину. Движения действительно стали менее активными, зато груди теперь упирались в его руки и заманчиво покачивались при каждом повороте. Рейвен не знал, радоваться или сожалеть о том, что про бюстгальтер Дженна вчера забыла и он сушился вместе с носками.
Рейвен вспомнил, как утром обнаружил на мокрую изящную вещичку женского туалете из темно-синего кружева, которая казалась воздушной в его огромных руках. Подобно молнии, в воображении Рейвена вспыхнула мысль, как он снова разденет Дженну, но на сей раз не ледяная вода, а его язык и горячее дыхание сделают соски твердыми. Он представил, как розовые пуговки, венчающие нежные полукружья, проступят сквозь синее кружево, наливаясь и требуя ласки.
С трудом заглушая готовый вырваться наружу стон, Рейвен повернулся к Дженне боком, удивляясь силе и быстроте возбуждения. Ты не мальчишка, чтобы распаляться, едва дотронувшись до женской груди, строго укорял он себя. Он давно постиг сексуальные тайны, связывающие мужчину и женщину. Изучил собственные желания, знает, когда их нужно сдерживать, а когда давать им волю. Сейчас как раз тот случай, когда нельзя идти на поводу у физических желаний. С первого взгляда очевидно, что Дженна сейчас абсолютно беззащитна. Он во много раз сильнее. Знает и эту землю, и это море, представляет, как выжить в суровой ситуации. А девушка совершенно беспомощна и полностью зависит от человека, спасшего ее от гибели. В глазах Дженны светилось почти преклонение, и если бы Рейвен захотел заняться сексом, она бы ему не отказала.
Рейвен мечтал насладиться женским телом со страстью, граничащей с безумием. Навязчивая идея не давала покоя ни днем, ни ночью с того самого момента, когда он увидел, как Дженна отважно сражается с беспощадной яростной стихией. Но ему не хотелось. чтобы женщина отдалась под давлением обстоятельств, лишь из чувства благодарности и инстинкта самосохранения. Нет, выбор за Дженной. Если она вместо привычной цивилизованной жизни предпочтет его общество, то он уступит своим желаниям. Да, да, только в этом случае, твердо решил Рейвен.
Глава 4
Наступил час отлива. Отступая, волны оставляли на берегу темные скользкие водоросли. Прогуливаясь по кромке прибоя, Рейвен и Дженна пытались найти что-нибудь съестное. Конечно, у Рейвена имелись запасы еды, которых хватило бы на несколько дней. Но они рассчитаны на экстренный случай, и, естественно, Рейвен не спешил ими воспользоваться. Оно и понятно. Люди часто попадают в беду из-за собственной непредусмотрительности.
А кроме того, Рейвену просто нравилось бродить с Дженной, которая воспринимала холодный ветер, туман и дождь с той же легкостью, с какой мирилась с тем, что ей приходилось носить свитера и куртки, свисавшие до самых колен. Наверное, большинство женщин на ее месте не высунули бы даже носа из теплой уютной каюты и наверняка отказались бы от прогулки по открытому всем ветрам скалистому берегу в такую мрачную, пасмурную погоду. Но Дженна, по мнению Рейвена, являлась счастливым исключением.
Ясно, что он никогда не забудет нынешнее лето, когда шторм преподнес ему неожиданный подарок. Никогда еще Рейвен не смеялся так, как за последние три дня. Девушка оказалась прекрасной компаньонкой. Благодаря ее живому уму и тонкому чувству юмора время пролетало незаметно, по крайней мере, днем. Ночи же казались Рейвену бесконечно длинными. И немудрено. Чувствуя тепло и дыхание женщины, спящей всего в нескольких сантиметрах от него, он не смел даже прикоснуться к ней…
— А как называется это вот существо? — спросила Дженна, сидя на корточках перед крошечной заводью, скорее лужицей, среди камней. Она разглядывала маленького обитателя моря, который лежал у нее на ладони.
— Фиолетовый морской еж, — не совсем понимая смысл вопроса, ответил Рейвен.
Девушка подняла глаза к затянутому тучами небу, словно ожидая помощи, а потом осторожно пояснила:
— Я имела в виду, как называется еж не на английском, а на языке твоих предков?
Она посмотрела на Рейвена, склонив голову набок. Из разговоров с ним она узнала, что его предки действительно были индейцами.
Рейвен, польщенный, улыбнулся. Но растерянно развел руками. Приятно, что женщина с любознательным жизнерадостным взглядом серо-зеленых глаз заинтересовалась его пердками. Он рассмеялся и пошутил:
— Понимаешь, точного перевода не существует…
— А все же?
— Круглый фиолетовый колючий съедобный обитатель морского дня.
Дженна, приняв шутку, осталась довольна ответом.
— В научных трудах описываются практически все разновидности ежей, но ничего не говорится о том, съедобны ли они. — Дженна усмехнулась. — Специалисты, впрочем, не употребляют в пищу объекты наблюдения и изучения.
Рейвен еще раз взглянул на морского ежа.
— Я не понаслышке знаю, каковы его колючки. А потому от одного вида этой живой игольницы сразу пропадает аппетит.
— А вот в Японии, например, икра морских ежей считается деликатесом, так же как черная и красная икра в России, — сказала Дженна, взглянув на спутника.
