Кэтрин Гаскин - Край бокала
— Знаю, — ответил он, уже не глядя на деревья у дороги.
Наконец аллея закончилась. Мы переехали мост через речку, впадавшую в небольшое искусственное озеро. Впереди я увидела большой дом с башнями — плод зодчества целого ряда поколений. Он показался мне не столько красивым, сколько впечатляющим. К дому примыкала высокая квадратная башня с бойницами, конечно некогда игравшая роль сторожевой.
— Здесь был пожар в годы смуты, — снова заговорил мой спутник. — У семьи не нашлось денег на капитальный ремонт, и жить здесь было уже нельзя. Здание стояло без крыши, пока я не нашел его. Может быть, дешевле было бы начать все сначала, но мне не хотелось этого. К 1945 году я уже насмотрелся на руины и пожарища.
Я невольно подумала о том, что и когда этот человек потерял к 1945 году. Само здание, если не считать старой башни, показалось мне какимто нереальным, похожим на игрушечный макет. Прегер сказал, что его построили мои предки, но я не знала никого до Бланш и не чувствовала привязанности к фамильному имению. Наверное, леди Мод будет права, если не примет меня. Завтра я, очевидно, уеду в Испанию.
Я остановила машину на стоянке. Когда мы вышли, входная дверь отворилась и нам навстречу выбежал слуга в сером смокинге с криво повязанным галстуком-бабочкой.
— Это сам! — крикнул он кому-то невидимому, обернувшись и глядя наверх.
— Мне служат не очень умело, но верно, — вполголоса проговорил Прегер. — Я пытался вести дело иначе — с английским дворецким и экономкой. Но ничего не получилось. Теперь они делают все по-своему, и мы почти справляемся.
— Мистер Прегер, сэр, — заговорил слуга. — Я уже хотел за вами послать. Сейчас полвторого, а вы еще не обедали.
— Тогда мы лучше попьем чаю, не так ли, О'Киффи?
— Чаю? — переспросил он, нахмурившись. — В это время? А что скажет об этом сама?
— Скажите ей, что я проголодался.
— Да, сэр. А что делать с багажом? — О'Киффи показал на сумки на сиденье машины.
— Ах, с этим? Я распоряжусь об этом позднее, — ответил хозяин.
О'Киффи снова крикнул кому-то, находившемуся в холле:
— Сам ожидает чая. Он проголодался. Скажите об этом миссис Салливан.
— Вам лучше было, — заговорила я, — сказать ему, чтобы он оставил сумки на месте. Я не останусь здесь. Гостиница в Клонкате лучше тем, что это — нейтральная территория.
— В Ирландии нет нейтральных территорий, мисс д'Арси, и вы об это еще узнаете, — возразил хозяин. — Если леди Мод не захочет принять вас, вы останетесь здесь, и никто не узнает, что у вас были иные намерения.
— В любом случае завтра я уеду.
— Там будет видно, — ответил он.
— Я отправил записку леди Мод, — сказал хозяин, когда мы сидели в его кабинете.
— Записку? Может быть, лучше было позвонить?
— Она редко соглашается разговаривать по телефону. И сам я ей ни разу не звонил. Но ответ скоро придет. Отсюда недалеко до Мирмаунта.
Кабинет Прегера находился в дальнем от башни крыле здания, и к нему примыкала анфилада комнат, стены которых были увешаны картинами. Мне было любопытно взглянуть на них, но хозяин сказал:
— Попозже. Я вам все покажу попозже. А сейчас выпьем чаю.
Прежде чем О'Киффи принес чай и закуски, в дверях появилась плотная женщина средних лет, с блокнотом и карандашом. Прегер махнул ей рукой:
— Фрейлейн Шмидт, прошу вас, попозже. Разве О'Киффи не сказал, что у меня гостья? И я еще не обедал.
— Да, герр Прегер, — кивнула женщина. — И не забудьте ваши пилюли.
— На молодых женщин смотреть приятнее, — заметил Прегер, когда она вышла. — Но когда путешествуешь с молодой секретаршей, начинаются всякие дурацкие разговоры. А потом молодые хуже знают дело и забывают про пилюли.
— А вы часто путешествуете, мистер Прегер?
— Довольно часто. Моя контора находится во Франкфурте.
— Во Франкфурте? Но вы живете здесь?
— Я живу здесь несколько дней в неделю. Я видел Европу в руинах, мисс д'Арси, и дал себе слово найти такое место, которого бы война не коснулась. Правда, она и здесь оставила свой след, но это была справедливая и честная битва. А потом, если помните, в Европе в те дни неохотно принимали немцев. Но здешние жители вели себя достойно, и если я им не нравился, они этого не показывали. Только леди Мод, аристократка и полу-англичанка, вела себя высокомерно, принимая от меня деньги за дом… Простите, мне не следовало вам говорить этого. Все же она ваша бабушка…
— Она мать моей матери, — резко возразила я. — Что она значит для меня, это мы увидим. Я ничем не обязана леди Мод, понимаете, ничем!
Тут пришел О'Киффи и принес еду. Миссис Салливан, видимо, решила совместить чай с обедом. Здесь была жареная рыба, картофельный салат, окорок, сыр и пирожные. Хозяин уговаривал меня чего-нибудь съесть и ел сам.
— Вы такая худенькая, — говорил он. — Впрочем, сейчас в Европе многие девушки стараются быть худыми, даже немки. Такое впечатление, что они все хотят стать моделями.
Я промолчала. Есть мне не хотелось. У меня было такое чувство, что мне надо бежать за кем-то вдогонку, а это лучше делать на пустой желудок. Я жалела обо всем, что успела сделать после звонка Кэролла. Тут зазвонил телефон, и я, вздрогнув от неожиданности, пролила чай в тарелку.
Прегер взял трубку:
— Да, фрейлейн? Да, соедините… Да, она здесь. Да, я ей передам… Думаю, она найдет дорогу. — Он повернулся ко мне: — Звонил Коннор Шеридан. Я послал письмецо и ему на завод. Он и леди Мод ожидают вас.
Я с трудом поднялась. Мне показалось, что мои ноги стали ватными.
Мирмаунт я нашла легко, даже если бы не имела письменных инструкций фрейлейн Шмидт. Он находился примерно в миле от того места, где я остановила машину, чтобы пообедать. Когда я увидела старинный дом, мое волнение на мгновение улеглось и я просто стала им любоваться. Это было замечательное здание в стиле королевы Анны, прекрасно построенное, симметричное и соразмерное. К нему вела аллея, обсаженная плодовыми деревьями и проходившая через пастбище, на котором паслись овцы. Железные ворота были открыты: они заржавели, и мне показалось, что их давно не закрывали. Сада при доме не было, только газон, огороженный от овец, с клумбами, на которых росли рододендроны и розы. К фасаду дома примыкала высокая кирпичная стена, за которой, возможно, скрывался настоящий сад.
Большая входная дверь была открыта, а перед ступеньками на траве стояла мебель, видимо только что привезенная на грузовике, — красивый письменный стол и несколько разнородных стульев. Сверху из холла раздавались голоса людей, но преобладал один — высокий старческий женский голос с командными нотками:
