Джейн Арбор - Любовь на Рейне
Путь ее пролегал по склонам холмов и постепенно шел под уклон. К тыльной части складских помещений вела круто нисходящая вереница грубо сработанных деревянных ступенек — у нижней ее и встретил Ингрэм Эш.
Он одобрительно отозвался о наряде Вирджинии — высоких резиновых сапогах и теплом пальто с поясом.
— Весьма разумно, — заметил он. — Когда мы разгружаем товар, под ногами образуется много мусора. Дайте мне несколько минут на то, чтобы перекусить, а потом я введу вас в куре дела относительно того, что здесь происходит.
Когда началась разгрузка, небольшая армия женщин в темных передниках стали одна за другой перетаскивать от грузовиков к распахнутым дверям склада кипы виноградных саженцев.
Это были те самые саженцы, которым Эрнст уготовил новую жизнь на своих виноградных плантациях, — умело отобранные, тщательно проверенные на предмет наличия каких-либо заболеваний, лучшие образцы гибридов материнских особей, произраставших на солнечном юге Франции. Вирджинии очень хотелось, чтобы Эрнст мог сейчас наблюдать за происходящим и знал, как она ему благодарна….
— И что теперь с ними будет? — спросила она Ингрэма Эша.
— После такого путешествия они испытывают жажду, а потому сначала их основательно пропитают водой, а затем сложат в подвалах, защищенных от солнца и сквозняков, и присыплют слоем мелкого песка, который предохранит их от высыхания.
— А потом? Когда вы начнете подвивать их к вашим собственным саженцам?
Он глянул на нее сверху вниз и подправил суховатым тоном:
— Нашим саженцам. Это произойдет не раньше апреля. Но уже в следующем месяце, то есть еще до того, как начнет выделяться сок, мы срежем с наших плодоносящих виноградных лоз нужное количество побегов, и когда обе группы будут готовы к торжественной церемонии, состоится их «брак по нашему расчету».
— А результаты когда появятся?
— С этой партии? Плодоносить они начнут лет через пять. В апреле они будут уложены в ящики для черенков — в каждом по тысяче штук; когда пустят побеги, мы поместим их в «ясли» — для этого используются задние огороды домов всех местных жителей или наша собственная, хорошо увлажненная земля — это произойдет в июне; в ноябре, когда начнут опадать листья, мы их выкорчуем, рассортируем и отбракуем негодные; потом снова свяжем и легонько прикопаем в мягкую почву, чтобы следующей весной рассадить в нашем новом винограднике. Целых шестнадцать месяцев пройдет с того момента, как их отделили от материнского растения, и до того, как они обретут свой собственный постоянный дом. Может получиться так, что к тому времени около половины из них не будут соответствовать нужной кондиции, ну а остальным придется подождать еще три-четыре года, пока с них станут снимать урожай.
— Я помню, Эрнст как-то говорил, что виноград нельзя размножать отводками или просто брать черенки лучших материнских сортов — прежде их надо привить, правильно?
Кивок.
— Это крайне важно. Иначе все сожрет жучок филлоксера. Если пойти таким путем и не привить саженцы, тем самым превратив их в гибриды, которые каждый раз образуют свою собственную корневую систему, то за один сезон можно лишиться всех растений. Не скажу, что это самый долгий цикл в садоводстве, но все же сопоставимый со многими другими, столь же продолжительными. — И после небольшой паузы добавил: — Возможно, и вы извлечете из этого некоторый урок для себя.
Судя по устремленному на нее взгляду, Вирджиния поняла, что именно он имел в виду.
— Вы хотите сказать, что и мне понадобится столько же времени, чтобы адаптироваться?
— Только в том случае, если примете все вышесказанное также и на свой счет.
— Как я полагаю, сами вы вполне уверены, что мне так и надо поступить, Да и потом, вы же предостерегали меня от того, чтобы я не ожидала слишком многого слишком быстро.
— Возможно. Хотя будем надеяться, что для адаптации вам все же не понадобится ждать целых пять лет… — Он оборвал фразу, увидев подошедшего сзади паренька. — Да, Манфред?
— Телефон, герр Эш.
— Извините.
Вместе с мальчиком Ингрэм куда-то отошел и тут же вернулся назад.
— Это Лизель, — сказал он. — У нее возникли кое-какие проблемы. Сестра Ирма хочет, чтобы она встретила ее в аэропорту, а развалюха «фольксваген», на котором она обычно ездит, в ремонте. Она просит, чтобы я съездил и встретил Ирму, так что придется… Но, разумеется, только с вашего разрешения.
— Конечно, — ответила Вирджиния, а про себя подумала: «Неужели ему обязательно надо в столь нарочитой форме подчеркивать ее главенствующее положение?»
— А как вы сами — останетесь здесь или мне по пути подвезти вас на виллу? — И не успела Вирджиния еще и рта раскрыть в ответ, продолжил: — Или такой вариант: вы окажете мне одну небольшую услугу. Дело в том, что у меня здесь в столе лежат некоторые деловые бумаги Эрнста, которые надо срочно передать Карлу Брундту. Если я подвезу вас до города, вы сможете доставить их в его офис? Смею предположить, что он с готовностью подвезет вас обратно.
— Я не стану его утруждать, — сказала Вирджиния. — Доберусь сама на электричке.
— Как вам будет угодно. Ну что ж, тогда в путь.
Ингрэм высадил ее на узенькой главной улице Кенигсграта у офиса Брундта, располагавшегося рядом с магазином по продаже сосисок и пивным рестораном. В прихожей она надавила на кнопку звонка, после чего ее попросили немного подождать и наконец проводили в кабинет адвоката.
Бумаги были переданы, и Вирджиния согласилась выпить чашку чаю. Обсудив с ней еще пару небольших дел, Брундт, помешивая свой чай, неожиданно спросил:
— Кстати, фрейлейн, Ингрэм — вы понимаете, мы с ним друзья, а потому обращаемся друг к другу по имени — так вот, Ингрэм не говорил вам, намерен ли он возобновлять свой контракт с вами?
Вирджинию этот вопрос немало удивил.
— Возобновлять контракт? Простите, не поняла. Герр Эш сказал мне, что у него контракт на десять лет, из которых он пока проработал только пять.
Карл Брундт покачал головой.
— О нет, фрейлейн, здесь вы ошибаетесь.
— Вовсе и не ошибаюсь, — настоятельным тоном проговорила Вирджиния. — Разумеется, я спросила его об этом, поскольку нам надо было определиться в данном вопросе. Почему же он тогда сказал мне, что его контракт все еще действует, когда на самом деле это не так?
— И он столь же многосложно заявил вам, что руководствуется десятилетним контрактом, который не вправе расторгнуть?
— Столь многосложно… — Внезапно Вирджиния вспомнила ту небольшую паузу, которая предшествовала ответу Ингрэма на ее вопрос. — Он сказал, что герр Раус заключил с ним контракт на десять лет. Разве это не означает, что и он сам также связан данным контрактом?
